Ирина Шевченко - И придет волчица

- Полный, - пыхнул дымком Гвейн, отгоняя младших старейшин от зеркала, чтобы самому умоститься напротив него. - Вот и думай теперь, что к чему.

Не обращая внимания на растерявшихся после его слов Рошана и Селасту, Первый в Совете сосредоточился на мальчике и несколько раз менял угол обзора, силясь понять, что может означать синее пятно на его рисунке.

Ребенок вдруг нахмурился и оторвался от своего занятия, взглянув, казалось, прямо в глаза наблюдавшего за ним дракона. Ощущение, что он видит его, было таким сильным, что Гвейн непроизвольно напрягся. А когда малыш вдруг показал язык, старик вздрогнул. В следующее мгновение изображение в зеркале погасло само собой.

Хранитель Земли и его подруга застыли, ошарашенные случившимся еще больше, чем непонятными словами тайного пророчества: никто из живущих не мог почувствовать наблюдения через древний артефакт драконов. А тем более - самостоятельно разорвать канал.

- А ты говоришь: обычный, - с горечью обратился сказочник к Селасте.

Он не стал задерживаться в зале и поплелся к арке выхода, понуро опустив голову, волоча по полу хвост. Судя по тому, что он не был удивлен происшествием, малыш проделывал с ним эту шутку не впервые.

Пожар уже не пытались потушить. Галла подняла было руку, но видимо, подумала о том же, о чем и все - бесполезно, все равно уже ничего не спасти. Ни домов, ни сеновалов, ни амбаров. А людей, кого успели, вывели. Кого не успели - вынесли, и теперь их трупы лежали рядками в стороне от пепелища, бывшего когда-то большой и богатой деревней: мужчины, женщины, дети.

- Загоняли в дома, и поджигали, - рассказывал капитан Марега.

- Твари...

Иоллар помнил и вряд ли забудет когда-нибудь, что такое смерть в огне. Клинок сам собою возник в руке, а глаза в узких прорезях маски, сверкнули злобой, когда Сумрак взглянул в сторону пленных имперцев. Если бы жена не придержала за рукав, жизнь их закончилась бы уже в следующую минуту. Но он убил бы их быстро - даже врагам не желал смерти, на которую те обрекли безвинных жителей расположенной всего в двухстах парсо от Марони деревни.

Отпуск не затянулся. После Тарли они собирались пробыть дома хотя бы длань, но беда заставила сорваться с места уже на третий день. Имперская армия терпела поражение за поражением, новых сил на завоевание Кармола Истман отчего-то не отправлял, и казалось, еще несколько дней, максимум - две-три длани, и враг будет отброшен за Волнаву. Никто не ожидал, что неприятель решится на отчаянный шаг: то тут, то там, в самом сердце королевства, в мирных, не затронутых войной районах, куда не докатилась война, и где не было больших укрепленных городов, а лишь поселки да деревни, открывались пробитые имперскими магами порталы и отряды карателей-смертников прорывались сквозь пространство. У этих людей не было надежды на возвращение и жизнь и, наверное, потому они с таким ожесточением сеяли вокруг себя смерть.

Предсказать открытие такого портала кармольским магам не удавалось, получалось лишь почувствовать его в момент активации, но с определением точного места обычно случались накладки. Вот и сейчас пришлось разделиться - в очерченную на карте зону входило три деревни и пяток хуторков, и неизвестно было, куда направятся убийцы. Отряд перехватили уже на подходе к следующему населенному пункту, а о том, где успели побывать имперцы, сказал поднявшийся над молодой дубравой дым.

Опоздали совсем немного. Солдаты, оказавшиеся на месте раньше, выбивали двери и окна, уносили людей подальше от огня и чада, но спасти всех не удалось.

- А раненых не много. Вы бы глянули, тэсс Галла.

- Да, конечно.

Обычно функции целителя лежали на Лайсе, но сегодня он, как и Сэл, остался в Марони - большого количества противников не ждали и решили дать ребятам отдохнуть.

Раненных, действительно, было немного. Большинству нужен был лишь чистый воздух да глоток воды. А еще время, чтобы прийти в себя и оплакать погибших родных и знакомых.

- С имперцами что делать? - уточнил Марега.

Человек десять вражеских бойцов, попав в окружение, побросали оружие, и были взяты под стражу солдатами тэра Алеза. Зачем?

- У селян спросите, - подал мысль Лар. - Деревьев много, веревку найдем.

- Их бы армейским сдать, на дознание. Я могу отправить десяток в сопровождение.

- Или так, - с неохотой кивнул Сумрак.

Люди, по его мнению, заслуживали отмщения. Возможно, смерть врагов поможет примириться со смертью друзей.

- И идти им теперь некуда, - сказал кто-то рядом. - Разве что в соседних деревнях примут, народ тут вроде незлобивый.

Главное, что живы, думал Лар. А добро - дело наживное. И компенсация из казны вроде бы должна быть. А мертвым уже все равно.

- Все, - возвратилась к нему Галла.

За последние годы Иоллар научился различать ее настроения, понимал, когда жена уставала или ослабевала, используя силу, но сейчас усталость в ее глазах была совсем другой.

- Домой хочу, - призналась чародейка. - Не могу...

Она кивнула туда, где лежали трупы, над которыми подвывали теперь женщины и взахлеб ревели дети. Эту сторону войны им приходилось видеть нечасто, и гнетущее впечатление оставалось на долгие дни.

- Посмотрите ребеночка, тэсс, - всхлипнула какая-то женщина, протягивая крохотный сверток. - Посмотрите...

Лар увидел, как жена отвернулась и с силой зажмурилась, словно от боли.

- Дьёри?

- Я видела, - ответила она шепотом. - Ребенок, месяца два. Но целитель ему уже не поможет. Переломы, внутреннее кровотечение... И тень Омсты - он уже отмечен смертью. Я не всесильна, Ил. Могу только забрать боль.

Просившая о помощи женщина поняла ответ без слов, положила свою ношу на траву и села рядом, монотонно раскачиваясь из стороны в сторону, негромко причитая. Сумрак заглянул в лицо малютки: закопченные щечки, застывшие глаза, беззубый ротик открыт, и из него с присвистом вырывается неровное дыхание.

А вокруг уже собирались люди. Умирающий младенец вдруг стал сосредоточением всеобщего горя - как будто не было двух десятков трупов, не было сгоревших домов и собственных ран и тревог.

- Валда-плотника дитё, дышит еще...

- А старшой тамочки, с отцом рядом лежит. Вчера только прибегал, с Рэмкой моим одного года пацаненок - семь осенью было бы...

- И это, стало быть, за браткой...

- Так дышит же!

Люди смотрели на стоявшую рядом чародейку, ту самую, о которой столько слышали, и не могли понять, отчего она ничего не сделает. И она сделала - отодвинула причитающих женщин и наклонилась над младенцем. Тот и правда еще дышал - редко и судорожно глотал воздух. Омста не спешила забирать того, кого уже отметила своей рукой.

- Ил, пойдем со мной, - Галла осторожно взяла на руки ребенка, и предупредила зашумевших селян: - Ждите тут.