Абрахам Меррит - Лик в бездне

На низком возвышении, свернувшись кольцами в уютном гнездышке из подушек, лежала Мать Змей.

За ней, расчесывая ей волосы, стояла Суарра. Вокруг головы Матери был образованный солнцем серебряный ореол. Рядом в своей желто-красной мантии примостился на корточках Повелитель Глупости. Когда Грейдон вошел, глаза Суарры заблестели, с нежностью остановились на нем. Грейдон почтительно поклонился Адене и отвесил низкий поклон одетому в пестрое Повелителю.

— Тебе идет голубой цвет, Грейдон, — детским голосом сказала Женщина-Змея. — Конечно, у тебя нет той красоты, которая была у людей Старой Расы, но Суарра в твоей красоте не сомневается.

Она лукаво взглянула на девушку.

— Я думаю, он очень красив, — сказала Суарра, нисколько не стыдясь.

— Ну, я и сама нахожу его привлекательным, — прощебетала Адена. — После всех этих столетий люди Ю-Атланчи сделались немного скучными. Подойди, садись рядом, дитя мое!

Она показала на стоявший возле нее длинный невысокий ящик.

— Возьми подушку, хочешь — две, усаживайся поудобнее, а теперь расскажи мне о твоем мире. О твоих воинах и о богах — не надо. Расскажи мне, как вы живете, как развлекаетесь, на что похожи ваши города, как вы путешествуете, что познали.

У Грейдона было ощущение, что приказ, пожалуй, касается слишком обширной области, но он сделал все, что было в его силах. Закончил он почти через час, чувствуя, что безобразно перемешал небоскребы и кино, железные дороги и речные суда, больницы и телевидение и т. д. и т. п.

Он попал в ловушку на электронной теории и безнадежно увяз в болоте теории относительности. Он жадно глотал воздух и вытирал мокрый лоб. Кроме того, для описания многих вещей он не мог найти слова на языке аймара и вынужден был пользоваться английской терминологией.

Адена, казалось, легко понимала его, прерывала редко и только чрезмерно точно поставленными вопросами.

Грейдон был уверен, что Суарра безнадежно отстала в понимании его повествования.

Точно так же он был уверен, что Повелитель Глупости не отстал в понимании ни на шаг. Некоторое удивление у Женщины-Змеи, казалось, вызывали самолеты и телевидение и очень заинтересовали небоскребы, телефон, мощная взрывчатка и электрическое освещение.

— Очень отчетливая картина, — сказала она. — Я поистине удивлена прогрессом за… Я полагаю, ты сказал — за сто лет, Грейдон. Скоро, я бы предположила, вы разделаетесь с некоторыми вещами, в которых вы отстали, научитесь получать свет из камня, как это делаем мы, извлекать свет из воздуха. Я действительно очень заинтересовалась вашими летающими машинами.

Если Нимир победит, они смогут прилететь, подняться ввысь над Ю-Атланчи и — добро пожаловать! Если он не победит, тогда мне придется придумать средства, которые отобьют охоту к таким посещениям. Да, я не настолько очарована вашей цивилизацией, как ты ее описал, чтобы желать, чтобы она распространилась и здесь.

Прежде всего, мне думается, что у вас слишком быстрый прогресс во внешней области и слишком медленный — во внутренней. Мысль, дитя мое, так же могущественна, как любая из названных тобой физических сил, но лучше поддается контролю, поскольку вы порождаете ее внутри себя.

Похоже, вы никогда не задумывались над ее объективностью. Когда-нибудь вы обнаружите, что настолько глубоко погребены под вашими машинами, что не способны найти дорогу наружу, или обнаружите, что управляют они, а вы — беспомощны. Но зато, я полагаю, вы верите, что внутри вас есть нечто бессмертное, которое, когда придет время, может перейти в совершенно иной мир. Так?

— Многие верят, — ответил Грейдон. — Я не верил, но обнаруживаю, что мое неверие поколеблено, поскольку я видел кое-что в пещере, или некий сон, который я видел, пока спал возле ручья, позднее оказался не сном. Эта шепчущая Тень. Если в человеке нет ничего, кроме тела, тогда что это было?

— Ты думал, что то, что ты видел в пещере, была та самая бессмертная часть меня? Ты на самом деле так думал? — Улыбаясь, она вытянулась вперед. — Но это же слишком по-детски, Грейдон. Наверняка моя эфирная сущность, если она у меня есть, не просто мое призрачное подобие.

Это было бы по меньшей мере столь же удивительно, сколько и прекрасно. А отличие — о, наверняка было бы отличие! Я — женщина, Грейдон, и мне бы очень хотелось попытаться сделать свою внешность более очаровательной.

Позднее, еще до того как он ушел, Грейдон вспоминал, как внимательно всматривалась в него Женщина-Змея, говоря это. Если она подозревала, что у него были какие-то сомнения, какие-то оговорки, то ее удовлетворило то, что она обнаружила в его мозгу. Или не обнаружила.

Она рассмеялась, а потом сделалась серьезной.

— Ничего из твоего тела на мой призыв не выскакивало. Возле ручья нас связала моя мысль. Она сократила расстояние между нами точно так же, как вы с помощью познанных вами физических сил проникаете через любое препятствие и видите то, что находится далеко от вас.

Я тебя видела, но мне захотелось дать тебе возможность увидеть и меня. Точно так же я мысленно увидела вторжение Ластру во Дворец. Когда-то мы, существа более Старой Расы, могли послать нашу видящую мысль хоть на край света, даже туда, куда не могут проникнуть ваши машины. Но я использовала мое могущество так мало и с той поры прошло так много времени, что теперь я могу послать мысль не далее рубежей Ю-Атланчи. А что касается Нимира… — Она заколебалась. — Ну, он овладел странным умением. В некоторой степени — первопроходец. Что представляет собой Тень, я не знаю, но я не верю, что она какая-то бессмертная, как ты назвал ее, Грейдон. Ах, да, душа. Это — не душа Нимира! И все же все должно иметь свое начало. Возможно, Нимир — первый, кто создал душу, кто знает. Но если это так, почему она так слаба?

По сравнению с тем, что представлял собой Нимир в телесном воплощении, Тень слаба. Нет, она — какой-то результат мыслительной деятельности, эманация того, что когда-то было Нимиром, которого мы заточили в Лике. Могу допустить, что она — лишенный тела разум, способный управлять атомами, из которых состояло тело Нимира. Но бессмертная душа? Нет.

Она замолчала, погрузившись в задумчивость, а затем сказала:

— Но что касается видящей мысли — это я умею. Я покажу тебе, Грейдон, я пошлю мой взгляд туда, где ты видел корабль, и твой взгляд будет сопровождать мой.

Она приложила ладонь к его лбу, задержала ее там и надавила. У Грейдона было чувство, что он летит, вращаясь, через озеро, сквозь утесы, то же странное ощущение, которое он испытал, когда думал, что бестелесный стоит во Дворце.

Сейчас ему казалось, что он в тускло освещенной пещере стоит возле корпуса корабля.

Грейдон видел его загадочное очертание. Корабль был покрыт пылью. И так же быстро он вернулся в зал, где находилась Ддена.