Фуюми Оно - Тень Луны, Море Теней

Может, он не смог простить ей то, что она выросла после войны, не зная бед, или, что она могла понимать здешний язык, в отличие от него. А может, он с самого начала намеревался её ограбить. Она-то думала, что нашла родственную душу. Он тоже заставил её в это поверить. После того, как её так обманула Такки, у неё не хватало духу доверять кому-либо из этих людей, а теперь она позволила себе быть обманутой таким же кайкъяку, как она сама.

Боль раздирала её горло, гнев, подобный бушующему морю. Когда такое происходило с ней, она знала, что готова превратиться в какое-то чудовище. Под натиском этих волн, она выпалила:

— Он украл их.

Молодой человек ответил:

— Это был всего лишь бродяга. Ему надоело здесь работать.

— Хватит выдумывать оправдания и давай сюда эту штуку. Я буду решать, чего она стоит.

Ёко схватила меч.

— Я здесь пострадавшая сторона.

— А у нас здесь бизнес. Мы не можем позволить людям ночевать здесь бесплатно.

— Тогда вам стоило бы вести его получше.

— Заткнись и давай это сюда.

Вдвоём они перекрыли ей путь. Ёко встала в оборонительную позицию и лёгким движением руки скинула покрывало с меча. Луч солнечного света, просочившийся сквозь маленькое окошко, отразился ярким бликом от лезвия.

— Что за чёрт…

— Прочь с дороги. Я же сказал, что я здесь пострадавшая сторона.

Молодой человек взвизгнул и бросился прочь. Оставшийся мужчина колыхался взад-вперёд, в явном беспокойстве.

— Двигай. Если тебе нужны деньги, догоняй того старика.

— Ты это спланировал с самого начала!

— Я уже рассказал тебе, что случилось. Поймай старика и все деньги в рюкзаке твои.

Она выставила перед собой меч, и мужчина отступил. Когда она продвинулась еще на три шага, он быстро развернулся и побежал. Ёко притворилась, будто гонится за ним, а затем бросилась бежать прочь.

Призванные на помощь его напарником, подбежали несколько мужчин с обнажёнными мечами. Высыпав из трактира, они стали пробираться сквозь толпу. Ёко заметила, что у неё сильно болит рука, в том самом месте, за которое так крепко держался старик прошлой ночью.

Она никогда и никому не будет больше доверять, поклялась она.

После этого она стала ночевать на открытом воздухе.

Без особой на то причины, она проследовала по дороге в следующий город. Без денег она не могла снять комнату или купить поесть. Она бы предпочла ночевать под крепостными стенами вместе с беженцами, но стражники у ворот были начеку, а смешаться с толпой было совсем непросто. Она оставила эту идею.

Никто не будет твоим союзником. Никто тебе не поможет. Здесь нет никого, кто бы сделал для тебя хоть что-нибудь.

В любом случае, стоило ей лишь подумать, как её обманут и предадут, так по ней было предпочтительнее ночевать под звёздами и отгонять йома мечом.

После смены одежды, вместо того, чтобы признать в ней девочку-подростка, её всё чаще принимали за мальчика. Здесь было много проблем с правопорядком. Ей не раз приходилось сталкиваться с тёмными типами, но она уже потеряла какую бы то ни было щепетильность, если приходилось применять меч для угрозы.

Днём она шла, не спуская глаз с прохожих. Ночью ей приходилось идти, сражаясь с йома. Она не могла спать ночью из-за риска нападений, так что, она превратилось в ночное животное, бодрствуя ночью и отсыпаясь днём.

Некоторые семьи продавали еду прямо из хижин вдоль дороги, но делали это только в дневное время, да и в любом случае, у Ёко не было денег, так что, её трапезы состояли из воздуха.

Когда голод стал совсем невыносимым, она, сдерживая негодование, стала искать работу. Но города были переполнены беженцами, и работы не хватало на всех. Да и трудно было ожидать, что её наймут, если она выглядела для всех, как беспомощный ребёнок.

Йома появлялись каждую ночь, и, что ещё хуже, иногда даже днём. Ко всему прочему, постоянно возникали видения на мече и издевающаяся над ней голубая обезьяна.

Было невыносимо смотреть, как плачет её мать. Она не могла отделаться от соблазнительной мысли о том, как всё обстояло лучше, если бы эта обезьяна умерла. Тем не менее, желание просто увидеть свою мать, место, где она жила, всегда преобладало. Так же, как и желание поговорить с кем-нибудь, хоть о чём-нибудь.

Видения меча посещали её по ночам, в ответ на её страстную тоску по дому. Ёко не знала, происходило ли это потому, что необыкновенные силы меча проявлялись только ночью, или же оттого, что в это время она чаще бодрствовала.

Ночи, когда постоянные атаки йома не оставляли ей времени подумать о доме, эти ночи оставляли измученным её тело. Ночи, когда у неё было на это время, они заставляли болеть её сердце. Она знала, что лучше бы ей было не обращать внимания, когда меч начинал светиться, но ей не хватало решимости так поступить.

И этой ночью, мерцающее свечение вновь возникло вокруг клинка. Ёко сбежала от йома, пробилась в горы, и отдыхала под белым деревом.

Она встречала эти белые деревья то тут, то там глубоко в горах. Они были не похожи ни на одно дерево, которые ей довелось видеть. Кора ослепительно белая, а ветви шириной с дом, хоть и не очень высокий. Верхние ветки, на её взгляд, возвышались над землёй не более чем на шесть или семь футов.

Голые ветви гнулись низко к земле, тонкие, но невероятно твёрдые, настолько, что даже меч не мог их разрубить. Казалось, что эти ветки сделаны из какого-то белого металла. На них зрели жёлтые плоды, но и те были словно приварены к месту.

Белые деревья сияли даже в темноте, и ещё сильнее при лунном свете. Ёко нравилось смотреть на них.

Несмотря на низко-пригнувшиеся ветви, стоило ей пригнуться и проползти прямо к стволу, и там можно было ещё присесть. Почему-то, йома нападали гораздо меньше, когда она была под сенью этих деревьев, а дикие собаки вообще её при этом не беспокоили. Поэтому, когда ей был нужен отдых, деревья были её главным убежищем.

Спрятавшись под деревом и опираясь о его ствол, Ёко посмотрела на меч. Прошло уже десять дней с тех пор, как она встретила того старика, другого кайкъяку, в Таккъюу.

Меч засветился приглушённым светом, освещая искрящиеся в его блике ветви дерева. Плод на дереве переливался золотом.

Вместо образа её матери, как обычно, появилась группа чем-то занятых людей. Группа молодых женщин, в чёрной форме, в комнате с рядами парт.

Это моя классная комната.

Девочки просто сновали туда сюда, находясь, судя по привычной для неё картине, на перемене между уроками. Вид их красивых, высушенных феном волос, отутюженной одежды, чистой, белой кожи в сравнении с её нынешним состоянием вызвал у Ёко громкий хохот.

— Ёко Накаджима, я слышала, что она сбежала из дому.