Павел Буркин - Вернуться из смерти

- Сюда, - скомандовал Нидлир.

Крошечная комнатёнка почти в самом конце длинного коридора... или, вернее, лаза? Даже невысокой Артси-Эвинне приходилось нагибаться, чтобы не задеть служащие перекрытием, грубо обтёсанные глыбы. Всё точно так же, почти половину помещения занимает печь, в отверстии над очагом греется чугунок с каким-то аппетитным варевом, варево суетливо помешивает молоденькая, но вся какая-то запуганная и измождённая девушка... или девочка, вряд ли она старше Ариси. Однако оттопыривший сшитую из шкур безрукавку для дома живот свидетельствует: она на третьем или четвёртом месяце. На лежаке сидит плечистый мужчина лет тридцати, по точильному камню в его руке со скрежетом скользит большой нож. Время от времени мужчина смачивает камень слюной. Не отрываясь от работы, он порой бросает красноречивые взгляды на фигурку жены. Мол, заканчивай - и давай ко мне, а то прямо у очага тебя возьму. На ближнем к стене краю лежака спит старик, и ему совершенно не мешает царящий в общинном доме до глубокой ночи шум. Чумазая босоногая девчонка лет одиннадцати с растрёпанными волосами подбрасывает в топку уголь из ржавого железного ведра железным же совочком; ещё два мальца поменьше, пол из-за грязи не определишь, играют на полу, и их игры неуловимо напоминают забавы сколенских сверстников.

- Отец, - не обращая внимания на остальных, потянулся Нидлир к старику.

- Спит он, не видишь разве? - шикнул на него мужчина. - Только уснул, и ты тут! Кого это ты привёл, уж не эту ли свою картирку, с которой тогда на озере...

- Тогда - что?! - зло бросил Нидлир в лицо мужчине.

- Что слышал, - буркнул тот. - Постеснялся бы! Вместо того, чтобы на свадебный выкуп копить, на девок спускаешь, да ещё сюда её привёл!

- Ты что, она же слышит! А у нас и не было ничего...

- Да как же, как же... Так я тебе и поверил...

- Ничего не... - начал Нидлир, но Эвинна его перебила. Это Артси наглые речи чужого мужчины могли смутить. Та, кто вела в бой двенадцатитысячное войско, знала, что сказать.

- Это так, незнакомец, - неторопливо бросила она. - И говорить я пришла не с тобой...

- О! У картирской шлюшки голос...

Что произошло дальше, мужчина так и не понял. Руки незнакомки как-то странно шевельнулись - и нож, будто обретя собственную волю и едва не сломав палец, оказался в руке Эвинны. Ловко подбрасывая оружие на ладони, девушка, не повышая голоса, произнесла:

- Хорош воин, у которого женщина оружие отняла... Давай, буди отца. Надеюсь, он умнее...

Лицо мужчины побагровело - казалось, сейчас он бросится на неё разъярённым быком. Нидлир ошалело переводил глаза с одного на другую. Когда он только что очнулся, он увидел убитых сыновей старосты. Нехорошо убитых: один со вскрытым горлом, снег под ним потемнел от крови; второму меч расколол череп. И, поскольку никого живого, кроме Артси, там не осталось, напрашивался один совершенно безумный вывод. Их убил... точнее, убила...

И вот теперь он снова смотрел на милую, добрую, абсолютно безобидную плясунью, и не узнавал её. Уверенный, жёсткий взгляд, сурово сжатые губы, гордая осанка - и даже движения, сохранив прежнюю плавность и точность, стали какими-то хищными. Так двигаются те, кому не впервой воевать и убивать. Он как-то разом понял, что его старшего брата, одного из первых силачей племени, сейчас будут просто убивать, зарежут, как свинью, и всё. Такие слова обычно смываются кровью, и только кровью, ибо затрагивают не жизнь или кошелёк, но честь.

