Дмитрий Дашко - Клиент с того света

— Выпьете?

— Сейчас не откажусь. На улице сыро и холодно, а в горле сухо. Загадочный феномен.

Он наполнил стаканчик на четверть и подал со словами:

— Мерзкая погода.

— Действительно, — согласился я и сделал глоток. — И день, и погода, всё мерзкое.

— Неважное настроение? — участливо протянул Лагарди.

Всё-то он знает.

— Под стать погоде. Вино, кстати, ничего, — оценил я, делая второй глоток.

— Да? — Он с сомнением повертел бутылку. — Налил первое, что попалось под руку. Выходит, повезло.

— Угу. Что-то коллекционное и дорогое. Надеюсь, Джонас не вытолкает нас взашей за истребление стратегических запасов.

— Ему ведь не обязательно знать, что эта бутылка на нашей совести.

Повисла тягостная тишина. Никто не хотел прерывать её первым.

— Вы надолго? — не выдержал Лагарди.

— До утра точно: Джонас просил. Будем ночевать под одной крышей, — сказал я, давая понять, что предпочёл бы провести ночь в другом месте. — Вам неприятно моё общество?

— Как раз наоборот. Ваше присутствие успокаивает, в отличие от…

Он не договорил. Я продолжил его мысль:

— В отличие от парней, что охраняют дом?

— Охраняют? — хмыкнул Лагарди. — Как только они уберутся, мисс Портер облегчённо вздохнёт и кинется пересчитывать серебряные ложки.

— Главное, чтобы число обитателей дома не уменьшилось. Ораст им доверяет.

Лагарди понял, что я говорю о подручных его родственника.

— Он привык якшаться со всякой мразью. Мне при виде его молодчиков хочется вызвать полицию.

— В полиции держат таких же, разве что в мундирах. А так принципиальных различий между бандитами с большой дороги и полицейскими нет. Какая разница, кто вас ограбит.

— Ведёте крамольные речи, Гэбрил? — вопросительно поднял бровь собеседник.

— Констатирую факты.

— Не боитесь угодить за решётку? — иронически спросил Лагарди.

Я ухмыльнулся, вспомнив недавние события.

— Не впервой. У меня хороший адвокат, могу рекомендовать.

— Надеюсь, мне его услуги не понадобятся.

— Не зарекайтесь. Сами знаете, какие чудеса порой творит жизнь. Я начинал свой путь с вора-домушника, а сейчас ловлю преступников разного толка. Есть такие, у кого всё случилось с точностью до наоборот.

Лагарди поджал губы. Увидев, что мой стакан пуст, спросил:

— Не хотите ещё?

Я отказался. Не могу назвать себя увлекающейся натурой, но в нынешних обстоятельствах стоит держать некоторые желания в узде. Иначе одной бутылки будет мало.

Лагарди провёл рукой по шее, поправляя несуществующий галстук. Его что-то беспокоило. Я решил ускорить события, сказав:

— Вижу, вино на вас действует странным образом. Вместо того чтобы расслабиться, места себе не находите.

— Вы правы. Слишком много свалилось на мою семью. Поневоле возникают мысли, уж не расплата ли это за наши грехи.

— Помилуйте, Лагарди. Все мы грешники. С чего бы такая избирательность по отношению к Хэмптонам? Поверьте, есть семейки похлеще.

— Знаете, Гэбрил, в вашем обществе мне становится как-то легче. Вы приятный парень. Есть в вас что-то располагающее.

— Ну так плюньте на всё и облегчите душу с условием, что не собираетесь выплеснуть на меня переживания подросткового периода или ещё какие-нибудь фантазии сомнительного толка. Я, сами знаете, частный сыщик, а не психолог.

— Тогда я налью ещё чуть-чуть, — сдался Лагарди.

— Да на здоровье, — воскликнул я, — лишь бы это помогло вам развязать язык.

Он покачал головой, налил себе по полной, крякнул и с явным удовольствием выдул содержимое бокала до дна. Почти сразу лицо его покраснело, а в глазах появилось весёлое выражение.

— Дошли до кондиции?

— Да, в самый раз. Интересная всё же штука — спиртное. Перебродивший виноградный сок, но какие реакции вызывает в организме. Такое чувство, что я в состоянии набить вам морду.

— За что? — хмыкнул я.

— Да просто так, от нечего делать, — заявил Лагарди. Хмель ударил ему в голову. Знакомое состояние. Сперва тебе хорошо, окружающие вызывают исключительную симпатию. Ты готов обнимать и целовать первого встречного, потом что-то щёлкает в мозгах. Собеседник, казавшийся лучшим другом, внезапно начинает раздражать хуже скрежета гвоздя по стеклу. Как правило, кончается всё плачевно.

— Попробуйте, — предложил я. — Только не надейтесь, что я буду сидеть, сложив руки.

Минуту мы смотрели друг на друга, как два петуха в одном курятнике.

— Извините, — внезапно опомнился он, — не знаю, что на меня нашло. Какие-то глупые мысли появились. На чём мы закончили?

— На том, что вы решили меня отделать.

— Да нет же, — поморщился Лагарди, — до этого.

— Сказали, что я хороший парень, и поплакались о злом роке, преследующем вашу семью.

— Злой рок, — попробовал на вкус фразу Лагарди. — А вы молодчина, нашли подходящее выражение. Злой рок. — Он усмехнулся. — Великолепно. Уловили самую суть.

— Ой, только избавьте меня от фамильных проклятий, историй, которым сто лет. Они хороши для бульварной литературы. Писатели обожают такие сюжеты. Они как готовые конструкции. Поменять один замок с привидением на другой, вместо призрака невинно убиенной покойной тётушки ввести разбуженный призрак дядюшки. Потом надо разоблачить убийцу, найти закопанные кости его жертвы, похоронить их со всеми причитающимися почестями. Интересно только в первые два-три раза, потом набивает оскомину. В жизни всё обстоит куда проще. Если господин А убил господина Б — это либо стечение обстоятельств, либо корысть.

— Вы столь меркантильны?

— Скажите, что значит это слово, и я отвечу.

— Напрасно издеваетесь, Гэбрил. Понимаю, что вы жить не можете без ёрничанья и иронии, но в случае Хэмптонов не обошлось без чего-то… — Он подыскал нужное слово. — Метафизического. Да, мы не самые худшие из аристократов, но чем-то предки наши прогневали высшие силы. Вспомните Альдера Хэмптона, его загадочную смерть от арбалетного болта.

— Не вижу ничего загадочного в смерти от арбалета: нажать на спусковой крючок, вжик и готово. Был человек, нет человека. К тому же я прекрасно понимаю тех эльфов, что его убили (если это действительно были они). Ваш Альдер попортил им немало крови и пыток не чурался: мог снять шкуру с живого. Не вяжется у меня его облик с образом рыцаря без страха и упрёка.

— А гибель Ораста, Джеральда, покушение на молодого Хэмптона? Обратите внимание, как мало прошло времени между этими событиями. Кто-то пытается стереть семью с лица земли.

— К чему такие сложности: караулить вас поодиночке, изобретать разные способы убийства. Проще было шарахнуть из пушки по родовой усыпальнице, когда вы все собрались, чтобы похоронить майора. Вы писатель, у вас богатое воображение. Это простительно. Более того — хорошим писателем, не обладая буйной фантазией, не стать. Вы ведь хороший писатель, Лагарди?