Анна Овчинникова - Лунная девушка

— Я не кричал «Ой, мама!» с четырех лет! — возмущенно сообщил я.

— Да неужто? В любом случае тебе лучше поторопиться.

— Подождите, а как же Неела… То-есть… Как зовут ту рыжеволосую девушку?

Он вдруг перестал меня подгонять:

— Ее зовут Нелли Таунсенд, — Баском нагнулся, поднял с пола бутылку, но она была пуста.

— Она ведь с Земли, правда?

— Правда. Из Лос-Анжелеса.

— Да ну? И я оттуда же!

Он посмотрел на меня своим странным взглядом, какой я ловил на себе уже много раз. Так, как будто Баском чего-то от меня ждал… Но я никак не мог понять, чего именно, поэтому чувствовал себя очень неуютно, вновь и вновь обманывая его надежды.

— Джимми, тебе и вправду лучше поторопиться. «Солнечный ветер» стартует через полтора часа.

— А вы что собираетесь делать? А она?.. — в голове у меня закипело разом столько вопросов, что я не знал, с которого начать. — А Нелли помнит свою прошлую жизнь? Она вас помнит? И… что она делает здесь, на Марсе?

— Ты сам видел, что она здесь делает, — Баском бросил бутылку в угол. — Хотел бы я знать, кто подбрасывает кости там, наверху, определяя, кто из нас кем станет в следующей жизни! Наверное, хорошо, что мало кому дано помнить свои предыдущие воплощения…

— Значит, она ничего не помнит. А вы пытались ей рассказать?

— Нда… У меня хватило на это глупости.

— И она вам не поверила?

— А ты бы поверил? — Баском взглянул на меня в упор.

— Конечно, поверил бы! Я уже вам поверил… Он опять внимательно оглядел меня с ног до головы и улыбнулся задумчивой полуулыбкой:

— Да… Как неожиданно порой ложатся кости…

— Что?

— Ничего. Джимми, жизнь этой девочки — ее нынешняя жизнь — сложилась так, что она не поверит даже человеку, который скажет ей, что Земля вращается вокруг Солнца. А ты хочешь, чтобы она поверила незнакомому типу, который подваливает к ней с россказнями о ее прошлой жизни? К полусумасшедшему «астро», который заявляет, что в этой жизни она была принцессой лунного государства и его женой? Ну конечно же, она мне не поверила! «Не за такую принял, парень! Вешай лапшу на уши кому-нибудь другому!» — вот что она сказала… Только слегка порезче.

— А вы?

Я вздрогнул от его крика:

— А я уже год торчу, как дурак, в этом проклятом Марша-сити и развожу здешнюю экзотическую публику на собранной из кусков воздушной колымаге! Могу поспорить, что Нелли за одно удачное выступление получает вдвое больше, чем я за целую неделю! — Баском закусил губу и вернулся к своему прежнему саркастическому тону: — Вот почему она будет сидеть здесь, пока не заработает на красивую жизнь на Земле… Или пока не вляпается в большую беду.

— Она ведь уже в нее вляпалась, так? — осторожно спросил я.

— Да. Кстати, ты тоже. Ну что, ты собираешься паковать свои зубные щетки? Шевелись, я подброшу тебя в космопорт!

— А вы что будете делать?

— Это уж мои заботы.

— Нет.

— Что — «нет»?

— Ведь это из-за меня началась вся история, так? Значит, я должен…

— Ты ничего никому не должен, малыш. Тебе и так неплохо досталось — кстати, как твоя голова?

— В полном порядке. И я не ребенок, мистер Баском, нечего меня опекать!

— Я просто не хочу, чтобы твои родители на Земле получили все, что от тебя останется, в аккуратном спектролитовом ящике.

Не слушая моих возражений, он подгонял меня до тех пор, пока я не уложил все свои скромные пожитки; стоял у меня над душой в вестибюле, следя, как я расплачиваюсь по счету — и, наконец, затащив в скоростной лифт, чуть ли не за шиворот подволок к своей «воздушной колымаге».

Все это время я лелеял идею улизнуть и направиться в Восточный Квартал, но Баском явно вознамерился не только отвезти меня в космопорт, но и проследить, чтобы я занял место в каюте «Солнечного ветра». Все мои протесты, убеждения, просьбы и даже ругательства разбивались о его непреклонную решимость отправить меня на Землю в полной целости и сохранности. И только один раз его решимость поколебалась, — когда я предложил пролететь над тем перекрестком, где вчера ночью началась вся эта заварушка… Просто чтобы убедиться, что рыжеволосая девушка не танцует на своем обычном месте.

— Она отчаянная девчонка, но не настолько, чтобы в открытую напрашиваться на неприятности, — проворчал Джулиан. — Нет, думаю, мне придется искать ее по всем укромным уголкам, где за пол-интергривны можно получить убежище и жратву…

Но его аэрокар уже делал плавную дугу, направляясь в сторону Восточного Квартала.

— Не надейся, что я там приземлюсь, — предупредил Баском, глядя, с какой жадностью я вглядываюсь в проплывающие внизу улицы. — С тебя достаточно здешней экзотики. К тому же все интересное тут начинается ближе к заходу солнца, а сейчас жители Восточного Квартала ползают, как сонные мухи в меду.

— Как раз поэтому Нелли может попробовать выступать днем, а не ночью. Ведь так безопаснее, верно?

— Для нее сейчас безопаснее всего забиться в какую-нибудь запертую комнату и не высовываться оттуда, — отрезал Баском. — Она прекрасно знает, что жизнь нелегалки на Марсе не стоит ни гроша. Если бы Яррхт угробил тебя, земное консульство посчитало бы нужным как-то прореагировать, но с Нелли он может сделать все, что захочет.

Я сглотнул. До сих пор мне даже в голову не приходило, насколько все плохо.

— Нет, могу поспорить, там нет ее музыкальной площадки! — заключил Баском.

Но площадка там была. И мы издалека услышали звуки песни «Трава у дома».

— На что мы поспорили, мистер Баском, я забыл? — осведомился я.

— Меня зовут Джулиан! — прорычал он, направляя аэрокар вниз.

Я не обратил внимания на этот рык, понимая, что ему нужно куда-то выплеснуть эмоции. Все следующие фразы Баскома относились к Нелли Таунсенд, и в них эмоций было еще больше.

Он вдруг резко затормозил, зависнув над крышей дома, выходящего на перекресток.

— Разве мы ее не прервем? — нетерпеливо спросил я.

Джулиан смотрел на рыжую танцовщицу, вырывающую из площадки феерические вспышки частым перебором босых ног.

— Ты когда-нибудь пробовал прервать ее выступление?

— Нет.

— А я пробовал. Один раз. Первый и последний. Нет, лучше подождем, пока она закончит…

Но не успел синтезатор прорыдать проигрыш перед последним куплетом, как Баском резко выпрямился и очень спокойно сказал:

— Так.

Проследив за его взглядом, я подпрыгнул на сиденьи, стукнувшись макушкой о прозрачный колпак над головой. Все-таки здесь было очень тесно… И очень жарко.

Облизнув губы, я смотрел на громил в желтой и оранжевой одежде, направляющихся с двух сторон к перекрестку. Нелли их не замечала, потому что их прикрывали углы дома, но с нашего наблюдательного поста в сорока футах над землей все было отлично видно. Четверо сквирров с одной стороны, трое с другой — не слишком ли много на одну девушку?