Грегори Киз - Духи Великой Реки

Братец Конь широко улыбнулся.

— Моя маленькая племянница — упрямая птичка, — объяснил он парням, не сводя, однако, глаз с Хизи. — Но я ценю вашу заботу.

Хизи поежилась. Братец Конь казался таким обычным… Неожиданно она усомнилась: а видела ли она что-нибудь на самом деле? Может быть, твари в нем были иллюзией, навеянной богиней огня, странностями ее собственного зрения? Вот опять: ее знаний недостаточно. Но если Братец Конь все же демон по своей сущности, на что ей надеяться?

Единственная надежда Хизи — она сама. Не Перкар, не Тзэм, не Река. Не нужен ей ни мясник, ни великан. Девочка напрягла все силы, впервые пытаясь по собственной воле пробудить способность видеть богов, заставить себя увидеть сущность старика.

Его вид не изменился: Братец Конь остался таким же, каким был.

Старик наклонился к ней, и седло громко заскрипело; звук гулко отразился от красных каменных стен.

— Хизи, — обратился Братец Конь к девочке, — теперь ты вернешься вместе с нами? Мне, старику, трудно по такому холоду разыскивать маленькую племянницу.

— Ну так оставь ее нам, — проворчал Чуузек, хотя и не поднял глаз, не желая прямо бросать старику вызов.

— Нет. Моя племянница стесняется незнакомых людей. Она не особенно доверчива.

Не подчеркнул ли он последнее слово? Уж не обвиняет ли он ее?

Но разве есть у Хизи основания доверять ему?

— Я и правда замерзла, — ответила она коротко. — Мне хотелось бы вернуться к Тзэму.

— Тогда забирайся позади меня, — предложил Братец Конь.

— Она может поехать и со мной, — вмешался Мох. — Для меня это будет честью.

«Конечно, будет, — со злостью подумала Хизи. — Что вам от меня нужно? Хотите убить, как намеревался Йэн? Или вам нужен мой скальп для украшения екта? А может, просто переспать, как хотелось Везу?»

«Будь ты проклят, — мысленно бросила она Мху. — Что-то вам определенно нужно. Может, ты и достаточно хитер, чтобы это скрыть, но твой родич не таков».

— Нет, лучше она поедет со мной, — добродушно сказал Братец Конь, однако его голос прозвучал властно: он мягко положил конец спорам.

— Хорошо. — В ответе Мха не было заметно разочарования. — Я только предложил.

— А я только отказалась от вашей помощи, — ответила Хизи, вежливо сказав «вашей», чтобы смягчить резкость: ее слова можно было понять так, что как-нибудь в другой раз, при иных обстоятельствах, она и примет предложение Мха, хотя, конечно, ничего такого делать она не собиралась.

Взобравшись на лошадь позади Братца Коня, Хизи сразу же почувствовала себя более уверенно. Ей больше не грозило то непонятное нечто, что принесли с собой молодые воины. Это чувство возникло настолько против ее воли — Хизи хотелось сохранить настороженность и гнев, — что она подумала: а не чары ли это? В конце концов, Братец Конь ведь гаан; Хизи ничего не знала о том могуществе, которым гаан может обладать. Однако в старике не было странностей или угрозы. Напротив, он казался точно таким же, как всегда.

Они тесной группой двинулись туда, где расположились празднующие бенчин. Солнце клонилось к горизонту, но вовсе еще не садилось, как утверждал Мох. Хизи все время прижималась головой к спине Братца Коня, гадая, не услышит ли рычание или другой странный звук из глубин его тела. Ничего такого она не уловила, поэтому стала внимательнее прислушиваться к разговору, рассеянно отмечая легкие различия в выговоре собеседников.

— Не странно ли, что вы носите шлемы? — поинтересовался Братец Конь.

— Было бы странно, если бы наше племя не воевало, — тихо ответил Мох после задумчивой паузы. — Теперь же такое совсем не странно.

— Понятно. И с кем же воюют мои родичи с запада?

— Народ менгов, — поправил его Мох, — воюет со скотоводами.

Хизи почувствовала, как напряглись мышцы Братца Коня.

— Настоящая война? Не обычный набег? — Голос старика звучал безразлично, но Хизи по-прежнему чувствовала его напряжение. — Почему же я об этом ничего не знаю?

— Зимой по равнинам новости путешествуют медленно. Поэтому-то мы с Чуузеком и приехали: нам поручено сообщить, что наше племя не примет участия в бенчине.

— Расскажи мне больше, — потребовал Братец Конь. Он пустил свою лошадь шагом, и молодым воинам приходилось тоже сдерживать коней, хотя яркие шатры были уже видны и оттуда долетали звуки празднества.

Чуузек плюнул через левое плечо.

— Они захватили наши пастбища в предгорьях, выстроили крепости, чтобы их защищать. Правда, сначала они прислали воинов попросить у нас эти земли, — очень вежливо.

— И вы сказали «нет».

— Мы послали обратно головы этих воинов. Пастбища ведь наши.

Братец Конь вздохнул.

— Верно, — согласился он. — Земли принадлежат западным отрядам.

Только тогда Хизи вспомнила, кто такие скотоводы: народ Перкара.

— Ох, нет… — прошептала она.

Шепот Хизи был еле слышным, не предназначенным ни для чьих ушей, однако Мох услыхал и бросил на девочку быстрый, но внимательный взгляд.

— Откуда родом твоя племянница? — тихо спросил он Братца Коня.

Хизи понимала, конечно, что Мох ни на секунду не поверил в их родство. Хотя ее внешность напоминала скорее менгов, чем странных соплеменников Перкара, различия все равно были очень заметны. И Мох слышал, как она разговаривает, а потому не мог не понять, что язык менгов она выучила совсем недавно. «Племянница» было всего лишь вежливым обращением старика к любой младшей женщине — особенно если она находится под его покровительством.

— Из Нола, — сообщил Братец Конь тоном, ясно дававшим понять, что хоть он и ответил на вопрос, такое любопытство ему не нравится. — И я в самом деле смотрю на нее как на племянницу, хоть мы и не одной крови.

— Ха! — фыркнул Чуузек, но Мох только кивнул, принимая объяснение.

— У моего костра гостят еще двое, — продолжал Братец Конь, — еще двое, в чьих жилах не течет кровь Матери Лошади, кто не родня пасущимся в степи стадам. Но они также под моим покровительством. Я и мой клан будем очень огорчены, если с ними что-нибудь случится.

«Он рассказывает им о Перкаре и Нгангате», — подумала Хизи.

— Они тоже из Нола? — поинтересовался Мох.

— Нет, совсем из других мест, — ответил Братец Конь.

Последовало недолгое напряженное молчание. Чуузек выглядел все более и более возбужденным, кусал губы и дергал поводья.

— Если это скотоводы, я их убью! — внезапно угрожающе выпалил он.

Братец Конь натянул поводья, остановил лошадь и повернулся в седле так, чтобы смотреть прямо в лицо молодому воину.

— Если ты убьешь мужчину — или женщину, — находящегося под моим покровительством, я сочту это убийством, — сказал он. Голос старика оставался спокойным, но каким-то образом выражал непреклонную решимость.