Дэниэл Абрахам - Путь Дракона

— Мы ведь только что это обсудили, — сказал Доусон.

Клара приподняла бровь. Молчание затянулось на три удара сердца. Четыре.

— Тогда тебе придется поднять армию, так? — спросила она.

— Исключено. Часть моей годичной ссылки.

— Ну, в таком случае, — сказала Клара, снова беря рукоделие, — вечером напишу Фелии, дам ей знать, что открыта для приглашения.

— Клара…

— Ты совершенно прав. Я не горю желанием ехать без охраны. Хочешь сам поговорить с Винсеном Коу, или это сделаю я?

Вспышка гнева Доусона удивила ее. Он вскочил на ноги, разбрасывая по полу страницы письма Канла Даскеллина. Ему очень хотелось схватить какую нибудь книжку, безделушку или стул, и вышвырнуть во двор, через окно галереи. Клара уткнулась в свое шитье, слабо поблескивала игла, которой она клала стежок за стежком, укол — стежок. Рот ее был плотно сжат.

— Симеон и мой король тоже, — сказала она. — Не у тебя одного в этом доме благородная кровь.

— Я поговорю с ним, — прохрипел Доусон, буквально проталкивая слова в горло.

— Прости, дорогой. Ты что-то сказал?

— Коу. Я поговорю с Коу. Но если он не поедет с тобой, ты тоже не поедешь.

Клара улыбнулась.

— Когда пойдешь, пришли горничную, дорогой. Пусть принесет перо.

Казармы егерей находились по ту сторону величественных нефритово-гранитных стен поместья. Длинное низкое здание, соломенная крыша сшита веревками плетеной кожи и пригружена черепами и костями убитых животных. По краям двор зарос сорняками, где их не смогли вытоптать ноги в сапогах, там же находились кипы сена, в качестве мишеней для лучников. В воздухе стояла вонь собачьего дерьма из прилегающих псарен, а огромное тенистое дерево изогнулось над зданием, словно снегом усыпанное поздними цветами.

Голоса привели Доусона за здание. Пятерка его егерей сидели или стояли вокруг стола, сделанного из древнего пня, уставленного молодым сыром и свежеиспеченным хлебом. Они были молоды, раздеты по пояс из-за жары. Доусон почувствовал мгновенный укол ностальгии. Когда-то и он был таким, как они. Сильное, уверенное в себе тело, и возможность насладиться радостями теплого дня. А когда он был таким, Симеон был на его стороне. Годы обокрали их обоих.

Один из них увидел его, и вскочил на ноги, отдавая честь. Другие быстро последовали его примеру. Винсен Коу стоял сзади, левый глаз у него заплыл и почернел. Доусон подошел к ним, игнорируя всех, кроме раненного.

— Коу, — позвал он. — Со мной.

— Мой господин, — сказал егерь, и поспешил за Доусоном. Доусон шел быстрым шагом по тропе, ведущей из поместья к пруду на севере. Тени витых башен расчертили землю.

— Что случилось, — спросил Доусон. — Ты выглядишь так, как будто пытался поймать камень веками.

— Ничего существенного, господин.

— Расскажи мне.

— Прошлым вечером мы выпили слишком много, господин. Один из новых парней был немного навеселе и… сделал предположение, которое я нашел оскорбительным. Он повторил, а я подошел, чтобы его поправить.

— Он назвал тебя педиком?

— Нет, господин.

— Кем, тогда?

По весне, до того, как начинал собираться двор, вода в пруду была прозрачной, как в ручье. Осенью, после того, как Доусон возвращался, она могла быть темной, словно чай. Он редко видел пруд в разгар лета, зелень воды была отражением деревьев, что делало ее почти изумрудной. Пол-дюжины уток скользили по поверхности, след на воде расходился за ними. Доусон стоял на краю пруда, где трава была сырой от грязи под ней. Неловкое молчание Винсена Коу становилось все более интересным с каждым дыханием.

— Я и других могу спросить, — сказал Доусон. — Они мне расскажут, если ты не хочешь.

Винсен перевел взгляд с водной глади на далекие горы.

— Он поставил под сомнение честь госпожи Каллиам, господин. И сделал некоторые предположения, что…

— А, — сказал Доусон. От ярости началась изжога. — Он еще здесь?

— Нет, господин. Его братья увезли его в свою деревню прошлым вечером.

— Увезли его?

— Я оставил его не в том состоянии, чтобы передвигаться самостоятельно, сэр.

Доусон хмыкнул. Перед ним над водой плясали мухи.

— Она возвращается в Кэмнипол, — сказал он. — Загорелась идеей, что может заключить с Маасом мир.

Молодой егерь кивнул, но промолчал.

— Говори, — приказал Доусон.

— С вашего позволения, сэр. Это не мудро. Трудней всего пустить кровь в первый раз, а это уже случилось. Потом это становится только легче.

— Я знаю, но она настроена решительно.

— Пошлите меня вместо нее.

— С ней, — сказал Доусон. — Джорри еще в городе. Он сможет дать тебе более полную картину происходящего. Ты защищал меня с тех пор, как все это началось. А сейчас мне нужно, чтобы ты защитил ее.

Двое мужчин продолжали стоять. Сзади раздавались голоса. Псарь кричал на своего ученика. Смех егерей. Казалось, они приходят из другого мира. Из не такого уж далекого прошлого, когда все было лучше, безопаснее, и правильно.

— Ей ничего не грозит, господин, — сказал Винсен Коу. — Покуда я жив.

Через три дня после того, Клара отбыла, уносимая открытым экипажем, в сопровождении скачущего за ней Винсена Коу, прибыли незваные гости.

Дневной зной привел Доусона из поместья в зимний сад. Не в сезон он выглядел невзрачно. Цветы, которые расцветут золотом и киноварью на исходе года, сейчас напоминали жесткие зеленые сорняки. Три его собаки лежали здесь, задыхаясь от жары, закрыв темные глаза и высунув розовые языки. Теплица была открыта. Не будь так, в ней было бы жарче, чем в духовке. Сад спал, в ожидании своего часа, и когда он придет, сад преобразится.

К тому времени Клара должна вернуться. Конечно, он проводит свое время не с ней. У него дела при дворе и охота. У нее свой круг интересов и ведение домашнего хозяйства. И все же, когда она уехала, одиночество стало невыносимым. Утром он просыпался с мыслями о ней. Вечером ложился, страстно желая, чтобы она сейчас вышла из гардеробной, со всеми своими новостями, озарениями и просто пустыми сплетнями. В промежутке он старался не думать о ней, Фелдине Маасе, и о возможности использовать ее против него.

— Господин Каллиам.

Служанкой оказалась молодая девушка-дартинаи, новенькая. Глаза у нее пылали, как и у всех представителей ее расы.

— Что такое?

— Приехал человек просить аудиенции, господин. Паерин Кларк, сэр.

— Не знаю такого, — сказал Доусон, и сразу же вспомнил. Бледный банкир, агент Северного Взморья, и совратитель Канла Даскеллина. Доусон встал. У его ног сели три пса, поглядывавшие то на него, то на служанку, и тихонько поскуливая. — Он один?

Глаза у девушки округлились от внезапной тревоги.

— Со свитой, господин. Кучер, лакеи. И, как мне кажется, секретарь.