Анатолий Нейтак - Мечтатель

Нет, вопреки мнению, озвученному и дедулей, и Ложкой, и не только ими, Плеть дурой не являлась. Настоящая дура попросту не смогла бы добиться того, чего добилась к своим неполным двадцати двум Кимара. Она прекрасно помнила, как к ней относились раньше… и не могла не заметить, как изменилось отношение к ней после введения запрета на речь. Всё же не зря дедулю признали старшиной: он знал, чего хочет добиться, и умел смотреть в корень! Даже клятва не остановила бы Кимару, если бы она не убедилась в действенности её соблюдения.

Взять хоть тех же Штыря и Губу. Да, они старательно отводили взгляды прочь, стараясь не смотреть ей в лицо — и это бесило! Жутко бесило! Но они не мямлили бессмысленные и пустые слова сочувствия, что бесило Плеть куда сильнее. Не обзывали её ни дылдой, ни уродкой, ни иными погаными словесами, что на другой базе Охотников не гнушались делать даже члены её злосчастной группы. И уж тем паче Штырь с Губой не закатывали речей на тему «женщине нечего делать в гильдии» и не старались делать ей пакости. Ни явные, ни исподтишка.

Они, прах горелый, её уважали ! Считали своей, считали надёжной — вполне искренне, без оглядки на высокое родство и попортившее ей крови происхождение. Не гнушались хвалить — за дело, конечно же, а не в порядке лести. Даже на свой грубоватый манер пытались вовлечь в беседы, как Штырь с апелляциями к мнению саорри, как Губа с его быстрыми улыбками искоса.

Они не оставляли её одну.

Чтобы это продолжалось, Плеть не то, что клятву держать — свой собственный слишком быстрый не к месту язык согласилась бы откусить! И ради этих раздолбаев, пожалуй, согласилась бы покарябать себе морду вдвое хуже против нынешнего. Жизнью рискнуть — вообще без звука.

Такие быстрые и прочные связи с вчерашними незнакомцами даже слегка пугали. Плеть… Кимара не привыкла к такому. Не узнавала себя…

— Вон на той полянке он обычно магичит.

— Тише ты, Губа!

— А чего сразу тише? Или думаешь подобраться к Ложке незаметно? Так это без шансов.

— Почему сразу без шансов?

— Он магией следит за тем, что вокруг деется. Всё время.

— Да ну?

— Я проверял. Где, кто и что — знает чётко… если это не дальше сотни шагов от него.

— Пф!

— Саорри дело говорит. Обычно-то Ложка, может, и знает. А когда на колдовских делах своих сосредоточен? Э?

— А тогда он ещё шибче видит и дальше. Впрочем, попробуй подкрасться, ежели хошь. Как говорится, не обожжёшься — не научишься.

— И попробую! Что скажешь, саорри?

— Гхм.

— Если что, я предупреждал.

Губа пошёл дальше по едва натоптанной тропке один. Плеть и Штырь переглянулись. Кимара быстро изобразила на пальцах: «Ты — заходишь справа, я — слева». Крепыш в ответ потряс сжатым кулаком — мол, исполню. И канул в кусты, не потревожив ни листика.

А вот Плеть задумалась. Ненадолго. Тряхнула головой, отчего её тёмно-русые в рыжину волосы, коротко и небрежно обкромсанные ножом, качнулись, словно сорная трава под ветром. И всё-таки двинулась к указанной полянке, забирая влево, по старой привычке не производя ни единого лишнего звука.

Осенний лес оголялся без спешки, по частям, но со всей покорностью предзимья. Деревья успели не только пожелтеть, но и отчасти сбросить листву. Лишь на самых верхушках ещё кое-где трепетали под верховым ветром пожелтелые остатки истрёпанных за лето нарядов. В их прорехах, словно клочья сорванной листвы, кружили и вихрились необычно низкие облака на фоне неба, по-осеннему низкого и зелёного. Перед первыми заморозками оно выцветет, посинеет и отдалится, преисполняясь величия и тайны — но это случится не раньше, чем упрямые кусты коричника, сейчас старательно хранящие свою подувядшую зелень, не останутся скорбеть о конце года с листьями, свернувшимися в длинные морщинистые тряпочки бурого цвета.

Поутру, после того, как на траву осядет иней, а листья коричника первый морозец сделает хрупкими, нужно пойти и собрать их. «Морозный» взвар этих листьев не имеет обычной мутной примеси, от которой портится цвет зубов у простолюдинок — нет, он на просвет красивого красно-коричневого цвета, прозрачный и терпкий, бодрящий и слегка сладковатый. Или просто сладкий, если добавить капельку мёда. Меньше года прошло, как Линес научил её делать правильный, не слишком густой и не слишком жидкий «морозный» взвар…

Кимара стиснула зубы, со свистом выдохнув через вздувшиеся ноздри и воздух, и семижды проклятое непрошеное воспоминание. Очередное. Одно из тех, которые заставляли её трястись от гнева… помогающего не завыть по постыдной бабьей привычке. Какой демон нашептал ей, что остаться в осеннем лесу одной, даже ненадолго — хорошая идея?! Да чтоб этот демон ввинтился архидемону в причинное место, где от радости несказанной сдох, прогнил и завонял!

«Интересное пожелание».

— Что?

Мысленный смешок.

«Это не демон. Это всего лишь я, Ложка, к которому вы… хм… подкрадываетесь».

— Я же велела не лезть в мой разум! — прошипела Кимара, скручиваясь в ком из ярости и плохо задавленного страха.

«А я уже говорил: мне нет нужды куда-то „лезть“ — ты сама буквально вопишь на весь лес, и не услышать тебя сложно».

О, небеса и преисподняя. Клятва…

«Успокойся. Я никому не скажу. Кроме того, это бессмысленно».

— Что?!

«Ты можешь молчать, как синекожий под пытками, открывая рот только во время еды и чистки зубов. Но я всё равно буду тебя слышать… пока ты не научишься истинной сдержанности — не только внешней, но и внутренней».

— Проклятье! — прохрипела Плеть, склонив голову и обхватывая себя руками, как от холода.

«Успокойся. Ну… давай я помогу тебе с установкой мысленных щитов?»

— Нет!

«И не трясись за свои секреты. У меня своих хватает…»

— Нет!!!

«…мне вообще не придётся как-то на тебя воздействовать, ты всё сделаешь сама».

Это её несколько отрезвило. Но и погрузило в сомнения:

— Я же не маг разума!

«Во-первых, не надо говорить вслух. Просто думай, как бы проговаривая про себя то, что хочешь, чтобы я услышал. Нарушать клятву всё-таки нехорошо. А во-вторых…»

— Что?

«Пожалуйста, про себя. Не вслух. Помни про клятву».

Забудешь про неё, как же… что там «во-вторых»?

«Вот. Так гораздо лучше. Быстро сообразила, что именно делать и как. Умница».

Хватит меня нахваливать. И ты ещё не сказал, что хотел.

«Действительно. Так вот: вопреки распространённому и ошибочному мнению, дисциплина ума — не привилегия магов разума. Любой человек — и в том числе ты — способен поставить себе самый простой… хм… экран. От направленного вторжения этот экран не убережёт. Но вот научиться внутреннему молчанию проще простого. И я докажу это тебе прямо сейчас».