Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

- Осторожно, тут задвижка прохудилась, - своевременно предупредил Фома и ухнул в какую-то воронку.

- Чёрт бы тебя…- начал Сакуров и ухнул следом.

- Осторожно, господа задвижка…

- И вовсе это не задвижка…

- Задвижки, они такие не бывают…

- Задвижки бывают всякие… - снова загомонили злыдни, проваливаясь в воронку следом за Сакуровым. И, странное дело, никто из них не застрял в узком месте воронки, несмотря на кучу тряпья, надетого на каждого. И даже те, которые успели обзавестись тележками, проскочили.

- Осторожно, тут вентиль, - снова предупредил Фома и поскользил по внешней стороне спирали, образовавшейся на выходе из носика воронки. Как Фома попал из, условно говоря, трубы на внешнюю сторону спирали и почему он с неё, согласно законам механики, не сваливался, оставалось непонятным, однако и Сакуров, и злыдни покатили за ним, также наплевав и на силу земного тяготения, прочую механику и отчасти логику.

- Внимание, очень узкий трап! – подал голос Фома и ляпнулся с конца спирали на некое подобие стиральной доски с довольно внушительными отверстиями. Настолько внушительными, что через них смогли «просочиться» и Фома, и Сакуров, и даже прибарахлённые злыдни. Просочившись, вся компания попадала на больничные койки в хорошо освещённой поместительной, но ужасно обшарпанной палате. Фома тотчас попросил принести себе утку, а злыдни стали доставать персонал предложениями обмена излишков барахла на эффективные медикаменты.

- Даю пару штанов и жилетку в придачу за банку нитроглицерина…

- А вот фуфайка на натуральном пуху за упаковку пургена…

- Могу предложить вагон байковых кальсон в обмен на контейнер новокаина… - подняли базар злыдни, а Сакуров как очутился на своей больничной койке, так тотчас оказался к ней привязанным.

- Что за дела? – возмутился он, вытягивая шею и пытаясь смотреть в сторону Фомы, который пил квас или ещё что-то там из поместительной утки.

- Всё будет хорошо, - ласково сказал невесть откуда взявшийся врач и надел на Сакурова маску для подачи общего наркоза.

«А как же Сакура?» - наконец-то вспомнил Сакуров, но тотчас вырубился. Вернее, в этом месте его сна ему приснилось, что он вырубился. И ещё ему приснилось, что, вырубившись от общего наркоза, он стал галлюцинировать. И именно с того места, где он смотрел сны разной конфигурации от самого Морфетрона не без помощи небезызвестного Парацельса, почему-то превратившегося в лужу. Лужа, правда, куда-то делась, а Морфетрон выглядел, как обычная телефонная будка эпохи среднего застоя. Будку подпирал Парацельс, вид у него был скучающий, и был он совершенно двухмерный. Третье его измерение торчало в будке и заказывало сны.

- Ну, что, к Сакуре? – бодро спросил двухмерного Парацельса якобы галлюцинирующий Сакуров.

- Да, конечно, - возразил тот и повернулся так, что Константин Матвеевич увидел его, если так можно выразиться, с торца. В то время как третье измерение известного целителя, похожее чёрт знает на что из-за слабой теоретической базы по части изучения третьих измерений отдельно от первых двух и плохо протёртых стёкол телефонной будки, продолжало надрываться, пытаясь заказать в специальной службе показ сна про Му-Му со счастливым концом.

- Эй, ты, кончай базарить! – хлопнул по немытому стеклу телефонной будки Сакуров, имея в виду невозможность следования двухмерного Парацельса без своего третьего измерения.

- Иду, иду! – с готовностью откликнулось нечто и выкатилось из будки, напоследок гавкнув в трубку, что оно таки ждёт.

«Это оно ждёт сон про Му-Му с хорошим концом», - машинально подумал Константин Матвеевич, вспоминая начала математики про трёхмерные тела и становясь невольным свидетелем образования объёмного Парацельса путём слияния его прежней двухмерной части с третьим измерением, каковое измерение как-то так ловко прилепилось к ущербному основоположнику ятрохимии, что тот резко избавился от своей недомерной ущербности и превратился в полноценного человека. А похож этот человек стал на Чарли Чаплина в молодости.

«Так вот они какие, Парацельсы», - мысленно резюмировал Сакуров и пошёл за мистером Чаплином в какую-то сиреневую туманность, начинающуюся сразу за пределами асфальтированной площадки, на которой стояла телефонная будка. Кстати говоря, данная туманность начисто поглотила Парацельса или мистера Чаплина, и лишь по голосу того или другого Константин Матвеевич мог догадываться, что они где-то рядом.

- Здесь налево, - предупреждал Парацельс.

Сакуров послушно поворачивал и сталкивался с каким-то неизвестным мужиком. Мужик хватал Сакурова за руки, а затем начинал мычать и делать какие-то телодвижения.

- Вот, блин! – пытался отцепиться от мужика Сакуров, прояснив телодвижения неизвестного, как поклоны.

- Му-му! – не отставал мужик.

- Ты, что ли, Герасим? – кряхтел Сакуров, наступая на ноги мужика, обутые в лапти.

- Му-му, - бормотал Герасим и отпускал Сакурова.

«Здоровый, зараза», - думал Сакуров и некоторое время шёл наугад, мистифицируя сиреневым силуэтом с тросточкой и в цилиндре в непроходимой сиреневой мгле.

- Здесь направо, - учтиво предупреждал Парацельс, Сакуров поворачивал и наступал на мелкую собачонку, и та в ответ начинала заливисто лаять.

«Это заказанный третьим измерением сон про Му-Му, - сообразил Сакуров. – С Герасимом я столкнулся, на Му-Му наступил, а вот счастливого финала их взаимоотношений ещё не видал. Кстати, этот Парацельс – большое трепло…»

- Тут, пожалуйста, прямо, - откликнулся Парацельс и сбавил ход.

«Ага, сейчас», - подумал Константин Матвеевич и, пока прикидывал, куда ему, вопреки совету лукавого целителя в образе известного кинодеятеля, свернуть, наткнулся на обладателя трости, фюрерских усиков и цилиндра.

- Полегче, пожалуйста, - попросил Парацельс, распадаясь на три измерения. Первое приняло вид трости, второе – усов, третье – цилиндра. Всё это сборище очень условных выражений конкретных математических измерений рвануло от Сакурова вперёд и направо, обгоняя друг друга и хаотично меняя векторы движения, халтурно демонстрируя броуновское движение частиц. Константин Матвеевич погнался за тем, что осталось от Парацельса, и тотчас вляпался в коровье дерьмо в виде торта. Затем он пробежал ещё и понял, что бежит по кругу. А потом оказалось, что бежит бывший морской штурман не просто по кругу, а кругами, которые получаются, если расплющить спираль на плоскости. В общем, Сакуров таки бежал вперёд, а с двух сторон на него пялились Герасимы и Му-Му в виде искусно сложенных стогов. Эти стога, «подчёркивая» движение Сакурова вперёд, медленно уплывали назад. Впрочем, Герасимы и Му-Му могли синхронно двигаться назад и сами, в то время как Сакуров перебирал ногами на месте, но это вряд ли.