Анатолий Радов - Шаги сквозь Тьму

— Сделаю все, что в моих силах.

— Не сомневаюсь. — Лилианна провела пальцами по мягкой слишевой обивке, задумалась на несколько секунд, а Гат-Вул терпеливо ждал, разглядывая фреску на левой стене и пытаясь предугадать, о каком деле пойдет речь.

— Ты ведь осведомлен насчет пришлого, — наконец проговорила владычица, и советник, оторвав взгляд от юного демона, пронзающего копьем адгрона, коротко ответил:

— Последние события, связанные с этим, известны мне очень поверхностно.

Лилианна кивнула, грациозно «перетекла» в кресло и, удобно устроившись в нем, взглянула на старика из-под черных бровей.

— Теперь тебе будет необходимо заняться этим вопросом глубже. Если не ошибаюсь, раньше ты состоял при лекарской штудии.

— Да, моя госпожа. Лет сто сорок назад.

— Значит, ты должен уметь работать с аурой.

— Да, моя госпожа. — Гат-Вул вдруг догадался, куда клонит Лилианна, и опередил ее: — Какие-то проблемы с пришлым?

Она снова кивнула, на лице появилось довольное выражение.

— Я не ошиблась, что решила вернуть тебя. Этот тупоголовый Лургот мне уже надоел, как и Стах. Полные идиоты, не знающие и не умеющие ничего.

— Понимаю вас, — согласился советник. — Мне приходилось работать с Лурготом. Глуп, поверхностен, высокомерен, но при этом убежден в обратном.

— Не будем о нем. — Лилианна отмахнулась. — Я уже отдала приказ отправить его простым лекарем к Северным воротам.

— Так что с пришлым? — снова сыграл на опережение Гат-Вул.

— Мы стирали ему память, но она вновь восстановилась.

— Как это произошло?

— Он услышал о книге Крови, и память стала возвращаться.

— Так-так… — Гат-Вул нахмурил лоб и постучал подушечками пальцев по подбородку. — Думаю, это легко объяснить. У пришлого…

— Зови его Ант, — вставила Лилианна, и Гат, кивнув, продолжил:

— У Анта очень сильная эмоциональная связь с данной книгой, он ведь раб, а снять клеймо можно только плетением из ветви Крови. В общем, тут имеет место «цепная реакция Шторга». Это когда яркое воспоминание, которое не учли при затемнении, стремительно разрушает все затемнение посредством «рядов» того же Шторга. В юности я зачитывался работами этого великого лекаря.

— Лургот утверждал, что затемнил все яркие воспоминания, и хорошие, и плохие.

— Некоторые яркие воспоминания могут быть затемнены естественным путем, когда появляются равные или более сильные по яркости новые воспоминания. В спешке и с плохим знанием предмета эти участки легко пропустить.

— Так он и сказал, — кивнула Лилианна. — После первого прокола Лургот снова провел затемнение и уверил меня, что теперь ничего не случится. Однако я уже не могу доверять его словам. Впереди коронация Анта, и мне не хотелось бы, чтобы очередная эта «цепная реакция Шгорта»…

— Шторга, — аккуратно поправил Гат-Вул, но владычица лишь махнула рукой и закончила мысль:

— …произошла во время коронации.

— Я понимаю вас.

— И еще… — Лилианна подалась чуть влево, ее запястье легло на мягкий подлокотник. — Лургот не смог развить в нем злую энергию. Или отрицательную энергию… Он объяснял, но я забыла.

— Думаю, объясни он правильно, вы бы ни в коем случае не забыли. — Советник внутренне похвалил себя за столь тонкую лесть. — Хм, я, конечно, никогда не был о нем высокого мнения, но чтобы вот так… — Он дернул головой и усмехнулся. — Злая энергия, добрая. Но ведь нет таких энергий. Есть просто — энергия. А то, какой она становится, зависит лишь от мест в ауре, через которые она выходит. Если энергия выходит через так называемые отрицательно заряженные участки, то и сама становится отрицательной. И наоборот. Здесь нужно было просто заблокировать положительно заряженные…

— Вот ты и должен будешь их заблокировать, — не дожидаясь, когда советник закончит, резюмировала владычица. — Вечером перед коронацией.

— Слушаюсь. — Гат-Вул прижал ладонь к животу. — Мне будет необходим доступ в штудию, чтобы приготовить отвар…

— Отвар есть. Затемнение будешь проводить в моем присутствии, не хочу, чтобы ты перегнул палку.

— Хорошо. — Где-то в глубине глаз Гат-Вула мелькнуло разочарование, но всего на миг. И когда Лилианна взглянула на него и махнула — иди, — его взгляд снова выражал лишь кроткую покорность.

Весь путь от тайной комнаты до шатра брата старый советник был погружен в размышления. Выходило все как нельзя лучше. Он, если честно, и не рассчитывал, что Двуликая Чрами так искренне улыбнется ему. «Вот он, пришлый, в его власти. Захочет — и просто отравит. Хм…» — но, не успев даже посмаковать эту мысль, он тут же отбросил ее. Не без сожаления, но отбросил.

Лилианна не так глупа. Да и про то, как она пришла к власти, забывать не стоит. Такая способна на все. Что для покусившейся на жизнь родного отца какой-то чужой род? Ничто. А он не хочет, чтобы из-за их со Шресом игры погибли все Вулы. Да, игра идет по-крупному, и ставки выше, чем светило в летний полдень, но род — это род.

Его мысли обратились к памяти — он вспомнил родовое поместье, где не был уже пару лет, вспомнил умершую жену, двух погибших на войне сыновей, подрастающего внука…

— Приветствую тебя, брат, — отвлек его от воспоминаний голос брата. Заключив друг друга в краткие объятия, они молча направились к огромному шатру командира личной охраны владычицы. Здесь уже расторопные аспейны накрыли шикарный стол и разлили в глубокие глиняные пиалы лучшую в Чит-Тонге жжолу.

Шрес взмахом руки отправил их прочь, указал брату на лучшее в шатре место и только после того, как тот уселся, сам грузно бухнулся на мягкие шкуры.

— Я ждал тебя завтра утром, — сказал он и поднял пиалу. — Ну что, за приближение нашего времени?

— Можно, — кивнул Гат. — Мне кажется, сегодня оно стало намного ближе.

Принятие «кулака чревла» и в самом деле прошло почти без боли, и только потом, уже вернувшись в свои покои, я почувствовал ее. Сначала она наполнила ладони, потом растеклась ледяной водой по всему телу. На минуту стало страшно, я задышал глубже, пытаясь взять себя в руки. Но боль нарастала, а вскоре пришла дрожь — крупная и частая. Словно я стал паласом и из меня принялись вытряхивать пыль.

Забравшись под одеяло, я устроился в позе эмбриона и стиснул зубы. Дрожь прошла волнами по телу вверх, вернулась к ногам, потом вдруг резко отступила, и я осторожно пошевелился. Ничего. Поднялся и присел, обняв колени. Зубы все еще продолжали выстукивать морзянку друг о друга, но в теле вроде порядок. И не знаю зачем — я вдруг взялся за изучение едва принятого узлом плетения. Вот так вот, как будто испытывая себя.

Специальное состояние, первый блок…

Легкое жжение ворвалось в узел, начало нарастать, но я не остановился. Разобрал, собрал с лету два блока, разобрал…