Павел Буркин - Вернуться из смерти

Девушка осмотрелась. На полу распростёрлись не меньше двух десятков трупов, из них, увы, трое оруженосцев. Один из дружинников утирал кровь, стекавшую на лицо из рассеченной брови - но все четверо твёрдо держались на ногах и по-прежнему были боеспособны. Четвёртый оруженосец, до крови закусив губу, пытался перебинтовать культю, получившуюся, когда кисть левой руки снесло секирой. Корчился в агонии кто-то из тюремщиков.

Дружинник, зарубивший врага со скрамасаксом, с уважением посмотрел на Эвинну. "Интересно, кто её учил? - наверное, думал он. - Не хуже нашего десятника дерётся, не хуже..."

- Костут, сейчас помогу, - обратилась она к потерявшему руку оруженосцу. - Остальные, осмотрите караулку на предмет лестниц - и открывайте решётки в ямах!

Послушались! Справедливый Стиглон свидетель, послушались! Эвинна чувствовала, как разгорается в сердце радость и предчувствие победы - впервые с того горького дня, как алки, пользуясь предательством герцога Фрамида, появились у стен столицы. Это могло значить лишь одно: её признали вождём. Всё верно, немногословные вояки королевской дружины больше ценят храбрость и боевое мастерство, чем происхождение. Потому, собственно, они так до конца и не признали авторитет Харванидов - кроме того Ольвара, который бросил вызов южной Империи. А вот её - признали. И теперь всё будет хорошо, самое трудное позади. Надо только не ошибиться и довести их до главной битвы...

Первая решётка с грохотом и скрипом провернулась на ржавых, но ещё прочных петлях - и по сброшенной вниз верёвочной лестнице один за другим стали подниматься заключённые. Отощавшие, замёрзшие, измученные - они казались живыми скелетами, но Эвинна знала: тем яростнее они будут бить преступивших закон людей короля.

Облепленные узниками, лестницы натягивались струной, казалось, они вот-вот оборвутся, и те, внизу, горохом посыплются вниз. Но делали их на совесть: не лопнула ни одна. С каждым мгновением в зале становилось всё теснее. Как и ожидала Эвинна, тут оказались только крепкие, способные оказать сопротивление мужики, и немногочисленные старики. Женщин и детей алки и дружинники держали где-то в городе. Эвинна и осталась-то в "мужской" тюрьме только потому, что сообразила прикинуться молоденьким пареньком.

Моос с Аспарухом поднялись одними из последних - видать, совсем ослабли в ледяной яме. Оба сразу же узнали Эвинну, точнее, конечно, Артси.

- Благодарю за спасение, дева, - произнёс Моос. - Сказать по правде, я уже начал сомневаться, что ты вернёшься...

- Запомните на будущее, вы, оба, - заслужив одобрительный взгляд старшего из дружинников, сказала Эвинна. - Я не бросаю своих, и всегда держу слово. Теперь берите всё оружие, какое найдёте - и пошли отсюда. Нам ещё ваши семьи вызволять...

Эвинна вышла на улицу первой. Как ни холодно было в подземной тюрьме, на улице мороз сильнее, дыхание перехватило, ледяной ветер бросил в лицо пригоршню колкого снега, затянутое тучами непроглядное небо сыпало и сыпало вниз снег. В Сколене обильный снегопад означал бы оттепель, снежные облака всегда пригоняет с моря южный ветер. Но тут даже тучи, скрывавшие холодное мерцание звёзд, не могли уменьшить мороз. Только сыпалась с неба ледяная пыль, под подошвами снег не поскрипывал, а зло взвизгивал.

- Как прошло? - встретил её Виридэйн. Как и условились, он вёл целый отряд - двадцать дружинников, которые должны были поддержать отряд, если бы к тюремщикам успела подмога.

- Чисто сработали, Виридэйн-катэ, - удовлетворённо прогудел старший из дружинников. - Никто не успел убраться, всех там и положили. Артси билась не хуже наших... Идём. Вьюга нас укроет, но медлить не стоит. Эй, там, пошевеливайтесь!

- А как у тех, кого за женщинами послали? - задала мучивший её вопрос Эвинна.

- Они быстрее управились, - хмыкнул воевода. - Дружинники просто перешли на нашу сторону, они и алков перебили. Так что у нас теперь почти двести дружинников. Сейчас они все, под началом её величества, отходят в земли рипуариев. Туда же пора идти и нам. У них всем найдётся оружие.

- Конечно, - кивнула Эвинна. - Как договорились. Идём к вашим рипуариям.

Харайн проснулся в отвратительнейшем настроении. Ничего удивительного, ведь алк-советник нагло поднял его в самую рань, да ещё посмел выговаривать - Харваниду! - на безобразное несение службы его дружинниками. И не пошлёшь гада, лучше всего на плаху. То есть послать-то можно, но тогда летом жди в гости целый полк алков с их новыми огненными трубками. До Великой Ночи борэйнские племена все вместе выстояли бы и против легиона, но сейчас, когда выжил лишь каждый десятый...

А самое обидное, что, строго говоря, он прав. Совсем не алки виноваты в том, что случилось ночью. И почти сотня его дружинников ушла с проклятым Виридэйном. Это не считая трёх десятков убитых оруженосцев и двадцати алков... Ублюдки! Посмели укусить руку, которая их кормит!

- Авенат! - крикнул Харайн - и осёкся, чувствуя, как в голове будто перекатился шипастый шар кистеня, а к горлу подкатила тошнота. Хороши алкское красное, борэйнское пиво и крамарская медовуха, а смешивать их не стоит. Да и количество выпитого, говоря мягко, великовато.

- Ваше величество?

В приоткрывшуюся дверь протиснулся стоявший на страже дружинник. Он уже выучился "правильно" титуловать короля, но в душе новых веяний не одобрял. "И это - король? Тот, кто заменил законоговорителей старых времён? Этот пьяный мальчишка - тот, кто должен водить нас в бой?" Дружинник знал, что если в бою счастье будет на стороне врага, долг дружины - умереть до того, как падёт вождь. Но до и после боя дружинник мог судить, стоит ли король повиновения, и если не стоит...

Видно, королёныш и сам понимает, что нет, не стоит. Потому и хочет, чтобы его избавили от необходимости доказать свою храбрость и ум государя. Хочет, чтобы ему повиновались просто за то, что он родился Харванидом...

- А, Видсид! Позови-ка мне Авената! И Кетеона тоже!

- Наш воевода с младшими дружинниками в поле, - спокойно ответил Видсид, и в его словах королю почудился укор. - Они ещё в Час Нетопыря вышли, будут к полудню.

- Не королевское это дело - мечом махать! - ответил на невысказанный укор Харайн. - Правитель думать должен! Ладно, обойдёмся Авенатом. И тюремщикам скажи, чтобы привели ко мне ту девчонку, которую королева-мать к себе вызывала - надеюсь, она уже водворена обратно. Кстати, пусть узнают, зачем она понадобилась старухе.

- Ха, это уже всем известно, - теперь голос дружинника был прямо-таки переполнен язвительностью. - Кроме вашего величества. Среди тех, кто освобождал пленников в яме, заметили некую девицу с мечом. По словам выжившего тюремщика, это та самая плясунья. Дралась она не хуже дружинников, двоих зарубила...