Александр Серегин - Нереальные хроники постпубертатного периода

— И какие претензии у супруги?

— На радостях ключи утром дома забыл. Сам открыть не могу. Звоню, стучу — не открывает. Вижу, что в глазок смотрит, а не открывает. Сильнее начал стучать, ногой попробовал — она открыла. Думаю, обезоружу её улыбкой, как утром. Куда там, не успел еще и губы растянуть, как получил в лоб, хорошо, хоть ногу в дверь вставил, захлопнуть не успела.

— Боевая у вас женщина Тимофеевна.

— Больная она на всю голову, а не боевая. Ей же кроме, как кендюх набить больше ничего не надо. Она за всю свою никчемную жизнь прочитала букварь и последнюю страницу в газете «Труд».

— Ничего страшного, Петр Андреевич, сотрясения мозга нет, а шишка быстро пройдет.

— Ой, только не надо меня лечить. Лечить будешь приезжих. Успокаивает он меня, я и сам себя успокою.

— Да не нервничайте вы так. Под шляпой практически не видно, а там шапочку оденете.

— Умник, иди, переодевайся в чистое. На объект поедем в директорской Волге.

— Так за вином идти или не надо?

— Какое вино? Работу будет принимать жена этого босса. Я её уже один раз видел. Там такая фифа, что может устроить скандал на всю Одессу, тем более после вчерашнего перегар всё равно есть. Директор предупредил: ни-ни.

Ян развернулся выходить. Ему в спину Петр Андреевич добавил:

— Но про запас взять надо. Может там работы на три копейки. С этим начальством всегда так, шухеру, как во время Карибского кризиса, а рассмотреть — плевое дело.

— Так идти или не идти?

— Сходи, возьми одну, с утра выпить всё равно уже не получится, а там по месту видно будет.

Ян снова развернулся к двери уходить, но в спину опять услышал:

— Бери две, чего его потом бегать? У них там, рядом и приличного магазина нет.

В квартире у босса было, как в музее. По стенам висели картины в тяжелых золоченых рамах, в витринах под стеклом блистал хрусталь и фарфор. Их встретила красивая молодая женщина. Выдала им тапочки и провела в ванную, где произошла авария.

Как и предполагал Петр Андреевич авария была пустяшная, просто те мастера, которые недавно делали ремонт, допустили головотяпство. Обследовав аварию, Зозуля теперь уже не спешил, набивал себе цену. Женщина постояла немного рядом с ними, потом ушла, попросив её позвать, если им что-то будет нужно.

Ян чувствовал себя в этой обстановке скованно, во-первых, он никогда не был в такой богатой квартире, во-вторых, его смущала молодая хозяйка. Она действительно была молода и очень красива. Петр Андреевич разлаживал инструменты, готовился к работе. Яну делать пока было нечего и от этого он в основном глазел по сторонам. Ему хотелось задать один вопрос Зозуле, но он боялся, что его услышит хозяйка. Наконец он решился и полушепотом спросил:

— Шеф, а это действительно та фифа, о которой вы говорили?

— Нет, я спутал. Мы в квартире не горкомовского босса, а бери выше.

— Куда уже выше?

— Секретарь обкома, а это его молодая жена. Ты её узнал?

— Нет, а кто она?

— Ты что телевизор не смотришь?

— Редко, а что? Мы в общаге взяли в прокат, но он показывает хреново и только первую программу.

— Тогда понятно, это же дикторша с телецентра нашего.

— Точно, я её когда-то видел. Она совсем молодая, наверное, чуть старше меня. В телевизоре она кажется солиднее, а сколько же лет её мужу, если он уже секретарь обкома?

— Думаю, он лет на десять меня старше, так что под шестьдесят, если не все шестьдесят.

— Ничего себе, а как же она замуж за него вышла?

— Ты что не знаешь как, в ЗАГСе, в отделе записей актов гражданского состояния.

— Я не об этом. Он же старик, а она молодая девушка.

— Ну, на счет старика, это как сказать, ты меня надеюсь, за старика не держишь?

— Нет, конечно, вы у нас в этом плане герой, молодым еще учиться и учиться.

— Это правильно, учись, учись, а муженек у неё выглядит так себе, плюгавенький, но зато ты видишь, какая хата? Не хата — музей.

— Так она, что за квартиру замуж вышла? Это к какой же категории её причислять?

— Это подотдел первой, называется — суки. Такие девицы хуже проституток, вот они настоящие продажные. Наши ударницы проституции хоть честно говорят, сколько они стоят, а эти цены себе не сложат, а на самом деле им цена копейка.

— Может у них любовь, бывает же такое… иногда.

— Бывает и у неё. Иногда, наверное, раз в неделю или в месяц. Муж-то постоянно на службе, трудиться и денно и нощно. — Тут Петр Андреевич резко сменил тему, — ты что стоишь, как на именинах? Давай, поддерживай, мне же неудобно.

Ян бросился помогать наставнику. Они возились часа полтора. Место было неудобное, поэтому Яну приходилось исхитряться поддерживать, когда шеф варил. Дверь в ванную была открыта, и спустя какое-то время Ян почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Он обернулся, это, конечно, была она — хозяйка квартиры. «Красивая всё-таки», — мелькнуло в голове.

— Вы тут так тихонько работаете, я даже удивляюсь. Обычно все работники такой шум устраивают и еще столько грязи после них, а вас почти не слышно и грязи мало.

— А чего тут шуметь или тем более грязь разводить? Наше дело сделать ремонт качественно, чисто и по возможности без принесения неудобств. — Кто Яна за язык тянул, но Петр Андреевич кивнул согласно?

— Да, я вижу, вы необычные специалисты, а профессионалы высокого класса.

— Спасибо за комплимент, на том и стоим, — это уже солидно ответил Зозуля, — но хвалить нас будете после, если всё будет работать без проблем.

— Я в этом не сомневаюсь. Вам еще много работы?

— Часок еще повозиться придется, чтобы всё восстановить на место, а что, вы куда-то торопитесь?

— Нет, нет, мне на работу только вечером. Просто хотела угостить вас обедом. Я сварила борщ, а Петр Трофимович позвонил, что не сможет сегодня приехать к обеду и вообще улетает в Москву в командировку. Жалко, борщ пропадет, сама я мало ем. Я еще и котлет приготовила. Я хорошо готовлю, вы не думайте.

Всё время пока она это говорила, она смотрела на Яна, причем прямо в глаза, так настойчиво, что ему пришлось отвести взгляд. Он смутился и начал отнекиваться:

— Ой, нет, извините, это будет неудобно. Мы пришли к вам работать и вдруг обед, котлеты. Мы сами прекрасно поедим… где-нибудь.

Молчавший до поры Петр Андреевич возразил:

— Ян, нельзя обижать хозяйку, она старалась, готовила, а ты отказываешься. Некрасиво это.

Яну очень хотелось внести поправку, для кого она старалась, но он промолчал, увидев, как на него посмотрел наставник.

— Мы с Яном с удовольствием отведаем вашего вкусного борща и котлет.

— Меня кстати зовут Елена, — она несколько замялась, бросила смущенный взгляд на Яна и добавила, — Васильевна.

— Вот и отличненько, Елена Васильевна. Через час, полтора мы будем готовы трапезничать. Спасибо огромное за приглашение.