Марианна Алферова - Беловодье

— Завтра отдохнешь. Я и сам не помню, когда спал нормально.

— Да? А по-моему, ты все время дрыхнешь.

— Не тот сон. Колдовской. Он изматывает куда сильнее, чем бодрствование. Так, ладно, хватит шутковать. Слушай лучше. Одеваемся и идем к дому Чудодея. Он выйдет с собакой гулять — мы за ним. Заметит, будет гнать — не уходим. Понял? При посторонних никто на Чудака напасть не посмеет. Пистолет колдована возьми с собой. Вдвоем мы любое нападение сблокируем. Синклит послезавтра. Получается три дежурства. Ты уверен, что дело было утром?

— Вроде да… Черт… мне все это не нравится.

— Мне тоже. Но предсказания сходятся. Два провидца, ты и Аглая, видели смерть Чудака.

— Кто должен на него напасть?

— Это к тебе вопрос.

Стен досадливо взмахнул рукой:

— Я никого не видел — только пса.

— Значит, узришь наяву.

— Никогда раньше телохранителем не работал.

— Потому и идем вдвоем. У меня по этой части тоже нет опыта.

— Думаешь, два дилетанта стоят одного профессионала?

Ждать пришлось с полчаса, пока Чудодей выйдет из дома. Утро было промозглое, сырое, мир вокруг затянут влажной хмарью. В такой атмосфере Роман мгновенно должен был уловить опасность. Стен непрерывно зевал и норовил прислониться к фонарному столбу, вздремнуть стоя. Роман спать не давал, будил.

— Сделай разминку, сломай штук десять кирпичей или пару деревьев, — предложил колдун.

— Отвяжись, вредный друг, склонный к садизму.

Наконец Чудак вышел, ведя Матюшу на поводке. Друзья устремились за главой Синклита. Тот шел неспешно. Пришлось и «телохранителям» замедлить шаги, а потом и вовсе остановиться и сделать вид, что они о чем-то беседуют.

Пес рассерженно гавкнул, уткнулся носом в палые листья. Еще раз гавкнул, вырвался из рук Чудака, забежал на участок с недостроенным домом. Бетонный забор огораживал только три стороны. Кирпичная коробка, окна досками зашиты — до весны. Подле дома ни одной лужицы — песком повсюду засыпано.

— Никак тот самый двор? — спросил колдун.

— Похоже, — отозвался Стен и с тревогой огляделся.

Вокруг никого не было. То есть совершенно ни души. Ни единого прохожего.

Они кинулись бегом к бетонным мосткам.

— Ну, что так сердишься? — доносился до них голос Чудодея. — Матюша, перестань.

«Охранники» замерли у забора. Роман заглянул внутрь. Чудодей стоял у крыльца недостроенного дома. Матюша рылся в куче строительного мусора, рассерженно фыркая. Больше во дворе никого не было.

— Матюша, друг мой, — уговаривал пса Чудодей, — нельзя быть таким дотошным. Надо легче относиться к жизни.

Михаил Евгеньевич присел на ступени. Роман попытался прощупать сад и улицу рядом. Никого. Тишина. В прямом смысле этого слова и в магическом тоже. И вдруг ожерелье колдуна дернулось, врезаясь в горло. От невыносимой боли Роман невольно вскрикнул.

А потом кинулся бежать к крыльцу. Пес загавкал и устремился за ним. Чудак сидел на ступенях, привалившись к кирпичной кладке. Роман одним прыжком очутился рядом. Он так умел, он мог, когда надо.

Чудак не шевелился. Вязаная шапочка сползла набок. Колдун приложил пальцы к шее Михаила Евгеньевича. Пульса не было. Склонился к лицу. Тот не дышал. Стен примчался следом. Пес попытался атаковать его лодыжку, но отлетел в сторону с жалобным взвизгом.

— Ну что? — спросил Алексей.

