Н. Уилсон - Зуб дракона

Гривз взял старое, изломанное перо, окунул его в чернила и подал Антигоне. Затем он развернул кипу старых, запыленных страниц, нашел подходящее место и ткнул в него пальцем.

Сайрус смотрел, как сестра пишет свое имя текучими, пачкающими чернилами, а затем Гривз забрал у нее перо и замарал ее подпись. Его борода качнулась вверх, и он снова посмотрел Сайрусу в глаза. Перо окунулось в чернила.

— Мистер Сайрус Смит, Ученик в Ордене Брендона, мои поздравления. Пожалуйста, поставьте свою подпись рядом с подписью сестры.

В то время как толпа позади понемногу рассеивалась, Сайрус склонился над книгой, и ему навстречу пахнул аромат старой кожи и книжной пыли. Страницы были уже не просто пожелтевшими, они состарились до коричневого цвета. Он подписывался под длинной колонкой из имен, и его почерк выглядел гораздо хуже, чем у всех его предшественников. Закусив губу, он попытался накарябать свое имя как можно более аккуратно, но линии раздувались и расплывались под его рукой. Когда он дописал «Лоуренс», то едва дышал. И в довершение всего, он забыл «и» в «Смит». Смт.

Гривз стал искать ручку.

— Не надо! — буркнул Сайрус. — Еще секундочку.

Целая буква уже никак не влезала, но он пририсовал огромную точку, скорее даже каплю чернил. Выпрямившись, он полюбовался на дело своих рук.

Улыбаясь, Руперт достал ручку и замарал роспись Сайруса.

— А теперь пойдем. Я покажу вам жилье для Учеников. — Закрыв книгу, он поднял взгляд. Перед ним стоял худой щеголь, протиснувшийся за Сайрусом.

— Полигон, — сказал Сесил Родес, мерзко хихикнул и вдруг стал серьезным. — Покажите им Полигон, мистер Гривз. Ведь мы решили применять стандарты тысяча девятьсот четырнадцатого года. Не стоит отказываться от них так поспешно. — И, засмеявшись, он быстренько убрался прочь.

Антигона презрительно фыркнула.

— Он мне очень не нравится.

— Да кому есть до него дело? — Сайрус посмотрел на Гривза снизу вверх. — Вы знаете, мы в кошмарной переделке. Гораций сказал, что, когда мы станем членами Ордена, нам помогут. Скелтона убил субъект по имени Макси, и он же сжег дотла наш мотель. Потом он похитил нашего брата Дэна. Он преследовал нас по пути сюда, и возможно, это он ранил Горация. А может быть, кто-то из его сообщников.

— Макси? — Руперт сжал зубы. Его глаза злобно сузились. — Зачем чудовищу вроде Макси гоняться за парой детей?

— Лучше спросите это у него, — ответил Сайрус.

Руперт покачал головой и вздохнул.

— А вы ведь привели за собой неприятности, не так ли? Максимилиан не станет нападать на члена Ордена без веской причины. Мы слишком большая угроза для него.

Он посмотрел на Антигону, на гроб Скелтона и затем впился взглядом своих пронзительных глаз в Сайруса.

— Наверное, у вас есть что-то, что нужно его хозяину.

— Его хозяину? — переспросила Антигона. — О каком еще хозяине идет речь?

— О таком, который способен управлять выродком вроде Макси. — Руперт медленно вздохнул и расправил свои необъятные плечи. — Он зовет себя Доктор Феникс, — тихо сказал он. — А иногда мистер Пепел. Он родом из ваших ночных кошмаров, не больше и не меньше. Если Макси похитил вашего брата, тогда он уже у Феникса. Мне очень жаль.

Сайрус украдкой посмотрел на сестру. Антигона взъерошила волосы и скрестила трясущиеся руки.

— Вы сможете… сделать что-нибудь?

Руперт встал между ними. У гигантских дверей все еще ошивалось несколько человек. Неподалеку стояла старушка в сафари-куртке. Руперт залихватски свистнул.

— Элеонор Элдридж! — зычно крикнул он. — Могу я попросить вас о помощи?

Сайрус наблюдал, как она приближается, стараясь не смотреть бородачу в глаза. Подойдя поближе, она принялась безостановочно болтать.

— Руперт Гривз, — сказала она, — мне плевать, насколько взрослым ты себя считаешь и кем ты теперь зовешься или что ты имеешь право с меня требовать. Я помню тебя еще робким, как опоссум, и бестолковым, как молодой жираф. Я отказалась от этих двух неблагодарных. Я умыла руки и отряхнула пепел со своих стоп. Я бы даже не завязала им шнурки, окажись они без рук. Я не стану им помогать.

Руперт едва сдерживал улыбку.

— Кое-что переменилось. Мне нужно, чтобы вы показали им Полигон, миссис Э. Для меня.

Он повернулся к Сайрусу и Антигоне и некоторое время смотрел на них, не мигая и тихо дыша. Сайрус скорчился под его взглядом, едва удерживаясь от того, чтобы не схватиться ладонями за шею. Лицо огромного человека выглядело обеспокоенно, глаза искали что-то. Наконец он заговорил низким от волнения голосом.

— Сегодня вы стали мне братом и сестрой. Ваш кровный брат для меня теперь как родной, и я сделаю для него все, на что способен. Хотел бы я пообещать вам хоть что-нибудь, но не могу. Только не когда дело касается Макси и Феникса. А теперь я постараюсь увидеть все, что можно увидеть, и услышать все, что можно услышать. И когда я разузнаю больше, мы поговорим снова. Скоро. — И он улыбнулся одними губами. — Мне нужно поговорить с представителями Ордена, объявленными вне закона.

Развернувшись, он направился к дверям, и звук его шагов эхом отдавался от сводчатых стен.

— Слушайтесь миссис Э! — крикнул он напоследок и скрылся за порогом.

Сайрус двигался по залам, окружавшим Галерию, с поистине черепашьей скоростью. Полки в его прежней комнате, ломившиеся от второсортных сокровищ из канавы, были просто ничтожной пылинкой по сравнению с тем, что он видел здесь. Стены были увешаны разнообразнейшими предметами: гобеленами, старинными мечами, топорами, стрелами и мушкетами. Сайрус даже заметил пару позеленевших от времени пушек. Сертификаты и грамоты, кости. Клыки и черепа, картины, карты, выгорающие фото женщин и мужчин в высоких походных ботинках у аэропланов с тканевыми крыльями, шлюпок и старых грузовиков. Ни один из экспонатов не был отделен вельветовой ленточкой, как обычно в музеях. Нигде не было видно табличек с рекомендациями держать свои руки при себе и ничего не трогать.

Поэтому Сайрус прикасался ко всему подряд, пока миссис Элдридж не начинала ворчать, что им пора идти.

В то время как Сайрус занимался стенами, Антигона не знала, что лучше разглядывать — потолок или пол.

Затейливые фрески с картами на потолке сверкали позолотой, и нигде не было ни малейшей трещинки. На этих причудливых картах корабли и морские чудища были больше самих островов, и ярко нарисованные птицы и звери парили в воздухе над лесными чащами.

Пол представлял собой извилистую мозаику из расписных плиток, образующих еще одну карту. Когда Антигона смотрела под ноги, то видела крошечные городские улицы, загибающиеся и извивающиеся прямо перед ней. Миниатюрные дома, речки и мостики, городские площади и дворцы были прорисованы в мельчайших деталях. Через несколько шагов очаровательная картинка исчезла, и вместо нее был нарисован подробный план какого-то огромного здания, подписанный крошечными латинскими буквами.