Мелисса Марр - Хрупкая вечность

Карла обняла ее.

— Все будет хорошо. Он любит тебя. Он ждал тебя целую вечность.

— Не знаю. — Эйслинн постаралась не смотреть на фейри, невидимо толпящихся в холле. — Кажется, он «перегорел».

— Сет?

Эйслинн кивнула — это все, на что она была способна. Отчасти она жалела, что не может поговорить с Карлой, с Рианной, да с кем угодно; но человека, с которым она обычно разговаривала, сейчас с ней не было, а рассказать все Карле означало приоткрыть правду или признать то, с чем Эйслинн сейчас не могла справиться. Смертные действительно не принадлежали миру фейри.

— Он ушел. — Она поглядела на Карлу, на своих фейри у нее за спиной и прошептала: — И мне больно.

Подруга пробормотала что-то утешительное, а фейри гладили Эйслинн по волосам и по лицу. Когда-то это привело бы ее в ужас, но теперь их прикосновения успокаивали Эйслинн. Это были ее фейри. Теперь они были причиной ее существования, объектом ее внимания, она несла за них ответственность. Они нужны мне . А она была нужна им; они никогда не оставят ее. Она нужна своему Двору. И эта истина утешала ее на протяжении еще одного школьного дня.

В школе фейри появлялись нечасто. Металл и изобилие религиозных символов отпугивали их. И все же в течение всего дня они были рядом с Эйслинн. На занятиях за пустующей соседней партой сидела Сиобан. Элиза пела ей колыбельную за ланчем. Руки фейри гладили ее под эту тихую мелодию. Ее охранники и другие фейри пришли сюда безо всякой причины, просто чтобы показать, что заботятся о ней. Они — моя семья. Ее Двор был не просто сборищем незнакомцев или странных созданий. Их любовь не могла прогнать всю ее боль, но это помогало. Они помогали ей. Ласковые объятия Летних фейри были целительным бальзамом для ее страдающего сердца, и только это ее и спасало.

После школы Эйслинн не спешила увидеться с Кинанаом, но все же торопливо поднялась по лестнице во дворце. В окружении короля и Двора она чувствовала себя в безопасности, а именно этого ей не хватало в мире за стенами этого здания.

Она по-прежнему ходила в школу, по-прежнему время от времени ночевала у бабушки, но на восемнадцатый день с момента исчезновения Сета попытки вести прежнюю жизнь прекратились. Эйслинн не виделась с друзьями и не звонила им. Она никуда не выходила одна. Ей было безопаснее с Кинаном. Вместе они были сильнее. Вместе в своем дворце они были в безопасности.

Спустя несколько дней после исчезновения Сета Кинан привык не задавать неловких вопросов, типа как у нее дела, или как она себя чувствует, или — что хуже всего — не звонил ли Сет. Вместо этого Кинан придумывал всяческие задания, чтобы отвлечь ее. Школа, дела Двора, новые тренировки по самозащите так изматывали Эйслинн, что ей удавалось хотя бы несколько часов поспать по ночам.

Иногда Кинан мимоходом упоминал, что пока не добился успехов в поисках Сета.

— Но мы найдем его, — обещал он.

Все так затянулось лишь потому, что они пока слишком осторожно наводили справки.

— Если предать огласке тот факт, что Сет пропал, это может навредить ему, — объяснял Кинан. — Раз он оставил нас, он теперь уязвим.

Поиски шли медленнее, чем хотелось бы Эйслинн, но подвергнуть его опасности — а вдруг ему уже угрожает опасность? — ей хотелось еще меньше. Оставил он ее по своей воле или нет, не имело значения. Она по-прежнему любила его.

Все, что пока удалось узнать — Сет отправился в «Воронье гнездо» и провел несколько часов с Дамали, той певицей с дредами, с которой он одно время вроде как встречался. Охрана не видела, как он уходил; их отвлекла потасовка с Ли Эргами, схватившими одну из Летних девушек. Когда они вернулись в «Воронье Гнездо», Сет уже ушел, но Скелли разговаривал с ним после этого.

— Он был у себя дома, и с ним все было в полном порядке, — повторял Скелли. — Не знаю, как он ушел. Он так никогда прежде не поступал.

Из слов Скелли было ясно, что Сет ускользнул тайком, взял с собой Бумера, и его голос был взволнованным. Все это не внесло ясности. Ушел ли он по своей воле? Единственное, что говорило в пользу обратного, — это было не в характере Сета.

Но действительно ли это так?

У Сета не было серьезных отношений с девушками. До нее он ни с кем не встречался; его сильно напрягала ее связь с Кинаном; но когда он позвонил ей, его голос звучал нормально. Ну, не совсем, но прощаться с кем-то через голосовую почту — это странно. Может, он поехал повидать семью. Она часами думала об этом, посылала фейри проверять разные места, кассы на автобусных и железнодорожных станциях. Но от этого Эйслинн не чувствовала себя лучше, потому что ответов по-прежнему не было.

Только вид Кинана немного ослаблял скопившееся в ней напряжение. Однако сегодня, когда она вошла во дворец, он приветствовал ее фразой, которую она не очень-то хотела услышать:

— Ниалл хочет поговорить с тобой.

— Ниалл? — Страх и надежда охватили ее при мысли о разговоре с ним. Она пыталась связаться с ним в первый день после того, как пропал Сет, но Ниалл отказался встретиться с ней.

Обычно Кинан не скрывал своих эмоций, что сейчас Эйслинн не имела ни малейшего понятия, что он чувствует.

— После того, как ты поговоришь с ним, мы можем просмотреть записи Тэвиша и пообедать.

Грудь Эйслинн так сдавило от напряжения, что она едва могла вздохнуть.

— Ниалл здесь?

Лицо Кинана на миг озарила ярость.

— В нашей студии. Ждет тебя, чтобы поговорить наедине.

Эйслинн не стала его поправлять, как сделала бы когда-то; теперь студия принадлежала и ей. Это был ее дом. Так должно было быть. Я бессмертная, только если меня не убьют . Она не думала о вечном и преходящем до того, как стала фейри. Но с тех пор, как она изменилась, мысль о том, что вечность может закончиться вместе со следующим ударом сердца, ужасала ее. Недавние угрозы от Бананак, Донии и Ниалла дали ей ясно увидеть возможность смерти. Были те, кто мог отнять у нее все, и один из них сейчас ждал ее за закрытой дверью.

Осознание того, что Кинан находится поблизости, помогало, но от мысли о встрече с Ниаллом ее охватывала жуткая дрожь. В самом начале, после изменения, она чувствовала ужас, сомнения, беспокойство — все то, что годами скрывала, когда видела фейри. Однако тогда Эйслинн должна была хранить в тайне тот факт, что обладает Видением. Эйслинн стала фейри, и страх за свою безопасность исчез. Теперь он вернулся и был сильнее, чем когда-либо прежде.

— Хочешь, я зайду с тобой? — спокойно спросил Кинан.

— Он же хотел, чтобы я была одна… Если он что-то знает и не сказал мне из-за… — Она бросила на Кинана умоляющий взгляд. — Мне нужны ответы.

— Если я понадоблюсь, я здесь, — кивнул Кинан.

— Знаю, — ответила Эйслинн и открыла дверь, чтобы встретиться с Темным Королем.