Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

- Куда? – переспросил Сакуров, любуясь на шпиль Петропавловки и Дворцовый мост.

- Сюда, - с сомнением повторил Жорка и объяснил своё сомнение несколько двусмысленной фразой: - Вообще-то, раньше в этих домах жили представители бывшей ленинградской элиты или просто коренные блокадники, а Васька, сколько мне известно…

Васькой звали бывшего однополчанина Жорки Прахова. К его дому за номером таким-то приятели канали минут десять, пока не упёрлись в заново отделанный фасад подъезда дома, построенного на набережной Невы напротив Васильевского острова ещё во времена Николая второго кровавого. А может, ещё раньше. Этот подъезд выгодно отличался от других, куда ещё не въехали представители новой питерской элиты, евроремонтовским шиком, зеркальными окнами и изящными камерами наблюдения на входе, возле которого теснилось с полдюжины иномарок.

Подканав, Жорка по-хозяйски ткнул в кнопку домофона.

- Вам кого? – послышался удивлённый голос.

- Василия Кострова, - небрежно обронил Жорка. – Доложите, что здесь Георгий Прахов.

Минуты три домофон молчал, а тот, кто им «рулил», наверно, с невменяемым изумлением разглядывал на экране видеомонитора опухшего от беспробудного пьянства разноцветного Николая. Впрочем, на Жорку и Сакурова тоже стоило посмотреть.

- В вы ему кто? – уточнил, наконец-то, невидимый наблюдатель.

- Слушай, ты доложи хозяину, что здесь Георгий Прахов, только сделай это немедленно. Иначе, если я доберусь до твоего хозяина без твоей помощи, тебе потом не поздоровится.

Невидимый промолчал, а спустя пять минут из подъезда выкатывался сам Василий Костров в компании охранников. Это был крупный наголо обритый мужик в деловом костюме, плохо скрывавшем внушительные бицепсы и наметившийся животик. Под пиджаком костюма бритый имел десантный тельник, его шею украшала непременная золотая цепь, а на каждый палец был надет перстень.

«Ничего себе», - только и подумал Константин Матвеевич, мимолётно задумавшись на тему впечатления от вида однополчанина Жорки Прахова: то ли он испытал тревогу, то ли надежду?

Николай, наверно, ни о чём таком не думал. Он, разинув рот и схватившись обеими руками за нижнюю челюсть, заворожено разглядывал Василия Кострова.

- Братишка! – басил в это время Василий Костров и обнимал Жорку.

- Ты поаккуратней, не поломай бывшего сержанта, - кряхтел в ответ Жорка. Охранники, числом четверо, бдительно вертели стрижеными головами.

- Чего мы стоим?! – спохватился Василий. – Пошли ко мне!

- Эти двое со мной, - напомнил Жорка.

- Эти? Ну, так пусть тоже заходят.

- Не видать нам, Костя, здесь обеда, - шепнул на ухо Сакурову Николай, озираясь на богатую лепнину новых русских сеней, освещаемых антикварными бра из чистейшей бронзы. (33)

- Не боись, авось на кухне покормят вместе с прислугой, - также шёпотом съерничал Сакуров, а про себя подумал, что остаться без обеда Николаю будет больней его, потому что аппетит он набегал изрядный.

Обедом их всё-таки покормили. Но перед обедом пришлось протащиться по всей квартире бывшего однополчанина Жорки Прахова. Хорошо, в офис заходить не стали. Дело в том, что Василий Костров, продолжая выражать радость по поводу встречи однополчан, не спеша потащил их наверх семиэтажного дома. Охранники, числом четверо, бдительно топали рядом.

- Тут у меня всякие менеджеры делами занимаются, - небрежно объяснял бывший десантник, минуя первые два этажа, - тут у меня отдел собственной безопасности…

Компания поднималась этажом выше.

- … А тут я живу…

Компания поднималась на четвёртый этаж.

- Семья-то большая? – участливо спрашивал Жорка.

- Да один я! – отмахивался Василий Костров.

- Не тесно? – продолжал выражать участие Жорка.

- Видали?! – радостно гоготал Василий Костров и хлопал по плечу ближнего охранника, от чего тот слегка приседал. – Шутник! Всю жизнь шутит. Мочил духов – шутил, подыхал – шутил. И вот теперь тоже: взялся откуда-то на мою голову и снова шутит!

Хозяин грозно смотрел на своих охранников, и те тоже начинали гоготать.

- А ты чего такой нарядный? – наконец-то поинтересовался Василий, когда компания достигла фонаря, переоборудованного из бывшей художественной мастерской в шикарную бильярдную с камином и буфетом. О том, что раньше здесь была изостудия, напоминал неистребимый запах олифы и красок. Сакуров легко распознал специфические запахи, а Николай, увидев буфет, снова остолбенел с разинутым ртом, снова схватившись за нижнюю челюсть обеими руками.

- Да это я бизнесом занимался, - легко признался Жорка.

- Би… - начал, было, переспрашивать Василий, но затем, оценив юмор ситуации, схватился за живот и согнулся пополам от нового приступа смеха. Охранники тоже схватились за животы и тоже согнулись, весело хохоча и продолжая зыркать по сторонам подозрительными взглядами.

- Садитесь, чего мы стоим? – простонал Василий и махнул рукой в сторону группы кресел. – А ну, расскажи, как это ты бизнесом занимался?

- Пусть водила расскажет, - кивнул на Николая Жорка, - у него смешней получится. Только налей ему чего-нибудь.

- Водила? – переспросил Василий. – Извини, братишка, но я что-то не видел машины, на которой вы приехали.

- Так обо всём по порядку, - возразил Жорка. - Да, кстати, - спохватился он, достал бутылку водки и поставил её на бильярдный стол.

- Это что?! – снова загоготал Василий.

- Что – что? – удивился Жорка. – Водка.

- Где брал? – спросил Василий.

- На вокзале.

- Уберите её! – взмолился Василий и посмотрел на одного из своих телохранителей. – Уберите… В музей демократии…

Николаю в это время поднесли фужер рома, тот чинно выпил и принялся рассказывать. У него получилось, действительно, смешней. Хозяин помирал от смеха, охрана веселилась вместе с ним. Когда Николай дошёл то того места, когда приятели пропивали грузовичок, с хозяином чуть не случился удар. Жорка с Сакуровым тоже выпили. Жорка – коньяка, Сакуров – виски. Николай попросил ещё рома. Выпив, он начал повествовать о том, как героически вырубил зловредную мамашу гулящей бабы и тем самым спас компаньонов от неизвестно каких неприятностей.

- Она, значит, нацелилась на Жорку! – взахлёб верещал дальний родственник Семёныча. – А тут я! Ну, думаю, кранты моему дорогому корешу. Чё, думаю, делать? Нет, думаю, не позволю, чтобы моему дорогому корешу пришли кранты. В общем, встаю я в свой полный рост…

Хозяин взвыл, Жорка усмехнулся, Константин Матвеевич сморщился.

- …И грозно говорю этой бабе. Зачем, дескать, ты это на моего дорогого кореша нацелилась?

Слово «дорогого» Николай повторял с особенной любовью, преданно глядя на Жорку, его благополучного однополчанина и здоровяков-охранников. На Сакурова Николай не смотрел и продолжал рассказывать, а Константин Матвеевич подумал, что где бы и когда он послушал таких сказочников, как Семёныч и этот дальний его родственник? В Сухуми, во всяком случай, подобные экземпляры не водились.