Грегори Киз - Духи Великой Реки

Мох пошатнулся, ритм барабана стал неровным, но он тут же выпрямился и поспешно затянул песню-заклинание. Но Ган лишь краем глаза следил за ним. Все его внимание было поглощено Гхэ, который когтем провел по собственному запястью. Хлынула кровь, потекла вниз по пальцам; Гхэ взмахнул рукой, разбрызгивая капли.

Там, где они упали на землю, что-то зашевелилось. Воздух внезапно словно загустел от тошнотворно сладкого запаха крови, земли, разложения. Пахнуло озоном, как во время грозы.

С земли встали десять травяных медведей, тряся своими тяжелыми головами, и напали на Мха.

Тогда Гхэ обернулся к Гану.

— А теперь твоя очередь, — протянул он и двинулся к старику, словно спускаясь по невидимой лестнице.

— Я вспомнила тебя теперь, — тихим голосом проговорила Хизи. — Но ведь раньше ты была…

— Да, у меня много доспехов, много тел, которые я могу носить. Не так много, как у Карака, может быть, но достаточно, — ответила Охотница.

— Ты раньше хотела меня съесть, — сказала Хизи, стараясь набраться храбрости и заставить свой голос не дрожать.

— Да. Может быть, я тебя еще и съем, моя сладкая, но не сейчас. Мне наконец стал известен этот глупый план Карака, и когда я увидела, как ты направляешься сюда, я решила с тобой поговорить.

— Вот как? — Хизи почувствовала некоторое облегчение, но все еще не отказалась от своих опасений. Сможет ли она лететь так быстро, что Охотница ее не догонит? Может быть, им с быком это и удалось бы, но Хизи не хотела терять кобылицу и лебедя.

— Да. Мне есть что тебе показать. Дальше мы отправимся вместе. — Когда Охотница сказала это, кобылица и лебедь встряхнулись, словно пробуждаясь. — Пошли. — Охотница повернулась и поскакала вперед. — Ступай в мои следы, — крикнула она через плечо. Этот приказ легко было исполнить — отпечатки лап львицы светились на земле, сливаясь в дорожку холодного пламени. Хизи ехала на быке, посадив лебедя себе на плечо; кобылица бежала позади, так близко, что они фактически образовывали одно существо, крылатую химеру с восемью ногами. Окруженная своими животными, Хизи вновь ощутила уверенность в себе, но теперь она знала, насколько иллюзорно это чувство, и не позволяла ему захватить себя.

По следам Охотницы они мчались в пять раз быстрее, чем раньше. Потусторонний мир слился в череду меняющихся форм и цветов.

Когда наконец они остановились, они оказались на краю обрыва, а внизу расстилалась бескрайняя равнина.

— Ну вот, — промурлыкала Охотница. — Мы подобрались так близко, как только можем осмелиться.

— Подобрались к чему? — спросила Хизи, удивляясь, что есть вещи, которые могут испугать Охотницу.

— Вон там, — показала Охотница. — Выпусти свою лебедушку сквозь поверхность озера, и пусть она посмотрит — но только издалека.

— Сумею ли я это сделать? — с сомнением пробормотала Хизи.

— Да. Я тебе помогу.

Хизи бросила еще один неуверенный взгляд на равнину, и ее зоркие глаза различили что-то, странное даже для потустороннего мира. Это нечто напоминало паука, а может быть, паука и паутину, каким-то образом слившихся в единое целое: клубок спутанных черных нитей и каких-то бесцветных утолщений, который, дергаясь, полз по земле.

— Что это? — спросила Хизи, показывая на страшилище.

Прежде чем ответить, Охотница издала глухое рычание.

— Это тот, кого Изменчивый послал, чтобы вернуть тебя, — сказала львица Хизи. — Я следила, как он вырос из смертоносного семени в эту насмешку над богами и людьми и пополз туда, где такой твари не место. Мы долго мирились с выходками Изменчивого — ведь его сила огромна, да и большую часть времени он спокойно спит на своем ложе. Теперь же он стал отправлять на сушу подобных посланцев. За такое оскорбление я решила отомстить — помочь Караку убить его.

Хизи повернулась к львице. Припав к земле, та изменила свою внешность — теперь вместо огромной хищной кошки перед Хизи было существо, напоминающее Нгангату или Тзэма, но более грозное и свирепое. Могучие мышцы незаметно приняли форму, более напоминающую человеческую, хотя Хизи с изумлением увидела восемь сосцов на светлой груди и животе.

— Зачем же тебе нужны мы? — спросила девочка. — Я обладаю некоторой силой, это так, но моя сила ничто в сравнении с твоей. Перкар хорошо владеет своим волшебным мечом, но он рассказывал мне, как однажды ты с легкостью с ним разделалась. И тем не менее каждый шаг нашего пути расчислен вами, богами. Вы нас заманиваете и нами командуете. Как я подозреваю, один из вас даже напал на Мха и тех менгов, что преследовали нас.

— То был один из любимчиков Карака, — призналась Охотница. — Что же касается остального… — Она наклонилась ближе, так что Хизи почувствовала запах гниющего мяса у нее изо рта. — Не мне отвечать на твои вопросы. Но ты проявила храбрость, и Хуквоша служит тебе. Кто знает — если все пойдет хорошо, ты можешь стать еще сильнее, и в конце концов мне придется просить тебя о милости. Так слушай же — второй раз я тебе этого не скажу. — Она оглянулась — почти со страхом — на похожую на паука тварь и продолжала: — На горе ты повстречала нас всех: Одноглазого Балати, Владыку Леса, Карака Ворона, Экаму — Мать-Лошадь и меня. Однако мы не отдельные существа, и иногда некоторые из нас просто не существуют. На всей горе есть лишь один бог — Балати. Но он огромный и древний, а потому склонен позволить одной своей части идти туда, другой — сюда. Из всех нас Карак самый свободный, непохожий на остальных, своевольный и хитроумный. Балати, Одноглазый Владыка, находится там, где наш настоящий дом, — вроде того, как твои духи теперь находятся у тебя в груди, — но он неповоротлив, следует сезонам природы, а не тем быстрым переменам и ритму сердца, что свойственны живым существам. Для этого у него есть я.

Существует еще бог, которого вы зовете Рекой, а мы — Изменчивым, а также Братом, потому что все мы — родня. На самом деле, — Охотница свела брови, обдумывая свои слова, — он мог когда-то быть частью нас, как я теперь. Если это и так, то он отделился полностью. Балати же соображает медленно, не понимает, что ему грозит опасность, а потому все еще не хочет выступать против Брата. Он рассержен, да, но не в силах увидеть, откуда исходит угроза. До недавнего времени и я не беспокоилась. Только Карак оказался более предусмотрителен; он уже давно втайне готовит гибель Изменчивого.

— Почему? Почему втайне?

Охотница хищно улыбнулась, показав клыки.

— Если Балати захочет, он может поглотить любого из нас. Карак как таковой может перестать существовать, а из нас он больше всех любит жизнь.

— Я все еще не понимаю.

— На самом деле все просто. Замечательная ирония заключена вот в чем: если бы не Карак, Изменчивого бы вовсе не было. Это и есть тот секрет, который Ворон так долго старался скрыть. И именно поэтому он изо всех сил втайне старается уничтожить Брата.