Грегори Киз - Духи Великой Реки

Лицо повзрослевшей Хизи и лицо Квен Шен — казалось, оба они склонились над ним. На смену удовлетворенному желанию пришли гнев и чувство бессилия. Сколько раз она проделывала с ним такое? Сколько раз он забывал? Каким-то образом Гхэ понял, что забывал он каждый раз, мог вспомнить страсть, но не подробности, женщину, но не ее колдовство. Что делала с ним Квен Шен? Гхэ ощутил унижение, когда ответил себе на этот вопрос: она управляла им. Квен Шен держала его на поводке, а он даже не осознавал этого, за исключением недолгих моментов просветления после…

После чего? О чем он только что думал? О чем-то неприятном, что снова ускользнуло от него… Что-то насчет лица Квен Шен, склонившегося над ним с легкой дразнящей улыбкой.

И тут вдруг она перестала быть Квен Шен. На Гхэ сидел Щуп с костями из черного льда и ссохшимся лицом мумии. Этот кошмар тут же сменился видением другой женщины, прекрасной темнокожей незнакомки, которую он никогда раньше не видел.

— Ах, милый Гхэ, — вздохнула она, коснувшись его лица пальцем, который казался одновременно и пожелтевшей костью, и покрытым нежной темной кожей, — твоя матушка отдала тебя мне, как только ты родился. В мое чрево должен ты вернуться, оно жаждет тебя. Ты и эта твоя маленькая богиня огорчаете меня проволочкой, милый мой.

— Это ты, — ахнул Гхэ, пораженный то ли ужасом, то ли благоговением, — он сам не мог бы сказать. Перед его умственным взором внезапно предстала маленькая костяная статуэтка, которую тайно хранила Ли, — запретное изображение богини, существование которой жрецы отрицали. Отверженные в Южном городе всегда глубоко почитали ее — но не Гхэ: для него единственным божеством была Река, а Владычица представлялась выдумкой, которой пугают детей.

— Да, конечно, ты узнал меня, — сказала Владычица, и там, где ее палец коснулся плоти Гхэ, зашевелились черви. — Пойдем со мной — сейчас, пока ты не причинил себе еще большей боли. Он только морочит тебе голову, знаешь ли. Ты жив, лишь пока выполняешь его желания. Часть тебя уже воссоединилась со мной, поверь.

— Что? — переспросил Гхэ.

— Все, чего ты лишился, — большая часть тебя, милый Гхэ, — уже находится в моих чертогах. Все, все хранится там: твое детство, воспоминания о Ли… Ты, кстати, отобрал у меня старую Ли.

— Я не… Никогда…

Владычица широко улыбнулась, и ее раскосые глаза неожиданно стали глазами Хизи.

— Все люди бывают поражены, встретив меня, но немногие сопротивляются.

— Я не пойду с тобой, — внезапно рявкнул Гхэ. — Пока не пойду.

Она — теперь уже старуха с лицом Ли — печально взглянула на него:

— Зачем терзать себя?

Гхэ потянулся к ней, пытаясь проглотить; в конце концов, богиня есть богиня, и одну такую он уже пожрал. Но Владычица ускользнула от него — перед ним была пустота, глотать оказалось нечего. Женщина усмехнулась.

— Даже боги обладают жизнью, — хмыкнула она. — Я же — смерть.

— Так я одержу над тобой победу, — прорычал Гхэ. — За последние дни я вместил в себя многих богов. Я вобрал такие могучие силы, что они будут поддерживать меня, пока на земле не останется ничего, что движется, ничего, что живет.

— Для меня, — ласково сказала женщина, — даже вечность — пустяк, разве что раздражающий пустяк. Ты же не захочешь, чтобы я была раздражена, когда ты снова припадешь к моей груди.

— Что ж, возьми меня, если сможешь, — бросил Гхэ. — Если же не сможешь, оставь меня в покое.

Она холодно кивнула:

— Что ж… Я дала тебе шанс ради Ли, которая меня любила и жгла для меня благовония. Я больше ничего не стану тебе предлагать.

— Ты предлагаешь мне только смерть.

— Смерть слаще всего того, что тебя ждет впереди, — ответила она и исчезла.

Гхэ проснулся, дрожа от озноба. Квен Шен обнимала его, успокаивала, шепча ласковые слова и покрывая поцелуями. Она казалась встревоженной. Гхэ потянулся к ней, и на мгновение, краткое мгновение, увидел перед собой не Квен Шен, а Хизи; его охватила внезапная ярость, но сколько он ни старался понять, откуда взялось это чувство, никак не мог. Он позволил Квен Шен понемногу успокоить свои взбудораженные чувства, зная, что со временем сумеет убедить себя: явление Владычицы было лишь лживым сном, может быть, злокозненным видением, посланным кем-то из его непокорных вассалов, — некоторые из них все еще рвались на свободу. Однако теперь Гхэ был слишком силен, чтобы какой-то сон мог его встревожить: с тех пор как он повстречал этого менгского шамана, Мха, у Белой скалы, перед ним раскрылись богатства здешних земель, и он пожирал столько этих так называемых богов, что чувствовал себя объевшимся. Может быть, его мучило просто что-то вроде изжоги…

— Ты пришел в себя? — спросила Квен Шен.

Гхэ кивнул.

— Это хорошо. Что было не так?

— Да ничего, — ответил он. — Приснился кошмар.

Женщина тихо рассмеялась:

— Но ты же не спишь, любовь моя.

— Нет. Но для меня все время — ночь, и даже для таких, как я, иногда в темноте таится ужас. — Он умолк, рассердившись. С какой стати обнаруживать слабость даже перед Квен Шен? Не следует позволять себе такого.

— Мне так тебя жаль, — успокаивающе промурлыкала женщина. — Но я должна сказать тебе кое о чем, о том, что меня пугает.

— Что же это?

— Я боюсь шамана, Мха. Меня беспокоит, не замышляет ли он чего против тебя.

Гхэ приподнялся на локте. За стенками шатра выводили свои пронзительные трели цикады, лягушки квакали на луну. Это была их первая ночь вместе после крушения корабля — да и вообще первая ночь, которую они провели не в седле. Мох твердил, что следует скакать со всей доступной скоростью, если они хотят успеть освободить Хизи прежде, чем демон Перкар и его приспешники расправятся с ней. Но непрерывная скачка убила многих коней — вещь, нестерпимая для менгов, — и теперь кочевники устроили привал на широкой лужайке, пока искали свежих лошадей на замену измученным скакунам; к тому же нужно было поохотиться и пополнить запасы продовольствия. Эта задержка на день дала Квен Шен желанную возможность — вместе с Гхэ «отдохнуть».

— Почему ты так говоришь о Мхе?

— Я ему не доверяю. Мне кажется, он ведет нас на заклание. Я слышала, как он разговаривал с одним из своих людей. Он и его менги в союзе с этим твоим белокожим демоном.

— Мох — слуга Реки.

Глаза Квен Шен угрожающе сузились.

— Это я — служанка Реки, а ты — слуга. В жилах Гавиала течет священная кровь, хотя он, по правде сказать, слишком туп, чтобы служить должным образом. А здесь живут варвары, это не жители Нола. Им нельзя доверять.

Гхэ сел и уткнулся подбородком в колени.