Андрей Кощиенко - Студентус вульгарис

— А теперь, дорогие друзья, объявляется бал! — громогласным голосом объявил ректор, по окончании его речи, — и по нашей старой традиции, первый танец танцуют самые молодые! Те, которые только что получили свои знаки гильдии! Отныне они маги, и сейчас для них состоится их первый танец в новом статусе! Старшие курсы приглашайте вновь поступивших! Девушки могут приглашать кавалеров! Первый танец! Оркестр, музыку!

Оркестр грянул, и вокруг меня, делясь и разбиваясь на группы, забурлила толпа. Голоса, смех, приглашения, и вот мимо проскакивают пары, стремясь на центр зала. А вокруг меня… Пустота. Меня словно нет… Меня никто не приглашает!

Вот уже все выстроились по центру, вот начался танец… а я стою, прижавшись спинной к колонне, с горьким комом в горле и стараюсь не разреветься… Совсем не так я представляла свой первый бал в университете!

— Леди, вы танцуете? Лээ-ди!

Неожиданно я услышала рядом с собой чей-то голос. Я усиленно принялась моргать, пытаясь разогнать, мешающие мне видеть, слезы в глазах. С третей попытки это удалось, и я увидела парня, примерно моего возраста, который стоял рядом и терпеливо смотрел на меня своими большими, тёмными глазами. Короткая стрижка тёмных волос и слегка ироничное выражение глаз. А надето на нём, надето на нём…

Я в изумлении уставилась на его камзол. Расшитый серебром, из ткани всех оттенков фиолетового цвета, он выглядел просто невероятно. Такими же переливчато — фиолетовыми были и свободного покроя штаны, заправленные в невысокие, ниже колен, чёрные сапожки. Ещё был широкий чёрный пояс сверкающий россыпью мелких прозрачных камней с большой пряжкой, короткий клинок в чёрных ножнах на боку и белый шейный платок с ярко-жёлтой заколкой и большим черным камнем.

— Прошу простить, леди, что отрываю Вас от ваших глубоких мыслей, но нынче бал, и я не прощу себе, если не приглашу такую красавицу как вы, станцевать! Леди, я прошу вашего согласия на танец! — незнакомец сделал церемониальный приглашающий поклон.

Что? Это он мне? — я подавила в себе желание оглянуться, ведь сзади была только колонна, — он что, разве не видит какого цвета моя мантия? Или… может, просто решил посмеяться надо мной? Да вроде нет, никого больше рядом нет, все отвернулись…никто не смотрит… — нервно огляделась я по сторонам.

Парень между тем спокойно стоял и спокойно наблюдал за моими метаниями, словно он был в курсе моего душевного состояния.

— Станцуем? — неожиданно просто предложил он, протягивая ко мне левую открытую ладонь, — меня зовут Эриадор!

— Баронесса Стефания Терская, — мгновение поколебавшись, сказала я и осторожно вложила свою правую кисть в его протянутую руку.

Эриадор

Ничего так зальчик… Большой. По бокам в два яруса набитые зрителями лоджии с белыми перильцами, колоннами и красными портьерами. С высоченного расписного потолка на длинных цепях спускаются пять огромных люстр нестерпимо брызжущих светом сквозь переливающийся гранёный хрусталь висюлек.

Народу в зале — не протолкнись! Первокурсники, их родители, преподаватели, старшекурсники, приглашённые особо важные персоны… Короче полный аншлаг. Парча, шёлк, золото, блеск драгоценных женских украшений, блеск камней на эфесах парадных клинков, золотое шитье… Все блестит, переливается, сверкает…

Сверкать-то конечно сверкает… — стоя на ступенях роскошной беломраморной лестницы ведущей на правый боковой ярус я разглядывал толпу под собой, — золото и камни это, несомненно, круто, но надо, как говорится, и меру знать… Вот то ли дело, я — скромненько и со вкусом! Пожалуй, нет тут никого, кто не заметил моего костюмчика! Один цвет чего стоит!

Ткань я углядел совершенно случайно в лавке портного, куда зашёл на предмет прикупить чего-нибудь для объявленного бала в день присяги, а то у меня ничего, подходящего для явления на публике, не было. Хотелось чего-нибудь эдакого… выпадающего из местной действительности. Чего, правда, я на тот момент ещё сам не знал.

Портной, увидев потенциального покупателя, с ходу принялся меня убалтывать, предлагая наряды столичной моды нынешнего сезона, в которых ходили все местные модники.

Я же, наклонив к плечу голову и скептически оттянув угол рта, без всякого восторга разглядывал одежду на манекенах, слушая, как хозяин расхваливает себя и свой товар. Внезапно на глаза мне попался край рулона ткани, окрашенного в яркие переливы фиолетового цвета. Рулон выглядывал из-за занавески с нижней полки стеллажа у стены.

— А что это у вас там торчит? — поинтересовался я у портного.

— Где? — спросил тот, опуская голову и оглядывая свою одежду.

— Вон, — показал я рукой.

— А…это! Не обращайте внимания. Испорченное. Заказал привезти мне ткани, так по дороге перевернули фургон. И вот, видите, что они мне привезли? Чернила, засахаренная черника, яблочный сидр — все на ней! Просто уму непостижимо! Как можно запихивать ткань в один фургон с чернилами и ягодами? Ткань! — портной поднял вверх указательный палец, — и они ещё утверждают, что они — лучшие перевозчики!

— Деньги мне они, конечно, вернули, — продолжил дальше он свой рассказ, — но, сами видите — ткань пропала. И какая! Шёлк с хлопком, отличнейшее качество! Теперь в неё можно только что-нибудь заворачивать… Вам не нужно? Может, хотите что-то завернуть?

— Вполне возможно… — задумчиво ответил я, издали разглядывая край фиолетового рулона, — пожалуй, но это будет зависеть от цены…

— О, не беспокойтесь! Деньги я вернул, а ткань мне оставили в качестве возмещения ущерба. Не выкидывать же её? Так что цена будет самая маленькая, — портной назвал пустяшную сумму.

— А где тут у вас зеркало? — поинтересовался я.

— Вот, — указал он, за занавеску примерочной.

— Ну что ж… давайте попробуем завернуть…

Я подошёл к рулону, нагнулся, вытащил его с полки и под удивлённым взглядом портного потопал в примерочную.

— Мммм?.. — глядя в зеркало, поинтересовался я у него, наискосок приложив к себе отмотанный от рулона край.

— Вы… думаете? — ошарашено спросил стоящий за моей спиной портной.

— Я думаю, что… пожалуй — да! — ответил я, рассматривая себя и поочерёдно перекладывая голову с плеча на плечо, — неплохо прокрасилось… Если завернуть меня в эту ткань, то должно получиться… Весьма…

— Немодный цвет… — пребывая в состоянии лёгкого ступора, как-то механически сказал портной, таращась на меня в зеркале.

— Та… боги… с ней… с этой модой, — делая паузы между словами, произнёс я, внимательно разглядывая своё отражение, — надеюсь, вы серебром вышивать умеете?

— Ээ… да, да, — закивал портной, по-прежнему не отрывая взгляда от зеркала, — конечно! Какой необычный оттенок!