Алексей Семенов - Листья полыни

Остальные вельхи пронеслись мимо Бильге и встретились с теми мергейтами, что оказались чуть впереди прочих: в лесу выровнять строй было куда труднее, чем на просторе. Удар двух почти десятков конных в бронях да с длинными мечами, нарочно сотворенными для боя верхом, был страшен. Мергейты, коих впереди случилась едва ли дюжина, не устояли, повалились с коней, точно те деревца, что вельхи для засады подпилили. Вельхи, одного лишь бойца потеряв, круто ушли вправо и избежали стычки со вторым рядом наехавших мергейтов. Бильге, удачей и первой кровью ободренный, развернулся и бросился на вельхов, показавших ему спину.

А те, уразумев, видно, что силы у мергейтов куда больше, чем казалось, бросились прочь, уходя куда-то сквозь лес, забирая в ту сторону, откуда явились, выскочив из засады. Бильге бег коня своего немного смирил, зная, что воины в тяжелом доспехе на крупных конях от него не уйдут. Дождавшись, пока подойдет вторая его полусотня, ринулся наметом за беглецами. Чутьем воинским понимал, что тем временем позади случилось. А позади подошел со своей сотней Кутлуг и повстречался там, где тропа снова в подлесок уходит, с теми, кто в Бильге стрелы метать начал. Их оказалось поболее, чем Бильге счел. Однако кто поручится: могла быть еще одна засада у тропы и на нее мог Кутлуг налететь. Но и там мергейтов вышло больше, и там они обратили веннов или соратников их в бегство, и там погоня началась. Как случилось на другой опушке, Бильге уже не успел узнать. Там был сам Тегин, воинов при нем было больше, и вряд ли тем, кто против него встал, сегодня удастся встретить закат.

Мергейты, развернувшись пологой дугой, быстро нагоняли вельхов. Стрел не метали, ждали, пока сабли в ход пойдут. Бильге понимал: где два десятка врагов, а рядом еще два десятка, там и сотня и другая может случиться. Но знал и другое: большая река близко, а все воинство людей из лесов, веннов то есть, тем занято, что с Олдай-Мергеном борется. И некому здесь встретить полтысячи Тегина большой силой, а конных воинов здесь и совсем немного. Метать стрелы — только приостанавливать погоню, а волки тем и брали, что бежать могли долго и ровно, по траве пластаясь, и настигали добычу, как бы та ни металась.

Они перемахнули мелкий и узкий ручеек и теперь гнались за вельхами мелким ельником, взрывая красноватую мягкую почву. До преследуемых, до их разноцветных плащей, развевавшихся от скорого бега, точно крыла больших птиц, оставалось едва ли три десятка саженей, когда земля вдруг стала задираться вверх. Елки стали кривыми, копыто лошади цокнуло о камень, и через три десятка прыжков камней стало столько, что и не счесть, всяких разных. Попался и такой, что с лошадь величиною.

Выявилась тропа, и довольно широкая. Вельхи, один за одним вытянувшись, пошли по ней, и мергейтам тоже пришлось строй сузить, зане вокруг наезженной стежки камней и рытвин стало столько, что бежать коню никак было нельзя. Ельник стремительно редел, и погоня вдруг разом выскочила на голую поляну. Слева темнело каменное взлобье, справа поляна обрывалась крутым скатом вниз, так что вершины стародавних высоченных берез качались вровень с краем обрыва. Тропа, по которой уходили вельхи, была широка, саженей в пять, и обвивала посолонь бок каменного холма, к коему они вышли.

Ни тени сомнения не было у Бильге. Он помнил горную чащу, помнил, сколько длилась погоня, куда поворачивали они, и чувствовал, что далеко сейчас Кутлуг и Тегин. Выходило, что близко, и сокол, летящий прямо, покрыл бы это расстояние за несколько ударов сердца. Узкая дорога не была помехой для мергейтов. Они были уверены в себе и в бою пять против пятерых не уступили бы никому, а случись за холмом новая засада, на дороге меж холмом и обрывом их не смогли бы окружить.

Вельх, что шел одним из последних, оглянулся. Был он, в отличие от многих прочих, лицом узок и усы носил пусть и длинные, но не вислые, а ростом и сложением превосходил прочих. Волосы его, бледно-рыжие, кудрявились, доставая до плеч. Нос, впрочем, был тонкий, с горбинкой, как и у всех вельхов. Взглядом быстрым и цепким увидел он все, что творится позади, и, сжав бока лошади, заставил ее бежать шибче. Здесь дорога поворачивала, и вельхи один за другим стали скрываться за крутым камнем.

Бильге слишком отклонился к самому краю дороги, и двое молодых воинов, обогнав его, первыми достигли поворота. Так велико было их желание первыми схватить добычу, что опасность получить в упор стрелу их не испугала. И стрела не тронула их. Тот самый вельх, светло-рыжий, укрылся за валуном, отмечавшим поворот, и выехал прямо на них. Одного поразил косым ударом меча в бок, другого — череном того же меча в подбородок. Первый повалился с коня в дорожную пыль, перевернулся несколько раз и застыл, разбросав руки, на самом обрыве, другой, оглушенный, остался в седле, и умный конь, почуявший, что всадник не может им управлять, остановился. Но вот то, что поперек узкой дороги стоять не пристало, коню было невдомек, и мергейтам, во весь опор летящим, пришлось бег своих коней сдерживать и снова отпускать совсем уж было настигнутых вельхов.

Бильге и здесь повезло большее всех. Потому и повезло, что опытнее был. Он успел прорваться между конем и краем откоса и теперь, когда его сотня немного поотстала, объезжая невместно вставшего коня и втягиваясь в узкое горло дороги по-над обрывом, снова был впереди на тридцать саженей, на двадцать саженей отставая от рыжего вельха. Тот в свою очередь на пятьдесят саженей отстал от своего небольшого отряда.

За поворотом дорога пошла под уклон. По правую руку местность обрывалась в глубокий овраг, постепенно расширяющийся и переходящий в лощину, утопающую в зелени. А дальше, еще глубже, где лощина уже становилась широкой долиной, огромным черным зеркалом раскинулось озеро, великое своей ширью, а длиною такое, что дальний берег его не был виден. Безоблачное синее небо, тугое и звенящее от весны, опрокинулось над низиной и вдали от берегов, куда не достигали тени деревьев, отражалось в глубокой спокойной воде. Бесконечная глубина небесная опрокидывалась в озерную глубину, становясь бесконечной вдвое.

По левую руку холм, будто срезанный, ровно и полого спускался, постепенно выравниваясь с дорогой. Редкий перед холмом и на самом холме ельник, с трудом протискивающийся сквозь щели в исполинских каменных плитах, там становился густым и непроницаемым для взгляда. Вельхи неслись прямиком на него.

«Они ошиблись», — осклабился про себя Бильге. Конечно, он не предполагал, что конные на всем скаку будут ломиться сквозь такую чащу, где еще и бурелома столько, что любая лошадь поломает ноги. То, что удалось им в первый раз, когда молодая поросль вдруг открыла засаду, теперь не удастся. Наверняка в ельнике был оставлен проход для малого числа конных, куда всей сотней разом не вломиться, либо там скрываются лучники, готовые расстрелять мергейтов в упор.