Абрахам Меррит - Лик в бездне

— Это хороший план, — сказал Грейдон — и, сердце мое, уходи теперь, как просит Ригер, потому что я тоже боюсь за тебя.

Ее нежные руки обвились вокруг его шеи, и ее губы прижались к его губам, и он почувствовал, что ее щеки мокры от слез.

— Любимый! — прошептала она.

Суарра ушла.

Ригер испустил долгий вздох облегчения.

— Ну, путь делается яснее. Теперь нам ничего не остается делать, как вернуться и ждать пятую ночь и заняться твоей маскировкой.

Он радостно закудахтал.

— Подожди, Ригер!

Грейдон вслушивался в доносившиеся звуки каждой клеточкой своего тела.

— Возможно, там опасность. Она могла попасть в засаду. Слушай…

Несколько минут они тихо стояли и слушали, но не услышали ни звука.

— Она в безопасности, — проворчал наконец Ригер. — Ты слышал, что она сказала о том, что ей обещала Мать. Но мыто — нет, друг мой. Наша дорога обратно так же опасна, как и сюда. Пойдем!

Он свистнул охране, несущей караул.

Индейцы скользнули на платформу. Глубоко погруженный в думы, Грейдон отсутствующим взглядом обводил фантастический профиль тени, отброшенный Женщиной-Лягушкой.

Луна в небе поднялась выше и отбрасывала резкую тень колоссальной головы на гладкую поверхность скалы, от которой начиналась и шла дальше источенная пещерами стена. Зачарованный гротескностью тени, пробужденный от своих размышлений, Грейдон пристально уставился на нее.

Глядя на нее, он увидел, что рядом с ней появилась другая тень, медленно ползущая по ней, — гигантская тень головы ящера. Грейдон повернулся, следя за ней.

Из-за утеса, на уровне плеча Женщины-Лягушки, высунулась голова человека-ящера, огромная голова, по меньшей мере в два раза больше виденных до сих пор Грейдоном. Ее красные глаза свирепо посмотрели на Грейдона, огромные челюсти раскрылись.

— Ригер! — крикнул он, потянувшись за пистолетом. — Смотри!

Его окутала тошнотворная мускусная вонь. Когтистая лапа вцепилась в его лодыжку и потащила к скале. Он упал, и в это время существо, голова которого отбрасывала тень, скользнуло по камню вниз. Грейдон увидел, что его тело — тело человека. Значит, это был человек, а его голова — маска!

Он сцепился с существом, свалившим его на землю, и услышал крик Ригера.

Его пальцы сцепились на жесткой, как ремень, коже и скользнули. Челюсти существа оказались так близко, что Грейдона замутило от зловонного дыхания. Он боролся и одновременно недоумевал, почему оно не рвет его своими клыками. Его рука коснулась рукоятки короткого меча за поясом. Грейдон выхватил его и ткнул наудачу острием вверх. Человек-ящер завопил и откатился.

Прилагая все усилия, он поднялся на ноги и увидел, что оказался в нескольких ярдах от пещеры. На платформе стоял Ригер. Его смертоносное острие разило вверх, вниз, в стороны. Рядом с Ригером остались только двое из индейцев Хаона, сражавшихся так же отчаянно, как и он.

На краю платформы стоял человек в маске ящера. Вокруг него, охраняя, стояло кольцо индейцев, одетых в зеленые юбки.

Человек смеялся, и звук человеческого смеха, исходивший из клыкастой пасти, был отвратителен.

— Попался! — кричал человек в маске ящера. — В ловушке, старый лис! Убивая, сам ты убит не будешь! Не здесь, Ригер! Не здесь!

— Грейдон, ко мне! — зарычал Ригер.

— Иду! — прокричал Грейдон. Он прыгнул вперед.

На него посыпался дождь тел, покрытых жесткой кожей. Когтистые руки вцепились в него. Он отчаянно боролся, чтобы устоять на ногах.

Теперь только один индеец остался возле Ригера, тот, который нес винтовку.

Борясь, Грейдон увидел, что копье вырвано из рук этого воина, увидел, как тот сорвал через голову ремень винтовки и поднял ее, словно дубину. Когда он поднял винтовку, из ее ствола вырвалось пламя и звук выстрела, который, словно гром, отразился во входе в пещеру.

И следом снова — гром.

Теперь Грейдон лежал ничком и больше уже ничего не мог видеть. Он задыхался под телами человеко-ящеров.

Ремни обвили все его тело, руки были прижаты к бокам, ноги связаны вместе.

Его быстро несли в плотную тьму. Он успел увидеть преддверие в пещеру и больше уже ничего не видел.

Пустота. Ригер и индейцы, человек в маске ящера и его воины, люди-ящеры — все исчезло!

Человеко-ящеры тащили Грейдона достаточно осторожно. Их была целая толпа. Он слышал, как они шипели и вопили вокруг него, и мускусное зловоние ископаемых ящеров было почти невыносимым.

Насколько он мог судить, никаких ран он не получил. Частично это можно было отнести за счет кольчуги, но не полностью, поскольку она не защищала лица и рук, а кольчужный шлем Грейдон потерял во время схватки. Он вспомнил, что твари не пытались использовать против него свои когти и клыки, что они взяли над ним верх лишь тем, что задавили его своим весом, навалившись толпой, будто им было приказано взять его в плен, но не причинять вреда.

Приказано? Но это означает, что тот, от кого исходил приказ, кем бы он ни был, знал, что этой ночью Грейдон окажется в пещере Женщины-Лягушки, а это, в свою очередь, означает, что, несмотря на все предосторожности Ригера, они преданы.

Дорина! Ее имя, казалось, полыхнуло из темноты языком пламени.

Еще одна мелочь пришла ему в голову и потрясла его. Если то, что он придет сюда, заранее было известно врагам Хаона, значит, то, из-за чего он придет, тоже было известно. Господи боже, значит, Суарра схвачена!

Его намеренно пытались отрезать от Ригера, это наверняка. Началось с того, что при первом нападении его оттеснили к пещере. Тогда они открыто своего замысла еще не показывали. Во второй фазе напавшие из засады на Грейдона человеко-ящеры и те, кто волной захлестывали Ригера, совместно образовали между ними кровавый заслон.

Снова и снова, пока шипящая толпа несла его сквозь тьму, он мысленно возвращался к Дорине, которая не хотела совместно с Хаоном открыть Ворота Жизни, не хотела, чтобы Грейдон встретился с Матерью до того, как она убедит Хаона оставить закрытыми Ворота Смерти, Дорина, которая не хотела умирать!

Ему захотелось узнать, как долго они прошли в этой тьме, в которой люди-ящеры двигались словно при ярком свете. Он бы не мог сказать, как быстр был их шаг. Однако ему казалось, что они уже прошли, должно быть, несколько миль.

Находились ли они еще в пещере Женщины-Лягушки? Если да, то что охранял колосс — страж огромной темной пещеры?

Он вынырнул из тьмы нежданно-негаданно, так, как будто его пронесли сквозь неосязаемый занавес.

Красный свет ударил в его глаза, более яркий, чем тот, тусклый, красноватый, туманный, сквозь который он шагал осторожно вместе с Ригером, когда они вышли из убежища. Это была уже знакомая, вызывающая раздражение разновидность тьмы, пронизанная темно-красным ржавым светом.