— Похоже, не дышит… Вызови «скорую». А я постараюсь что-нибудь сделать…

Вернувшись, они зашли в кабинет и уселись за стол. Долго молчали. Не смотрели друг на друга. Никаких объяснений не было. Абсолютно никаких. Чудак умер, но, скорее всего, смерть его была естественной. Семьдесят шесть лет все-таки.

— Даже странно. Нам по дороге никто не попался навстречу, — сказал Стен. — Ни единой души. Как же мы так облажались!? У тебя есть хоть какие-то объяснения?

— Только одно: естественная смерть. Но сам я в это не верю.

— Ты что-нибудь почувствовал?

— Ожерелье дернулось в тот момент, когда Чудодей умер. И все.

— Что будем делать?

— Пока ничего… То есть я пойду вспоминать дальше. А ты просто поспи.

— Поспи! — возмутился Стен. — И это после всего, что было. Смеешься?

— Давай я тебе воды заговорю. Подействует как самое лучшее снотворное.

Стен поднялся.

— Послушай, на сегодня с меня колдовства хватит. Пойду я лучше с Казиком посижу. Ты его голову нюхал? У него от волос молоком пахнет. — Стен произнес это так, будто поведал о каком-то чудесном открытии.

Да, вспоминать было необходимо. И чем быстрее, тем лучше.

Колдовские сны стали напоминать болезнь. Романа трясло, как в лихорадке, видения сбивались, мельтешили, лезли друг на друга. Все быстрее высыхала вода, все короче становились обрывки воспоминаний. То был уже не колдовской сон — один кошмар, который непрестанно мучил. Но колдун был обязан заново пережить этот год, и времени почти не осталось. Синклит послезавтра.

Итак, он погрузился в ВОСПОМИНАНИЯ…

До Суетеловска Роман добрался, когда уже стемнело. О, Вода-царица, взмолился он, распахивая калитку и шагая к крыльцу, пусть дядя Гриша будет дома. Ведь водитель «КамАЗа» может укатить на несколько дней, ищи его тогда по всей стране. Но Роману повезло.

Григорий Иванович стоял на крыльце и курил. Будто нарочно гостя дожидался.

— Гляжу, хулиган, ты опять здесь объявился, — сказал он, увидев колдуна. Судя по всему, он так приветствовал всех своих гостей.

— Да, Григорий Иванович, дело у меня.

— Заходи. Тебе завсегда рад. Я хулиганов вроде тебя люблю. Если человек хулиганить не умеет, что он умеет вообще?

Роман вошел, его тут же усадили за стол. Танечка принялась хлопотать, расставляя тарелки. Перед колдуном поставила бутылку с минеральной водой. Демонстрация предназначалась не для Романа. Так же как и строгий Татьянин взор.

— Да не буду я его больше поить, — махнул рукой дядя Гриша. — А то он опять весь дом заплюет. — И при этом очень подозрительно подмигнул Роману.

Колдун, наученный опытом, отвинтил пробку и на всякий случай понюхал. И чуть со стула не опрокинулся.

— Как Машенька? — спросил он, когда дыхание восстановилось.

— Ничего. Помаленьку. Плачет часто. Тут у нас еще одна беда… Да ладно, чего там, с погремушками в своей избушке сами разберемся. А у тебя какое дело?

— Вы База не видели?

— Ваську, что ли? Так он же с вами уехал. Или вы его из машины выкинули? Да уж, хулиганы — сразу видно. И этот Стен ваш тоже хулиган, такой хулиган, какого я еще не встречал. Я ведь хулиганскую душу за три версты чую. Впрочем, ты не лучше.

— Это точно, — согласился Роман.

Тут Машенька вышла к столу, и разговор сам собою прекратился.

— Папа, я Вадика видеть хочу, — заявила Машенька тоном пятилетней капризульки.

— Придет, куда он денется, — отозвался дядя Гриша. — От тебя ни один мужик спастись не сумеет.