Анна Алмазная - Лоза Шерена

Почти? Что ж, подумалось Арману, и на том спасибо...

- Не слишком ли мягко? - заметил один из гостей.

- А это решать нашим жрецам, - ответил посланник принца. И, странное дело, высокородный смутился, опустил взгляд в пол... В ответ на слова слуги?

- Почему? - дерзко спросил знакомый голос.

И в этот же миг захотелось Арману ошибиться. Стало вдруг больно и обидно при виде Нара. И почему-то легко... одним сочувствующим больше, что еще желать бедному умирающему... Но и страшно. За Нара страшно.

- Его убиваете? Моего архана? Считаете его худшим, а ведь это не так. Верьте мне, я видел многих! Служил у Лерана - вон он, - стоит, видите?

Жрец посмотрел мельком на побледневшего гостя и вновь пронзил взглядом Нара, как бы прося замолчать. Арман бы замолчал, а его скромный мальчишка-слуга упрямо выдвинул подбородок, продолжая:

- Значит, когда Еран приказал меня засечь за разбитый кувшин, это нормально? Сестру мою уложил в постель - тоже нормально? На рассвете ее распял, ибо не угодила - и это нормально. Не убийство.

Погубит ведь себя дурак, видят боги, погубит...

- А моего архана, ласкового, справедливого, вы караете - и за что? За убийство? Даже не зная, он ли? А Еран - не убивал? У всех на виду? Ему - можно? Или все же казните за нечисть? Так она почти в каждой деревне есть - и что? Господ за нее не убивают! Таких как я - убивают... одного за другим. Так за что все же? Потому что он лариец?

- Не слишком ли ты зазнался, мальчик? - не выдержал Еран.

- Молчать! - оборвал жрец. - Только ты не видишь очевидного. Ярость тебя слепит! А нашего мальчика-ларийца - незнание. Как давно рядом с вами этот слуга?

- Полгода... - удивился Арман.

- Заплатите нашему храму за беспокойство, молодой человек, - оборвал его жрец. - Уже полгода, как вы нашли хариба, а церемония привязки не проведена до сих пор. И ехал я сюда зря. Зря терял время!

Арман не слушал. Он смотрел на своего слугу, да тихонько удивлялся... Не мальчишка он, вовсе не мальчишка...

"Если случится чудо, и ты все ж получишь своего хариба или "тень архана", то бросай эту проклятую деревню, приезжай ко мне. Вместе с моим гонцом, моим харибом.

Такие, как ты, мне нужны, даже если они не нужны нашей Кассии. Незачем гнить в захолустье, - злить суеверных крестьян. Незачем подвергать себя опасности.

Считай это приказом повелителя.

Удачи тебе, лариец!

Наследный принц Кассии, Мир.".

И вкус пощечины от опекуна, когда они остались одни:

- Обманешь в следующий раз - угощу кнутом! И сегодня бы угостил, да ты сам себя наказал. Сходил бы к жрецу рода с мальчишкой, как я приказывал, и ничего бы не было!

Слава богам, Рэми не надо будет искать хариба. Слава богам, он уже давно найден и был рядом... с Арманом.

Тот день, после седмицы со дня "смерти" брата, был на диво дождливым. Ар лежал свернувшись клубком в кровати, вслушивался в шелест капель за окном. И тихо плакал. Он только и делал, что плакал. Не пил, не ел, отказывался вставать с кровати, а только лежал вот так, сжимая подушку, и выл, глядя на дождь.

Ада была рядом. Ар слышал, как шепотом переговаривается она с приехавшим в замок Эдлаем, как объясняет - после смерти наследника виссавийцы больше не приходят в Кассию. А если так и дальше пойдет, Ар уйдет за братом.

Уйдет, ну и пусть! Ар только этого и ждал. Даже не ждал, жаждал, и молил всех богов, чтобы закрыть глаза и больше не просыпаться. Не смотреть, как сыпет каплями на стекло дождь, не слышать уговоры Ады, не видеть хмурого лица Эдлая. А просто уйти за черту, тихо, спокойно...

На третий день Ар от слабости уже не мог оторвать головы от подушки. Почти все время спал, и снился ему то крик братишки, то усталые глаза мачехи. Еще немного... еще чуть...

Заснула и сморенная усталостью Ада. Оттого и не слышала, как мальчик в одной ночной сорочке поднялся с кровати, шатаясь, минул кресло со спящей няней, бесшумно вышел из комнаты, спустился на первый этаж и вышел на улицу.

Стояла ночь. Медленно, пошатываясь спустился Ар по ступенькам господского дома во двор. Полыхали на закате молнии - последняя в этом году гроза. Глухо зазвенел тронутый ветром колокол. Тот же порыв подхватил полы сорочки, полоснул холодом по голым ногам. И вдруг хлынул дождь. Теплый, ласковый, жалеющий.

И хотелось закричать, завыть, смешать свой крик с грохотом грома, но слабость бросила на колени, заставила упасть на землю, сжаться в комок и беспомощно заплакать, зажмуриться, позволяя теплым струям умывать разгоряченное тело...

Когда дождь кончился, Ар, дрожа от холода, поднял голову и обомлел.

В первое мгновение почудилось ему, что перед ним стоит брат. Казавшиеся черными в темноте, спутанные волосы, широко раскрытые, невинные глаза, тихая, сочувственная улыбка.

Но не Рэми. Рожанин. Рожанин, окутанный сиянием силы целителя. Проклятое дитя. Колдун, который казался Ару самым важным, самым желанным в этом мире.

- Я пришел, мой архан, - прошептал мальчик.

- Слишком поздно, - ответил Ар.

Но пропасть в душе, мгновение назад бездонная, начала стремительно наполняться светом. Ар захотел жить. Подошел к мальчишке, взял его за руку и втянул за собой в дом.

А когда Ада проснулась, то Ар сидел у камина, сжимал в объятиях незнакомого мальчишку, и тихо плакал... Но были то слезы не отчаяния, а уходящей боли.

И когда в комнату явился позванный Эдлай, когда архан приказал отдать мальчишку-рожанина жрецам, Ар вдруг поднялся с кресла, сжал кулаки и крикнул:

- Это мои земли! Мой народ, мои люди! Не позволю, слышишь, не позволю и пальцем тронуть! Если осмелишься обидеть мальчика, убегу! К самому повелителю. Брошусь в ноги и попрошу назначить другого опекуна!

Странно, но вечно угрюмый, беспристрастный Эдлай вдруг улыбнулся. Опустился перед маленьким арханом на корточки, погладил золотившиеся волосы и вдруг прижал к себе.

- Мой бедный мальчик, - прошептал Эдлай. - Я сделаю все, что могу. Отдам хариба твоего брата в школу магии... защищу его. Даю слово, даже если Рэми мертв, его тень будет жить! Потому что ты этого хочешь.

Арман вновь заплакал. Горько, навзрыд. В последний раз в своей жизни.

И тогда он полюбил Эдлая, как отца. А сегодня Эдлая арестовали из-за слов Рэми, и Арман ничего не может сделать...

Загорелся светом шар вызова.

- Войди! - приказал Арман, поворачиваясь к Эллису, тому самому мальчишке, что когда-то вытянул Армана из отчаяния. Помощнику брата, предназначенного ему богами.

- Мой архан, ваш брат просит о помощи... - Арман вздрогнул, повернулся к Нару, укрыл его одеялом, открыл дверь в кабинет и, жестом приказав Эллису войти, сказал:

- Я слушаю. Говори.

Клякса перехода получилась больно уж блеклой. Мигнула раз, второй, и пропала, оставив резко пахнущий, черный дым.