Абрахам Меррит - Лик в бездне

— Вот видишь, — сказала она. — Ничего из тебя не выходило. Просто ты стал видеть дальше, вот и все.

Она взяла серебряное зеркало и посмотрела в него с благодушным видом.

— Прекрасно, дочь, — сказала она. — Теперь завей меня. Она прихорошилась перед зеркалом и отложила его.

— Грейдон, об этом размышляли издавна. Часто я спрашиваю себя: “Что есть я, Адена?” И никогда не нахожу ответа.

Никто из моих предков ни разу не вернулся, чтобы поговорить со мной, и никто из Старой Расы. Разве не странно, что если за этой жизнью следует другая жизнь, то ни любовь, ни горе, ни сила разума, ни сострадание не могут перекинуть мост через разделяющую их пропасть? Подумай о бесчисленных миллионах умерших с тех пор, как человек стал человеком. Среди них были исследователи дальних рубежей, бросавшие вызов неизвестным опасностям, чтобы вернуться с известием о дальних странах.

Были великие авантюристы в искусстве; хитрецы и мудрецы, которые искали истину не для самих себя, а чтобы распространить ее среди своего народа; мужчины и женщины, любящие так сильно, что им наверняка казалось, что они могут переломить любую преграду, вернуться и сказать: “Смотри, я существую! Не горюй больше”; пылкие священники — огонь их веры сиял, словно маяк для их паствы. Если бы они могли вернуться и сказать: “Смотрите, то, что я говорил вам, была правда. Более не сомневайтесь!” Сострадательные люди, чье призвание — облегчать ношу, утешать страдание.

Почему они не вернулись, восклицая: “Смерти не существует!” Ото всех них не доносилось ни слова. Почему они молчали и молчат? Однако это ничего не доказывает. Если бы доказывало, мы были бы избавлены тогда от мучительных дум. Но мы вращаемся вокруг нашего Солнца, а оно — одно из множества звезд, многие из которых должны обладать собственными вращающимися вокруг них мирами, а за этой Вселенной — другие скопления солнц, мчащиеся, как и наше, сквозь космическое пространство. Не может быть, чтобы Земля была единственной во всех вселенных планетой, на которой существует жизнь. Если рассмотреть во времени, планеты, обладающие жизнью, Должны существовать как в неопределенно далеком прошлом, так и в неопределенно далеком будущем.

Да, но за все прошедшие неисчислимые тысячелетия ни один пришедший из другого мира корабль не бросил якорь на нашем, ни один аргонавт не проплыл между звездами, возвещая, что жизнь — везде. Разве у нас больше доказательств, что в этих видимых нами галактиках существует жизнь, что она продолжает существовать в каком-то таинственном невидимом мире, а смерть — лишь ведущая туда дверь?

Но ваши мудрецы, отрицающие загробную жизнь, поскольку никто оттуда не вернулся, не стали бы отрицать жизнь на других планетах из-за того, что никто с далеких звездных берегов не пришел к нам. Они говорят, что о загробной жизни ничего не известно, ну так ничего не известно и о других планетах! И все же, если есть то, что вы называете душой, то откуда она появляется и как попадает в ваше тело?

Были ли обезьяноподобные создания теми, с кого началось возникновение души, или первыми были те ваши предки, которые на четвереньках выползали из-под океана, где они жили раньше? Когда впервые появилась душа? Есть ли она только у человека? Есть ли она в женской яйцеклетке или в семени мужчин или в незавершенном виде в обоих? Если нет — когда она попадает в матку матери? Или ее вызывает крик новорожденного младенца? Вызывает — откуда?

— Время безмятежно и неторопливо стремит свой поток, словно могучая река, — сказал Повелитель Глупости. — Поток пересекает трещины, откуда поднимаются пузыри. Это и есть жизнь. Некоторые пузыри плывут по поверхности чуть дольше других. Некоторые пузыри большие, а некоторые — маленькие. Пузыри всплывают и лопаются. Высвобождают ли они, взрываясь, некую бессмертную сущность? Кто знает?

Женщина-Змея снова посмотрела в серебряное зеркало.

— Что касается меня, то я не знаю, — деловито сказала она. — Суарра, дитя моя, ты великолепно причесала меня. И хватит рассуждений. Я — существо практичное. То, о чем нам следует побеспокоиться в первую очередь, — это не дать Нимиру и Ластру взорвать те пузыри, которые есть мы сами.

Есть одно, чего я опасаюсь, — что Нимир устремит свои помыслы на те орудия власти и могущества, хранящиеся там, где оставлен корабль, найдет способ овладеть ими. Поэтому вам, Суарра и Грейдон, придется сегодня вечером пойти туда. Возьмите с собой пятьдесят эмеров, чтобы принести мне то, что я хочу забрать из этой пещеры. Далее, есть еще кое-что, что вы должны будете сделать в этой пещере, а затем быстро вернуться обратно. Грейдон, встань с этого ящика.

Грейдон повиновался. Мать Змей открыла ящик и вынула оттуда толстый, в ярд длиной, выточенный из кристалла стержень. Стержень был, по-видимому, полый. Внутри него пульсировала узкая полоса фиолетового пламени.

— Это, Грейдон, я дам тебе, когда вы отправитесь в путь, — сказала она. — Обращайся с ним осторожно, поскольку от него могут зависеть жизни всех нас. После того как эмеры возьмут груз и выйдут из пещеры, ты сделаешь с ним то, что я вскоре покажу тебе. Суарра, на корабле есть маленький ящик. Я покажу, где он находится. Ты должна будешь принести его мне. До того как вы поместите стержень на место, возьмите из древних сокровищ все, что вам понравится, но не мешкайте.

Она нахмурилась, глядя на бьющееся пламя.

— Мне поистине жаль! Но пусть сейчас будет большая утрата, чтобы позднее не понести утрату во много крат большую. Суарра, дитя мое, следуй моему взгляду!

Девушка вышла вперед и встала в ожидании рядом с Матерью. Она была спокойна, что показывало, что она не в первый раз предпринимает подобное путешествие. Женщина-Змея так же, как раньше Грейдону, приложила ладонь к ее лбу. Она на долгие минуты задержала там ладонь, потом убрала руку. Суарра улыбнулась ей и кивнула.

— Ты видела! Ты точно знаешь, что я хочу! Ты будешь помнить!

Это были не вопросы. Это были команды.

— Я видела. Я знаю. Я буду помнить, — ответила Суарра.

— Теперь, Грейдон, ты. Чтобы не произошло ошибки и чтобы ты смог сделать свое дело слаженно и быстро.

Мать коснулась его лба. Со скоростью мысли Грейдон снова оказался в пещере.

Один за другим вспыхивали в сумраке предметы, которые хотела получить Мать.

Грейдон точно знал, где находится каждый из них и как добраться к нему, запомнил так, что забыть было невозможно.

Сейчас он находился на корабле, в богато обставленной каюте и видел маленький ящик, который должна будет взять Суарра. А теперь он стоял рядом со странным приспособлением — какой-то серебристый металл и кристаллы. Формой аппарат походил на огромную чашу с толстым дном.