Анна Алмазная - Лоза Шерена

Ар отступил, и конь пошел следом, почему-то сразу признав в Армане хозяина. Еще шаг Ара, на этот раз играющий. А конь поддерживает игру, следуя за человеком шаг в шаг. Доносится с галереи шепот:

- Такого красавца и чудовищу!

- Но ведь не боится конь, - заметил другой голос. - Значит, Арман не убивал.

Ар поднял глаза и встретился взглядом с гонцом принца. А тот глаз не отвел, за амулеты не хватился и богов не призвал. Напротив, ответил на вопрошающий взгляд Армана тепло, понимающе, и понимание то полоснуло ножом по сердцу, заставив Армана замереть.

Да вот конь невнимания не терпел. Подошел сзади, касаясь спины мускулистой грудью, потянулся губами к уху. Теплое дыхание защекотало щеку, донесся терпкий аромат теплой кожи.

Арман осторожно погладил бархатную шею, стараясь не показать, как сильно жгут плечи падающие с гривы искры.

- Признал, смотрите, признал! - восхищенно воскликнул конюх. - Знать, не зверь он... Знать, добрый человек.

Сказал и осекся. А Арман лишь улыбнулся. Еще раз кинул взгляд в сторону слуги принца, вскочил на коня, и игнорируя крик:

- Куда же, куда! Без седла! - приказал:

- Отворить ворота!

Конь кружил по двору. Лошади гостей подняли гвалт - не нравился им огнистый. Арману - нравился. И сидеть без седла - нравилось. И беда в миг забылась, стала неважной.

Медленно, со скрипом отворялись ворота. Не дождавшись, конь пролетел между приоткрытыми створками. Выбежал на дорогу, и, повинуясь твердой руке всадника, свернул на ржаное поле.

Плакали под копытами молодые колоски. Обжигая щеки, летели в лицо Арману искры. Пряди длинной гривы то и дело хлестали по шее, по плечам, как плети.

Но сам конь плети не требовал. И стоило Арману чуть откинуться назад, легко потянуть на себя поводья, как огнистый замер у самого края нивы, нервно перебирая копытами.

Арман спешился. И устыдился.

Зря он топтал колосья. Зря отбирал у крестьян хлеб. Хоть и считали его чудовищем, но ведь он хозяин, архан. А у хорошего архана люди не голодают - не тому ли учили Армана столько лет? Умирать, оставляя за собой голод - разве достойно это архана и ларийца? И тотчас усмехнулся - о какой чести он говорит? Он, кого не только оборотнем признали, но и грязным убийцей, нечистью.

Он продирался через окружающие поле ели, слыша, как мнут траву копыта идущего сзади коня. Он в последний раз вслушивался в голос кукушки и все не решался задать волнующий его вопрос, не решался оборвать птицу-пророчицу, не решался вновь получить ответ "сегодня".

- Назову-ка я тебя Искрой, - сказал Арман, смотря, как отчаянно рвется в паутине бабочка-капустница, как быстро-быстро двигаются лапки паука, окутывая жертву сероватым коконом.

Наспех набрав сухого хвороста, Ар развел заклинанием огонь. Достал из-за пояса кинжал - подарок Эдлая - и, подойдя к ожидавшему в стороне коню, отрезал прядь черной гривы. Искры жгли пальцы, но их жжение почему-то казалось терпимым, даже ласковым. Да и конь смотрел спокойно, ножа не пугался. Будто понимал.

"Магическое создание дает и магическую силу. Увеличивает нашу. Существует очень простой способ с помощью ларийского коня позвать нечисть. Но ты должен быть один. Потому, очень даже возможно, что мой совет лишь ускорит твою смерть..."

Какая уж разница, подумалось Арману, сейчас или на закате? Продлевать агонию, бороться за каждое мгновение? Ныть, просить, умолять?

Боги, не для того родился он арханом, чтобы унижаться. И если уж суждено ему умереть сегодня, то, желательно - не одному, а с погубившей его репутацию нечистью.

Арман кинул в огонь прядь. Волоски извивались, языки огня быстро окрасились черным, заволновался за спиной Искра.

Арман срывающимся голосом начал читать заклинание... А если не поможет? Если принц обманул. Но зачем Миранису обманывать?

Простые слова на старом языке подчинили огонь, и тот заиграл в такт голосу Армана. Дым извивался клубами, распространяя сладковатый запах, от которого закружилась голова, стало легко в груди.

Искра испуганно захрипел. Арман вздрогнул. Конь, оказавшийся по другую сторону костра, поднялся на дыбы. Мелькнули над костром копыта, задевая щеку Армана всего чуть-чуть... но хватило. И последний вопрос перед тьмой - за что?

Кто-то маленький больно укусил в раненую щеку. Арман смахнул навязчивое насекомое, и, когда отхлынула слабость, открыл глаза.

Уже вечерело. Удлинились тени. Покачивались перед глазами листья папоротника, бегали по стволам сосен солнечные блики. Задетая Искрой щека пульсировала болью. Арман огляделся.

Первое, что он увидел - коня.

Искра осторожно принимал яблоко из чужих ладоней. Ладони были маленькими, белыми, и принадлежали кому-то, кого скрывал толстый ствол сосны.

Хрустнул сочный плод, Арман осторожно поднялся на локтях, подвинувшись так, чтобы видеть обладателя ладоней, и вздрогнул от удивления: рядом с Искрой стояла девушка в голубоватом, облегающем стройную фигурку платье. Рожанка, которую Арман часто видел в деревне. Которой даже улыбался, и игнорировал тихий шепот дозорных:

- Податливая она, ласковая. Если архан изволит...

Не изволил. И теперь, приглядевшись повнимательней, даже о том пожалел - красива она, видят боги, красива, притягательна. И тело ее нежное... Не того ждал Ар от заклинания, но, может, это не так уж и плохо - насладится молодым телом красавицы перед самой смертью.

Блеснув глазами, будто услышав мысли Ара, протянула она Искре новое яблоко. Конь фрукт взял, виновато покосившись на Армана.

- Красивое создание, - сказала вдруг рожанка. - Только вот хозяин у него глупый. Молодой. Позвать позвал, да вот о последствиях не подумал.

- А надо? - спросил Арман, поднимаясь.

И все еще отказываясь верить. Вот она - нечисть. В красивом теле, в гибких, осторожных движениях, в невинных, широко распахнутых глазах.

И вдруг немилосердно разболелась голова. И стало гораздо сложнее говорить, тем более, что распухла до онемения щека, да и глаза девки показались почему-то двумя омутами, в которых так сладко было утонуть.

- Ну, это как сказать? - усмехалась красавица. - Может, это было мудрым решением? Серчаешь на меня? Зря... Я знала, что ты лариец, вот под оборотня и красилась. Теперь же придется эти леса покинуть. Хлопотно, знаешь ли. А что поделаешь?

- Людей в покое оставить не можешь? - Арман не мог понять, как такая девушка вообще могла кого-то убить... не верил. Не хотел верить.

- Вижу, красавец, смерти жаждешь? - не ответила она, гладя огнистого по шее. Конь реагировал странно - убегать не убегал, но в глазах был страх, и искры потускнели, окрасившись грязно-желтым. - Правильно. Зачем тебе жить?

Девушка оставила коня и подошла к Арману.

Какие же у нее глаза! Голубые... с вертикальными зрачками. А губы то и дело дрожат, обнажая белые зубы с острыми клыками.