Анна Овчинникова - Лунная девушка

— Мальчик, Неела! — я стоял рядом с ней на коленях, и она перевела с сына на меня сияющие неземной голубизной глаза.

— Я хочу… чтобы… ты назвал… нашего сына… Джу-лианом…

Она улыбнулась мне и с тихим вздохом закрыла глаза.

Джейми был прав — за твердым небом во-наа нет никаких богов.

Если бы не настойчивый крик сына, я бы не двинулся с места, оставшись навсегда рядом с Не-елой на заросшей фиолетово-красными цветами лужайке. Но громкий жалобный писк малыша заставил меня пошевелиться.

Я вырыл могилу кинжалом Джейми и закутал Наа-ее-лаа в одеяло, служившее ей постелью на протяжении всего нашего путешествия. Теперь ее путь пришел к концу, но я должен был двигаться дальше. Ради ребенка, которому она дала мое имя.

— До свидания, Неела… Встретимся в следующей жизни.

Я поцеловал ее и закрыл ей лицо. Не каменная гробница в святилище Интара послужила местом последнего успокоения нонновар Лаэте, а поляна в диком лесу за Свободным Горами.

Джулиан-младший во все горло негодовал на негостеприимство этого мира, и, завернув его в одеяло, я двинулся дальше.

Только-только начались «розовые сумерки», но мне казалось, что весь мир окутала непроглядная темнота.

Раз за разом я пытался накормить ребенка разжеванным мякишем единственной оставшейся у меня лепешки, но малыш неизменно выплевывал эту гадость, с негодованием глядя на своего никудышного отца. Глаза у него были ярко-голубые — в точности, как у его матери…

И у дяди.

Наткнувшись на маленькое озерцо с теплой водой, я выкупал сына и обнаружил у него на спинке родимое пятно в форме трилистника. Кровь от крови дома ямадара, Владыка меня побери!

Дальше я нес Джу-лиана уже завернутым в свою куртку, и его голодный писк становился все тише, пока не умолк совсем.

Я сам ел в последний раз неизвестно когда, меня шатало, но я двигался вперед с упорством оставшегося без управления автомата. Надо было переставлять ноги: шаг, другой, третий. Потом снова: шаг, еще шаг… Мне было безразлично, куда я иду. И я не сразу остановился, услышав крик впереди.

Ко мне бежал унит в какой-то странной одежде, с «гремящим оружием» за спиной.

Держа одной рукой сына, другой я выхватил кинжал.

— Джулиан!

Это был не унит, а человек.

Дэвид Вест, в такой же одежде, в какой я покинул «Челленджер» столетия тому назад.

Я наконец остановился.

Он остановился тоже, увидев кинжал, но тут же подскочил ко мне вплотную и схватил за плечи.

— Ты жив! Ты вернулся! Я так и знал, я же им говорил…

Растревоженный криками ребенок снова подал голос, и Дэвид сразу заткнулся. Но ненадолго.

— Господи боже, что это у тебя?

— Мой сын.

Он испуганно взглянул на меня.

— Да… Хорошо… Ты… Ты сможешь идти?

— Конечно.

Но я сумел только передать Дэвиду отчаянно горланящий сверток.

А потом «розовые сумерки» внезапно перешли в ночь.

Я проснулся в каком-то странном месте и долго пялился в потолок, прежде чем понял, где нахожусь.

Это была каюта на «Челленджере». Моя капитанская каюта. И рядом сидел Томас Нортон.

Увидев, что я проснулся, он улыбнулся мне своей обычной доброй полуулыбкой, которую я успел позабыть.

— Как ты себя чувствуешь, Джулиан? — спросил он, и я удивился тому, как отрывисто и быстро он произнес мое имя.

— Нормально, — я сел, потирая лоб. — Чем ты меня накачал?

— Просто немного успокоительного и пара укрепляющих уколов. А еще кубиков триста глюкозы. Похоже, в последнее время ты забывал завтракать и обедать, не говоря уж о том, чтобы ужинать… Верно?

— Может быть, — равнодушно согласился я. Меня слегка покачивало от снотворного.

— Так как насчет завтрака? Ты должен набраться сил перед стартом.

— Перед стартом?

— Да, — Том приглядывался ко мне, соображая, способен ли я сейчас адекватно воспринимать окружающее. — Подожди, я принесу тебе поесть…

— Стой! — я удержал его. — Ты что-то сказал насчет старта?

— Да, — Нортон снова сел. — Они все-таки нашли нас, наши ангелы-хранители из НАСА. Резервуар «Челленджера» с «восьмым лучом» теперь в полном порядке, мы могли бы стартовать еще месяц назад… Но Дэвид выпросил месячную отсрочку, уверяя, что ты жив и обязательно вернешься к кораблю. Честно говоря, я в это ничуть не верил. Ведь мы с Дэви прочесали все окрестные горы вдоль и поперек, пытаясь найти тебя и Ортиса, но…

Он резко замолчал: видимо, у меня что-то произошло с лицом.

— Ортис погиб? — после недолгого молчания осторожно осведомился Нортон.

— Нет, — мне стало больно от впившихся в ладони ногтей, я разжал кулаки. — Он жив, и когда-нибудь я обязательно с ним встречусь!

Я тряхнул головой и окончательно очнулся.

— Где мой сын?!

— Что? — Томми вконец растерялся. — Джулиан, успокойся…

— Где ребенок?! Он не…

— Томми, пест… — Дэвид осторожно просунул голову в каюту, но, увидев, что я не сплю, отодвинул дверь на всю ширину. — Джулиан, ты наконец проснулся! Слушай, где ты раздобыл этого огольца? Он орет, как резаный, требуя того молока, которое получил в прошлый раз. А новой смеси не хочет ни в какую! Заплевал весь комбинезон капитана Динка. Томми, может, ты сумеешь его урезонить?

Бросив на меня последний озабоченный взгляд, Нортон покинул каюту, а Дэвид сел рядом со мной.

— Ну… Как ты, Крошка?

— Нормально, — ответил я и даже сумел улыбнуться. — Если мой сын заплевал весь комбинезон капитана Динка, значит, все должно быть хорошо.

Сутки на Марсе в отличие от лунных длятся почти столько же, сколько на Земле.

Утро уже давно сменилось днем, но в гостиничном номере с затененными стеклами по-прежнему стоял зеленоватый полумрак.

В последнее время Джулиан Баском как будто вообще забыл о моем присутствии: он рассказывал свою невероятную историю, словно обращаясь к самому себе — или к кому-то, находящемуся на расстоянии многих световых лет от нас.

Когда его голос смолк, я еще долго не решался нарушить тишину.

— И… Что было дальше, сэр? — наконец все-таки осмелился спросить я.

Баском вздрогнул, как будто я выстрелил у него над ухом из «гремящего оружия», и поднял голову.

— Сколько сейчас времени?

— Э-э… — его вопрос застал меня врасплох, но, оглянувшись на светящиеся часы над дверью, я быстро доложил сперва местное, а потом системное время.

— Тебе пора, — он стремительно поднялся с кресла. — Что ты сидишь? Давай, собирай вещи!

— Зачем?

— Чтобы успеть на «Солнечный ветер», конечно! Ты забыл, во что ты влип?

Я и в самом деле начисто об этом забыл и теперь никак не мог перенестись с Луны далекого прошлого на теперешний Марс. Баском помог мне совершить это перемещение в своей обычной добродушно-грубоватой манере:

— Ты в Марша-сити, малыш, и у тебя крупные неприятности! Если ты попадешься на глаза Брюхатому Яррхту, то не успеешь даже крикнуть: «Ой, мама!» — как тебя разделают на куски.