Но, похоже, понял это и брат. Мужчина примирительно поднял ладони кверху, показывая, что не прочь взять свои слова обратно:

- Впрочем, наши мужчины порой тоже слишком распускают руки. Сейчас разбужу отца. Бать, до тебя тут одна женщина пришла...

Собственно, глава семейства уже проснулся. Было ему далеко за шестьдесят, что по местным меркам глубочайшая старость. Седая борода и редкие пегие волосы растрёпаны со сна, но глаза уже смотрят вполне осмысленно. Наверное, его разбудили необычно громкие слова и возня. Несколько мгновений старик удивлённо переводил взгляд с незнакомки, в которой узнал картирку-плясунью, на братьев и жену старшего из них, съёжившуюся у очага; дети тоже примолкли, ощутив повисшее напряжение.

- Кто... вы? - спросил он Артси.

Девушка коротко, деловито представилась, и сам этот тон, без обычной девичьей стеснительности или смешков, убедил старика, что всё более чем серьёзно.

- Нужно поговорить, Кират-катэ, наедине. Пусть выйдут все, кроме Нидлира, - без предисловий начала она. - И чтобы нас не подслушивали. Это очень важно.

- Мой старший сын, хоть и резок на язык, но не дурак и не болтун, - усмехнулся старец. - И я для него пока ещё отец. - Айвейн, выведи детей и сама посмотри, чтобы никто не подслушивал. "Айвейн - это же северный вариант моего имени, как сколенская Флавинна в этих краях была бы Флавейн!" - мелькнуло у Эвинны в голове. Впрочем, теперь она же - и голова Артси, и об этом не стоит забывать.

Жена старшего брата молча повиновалась. Вскоре в комнатке воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском камина и хриплым, простуженным дыханием старика.

- А теперь - рассказывай, - потребовал старый Кират. - Что с тобой приключилось, и что ты от меня хочешь. Но сначала - какие отношения связывают тебя с Нидлиром. Я слышал, у картиров есть один обычай...

- Этого не было, - наверное, чуть резче бросила Артси-Эвинна. Нидлир поразился ещё больше: даже голос зазвучал чуть по-другому, но главное, в нём теперь отчётливо слышался металл. - Но со мной чуть не случилось другое.

И она коротко пересказала, что произошло. Только правду, и правду всю.

- Так что, если картирам это станет известно, они могут тут больше не появиться.

- Появятся, не вы, так другие, - подумав, ответил Кират.

- Им нужен никарр, а продать оружие из него можем лишь мы, - добавил старший брат - Нидлир так и не сказал его имени. - Вдобавок и повод не слишком важный. Вы ведь не родственники хотя бы вождя одного из кланов, так?

Кират поднял руку, и старший сын замолк на полуслове. Строго-то тут у них как, мысленно усмехнулась Эвинна.

- Но это не повод оставить вас без помощи, - продолжил он.

- Нас? - поразился Нидлир.

- Именно. Вас. Тебя, Нидлир, многие видели и с Артси, и с Фритьофом. Вдобавок ты очень зря оставил там копьё, с которым стоял в дозоре. Так что подозрение сразу падёт на тебя. А Артси ничего не докажет, да и вожди не станут ссориться из-за неё. Так что виноватым окажешься ты - да и мы все тоже!

- А что же, Кират-катэ, мне надо было дать себя обесчестить? - спросила она. - А твоего сына, почтенный, всё равно бы или добили, или выставили виноватым. И опять никто бы ничего не доказал.

- И это тоже правда, - вздохнул старик. - Как и то, что здесь, - он обвёл взглядом тесное помещение. - Слишком много глаз и ушей. Если я тебя тут спрячу, завтра же все узнают, что вы оба здесь. А у меня Нидлир - не единственный сын, а лишь младший. Так что единственное, чем смогу помочь - это собрать вас в дорогу и направить погоню в другую сторону. Ну, или хотя бы чуть задержать. Всё-таки, пока меня не расспросят, они в погоню не бросятся...