Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена)

- Ну, прощайте. Спасибо вам, Игнат Николаич, если б не вы...

А дед Игнат улыбался спокойно и мудро. Откуда-то он был уверен в абсолютной правильности происходящего. Может быть, потому, что когда-то оставил за спиной домашний уют - и сам, по приказу собственной совести, отправился навстречу войне. Дед Игнат знал: каждый мужчина однажды должен так поступить. Не обязательно уезжать на войну - можно пойти служить в армию, поехать осваивать Дальний Восток, можно с нуля взяться осваивать новую профессию, можно просто-напросто уйти странствовать по стране. Важно одно - резко, без перехода, оставить привычный уют и отправиться навстречу неизвестности. Это как закалка для меча, без которой клинок не обретет должной прочности и гибкости, не будет резать брошенный на него платок и с легкостью рассекать доспехи. Пусть парень уйдет в неизвестность, приобретет свою закалку - и станет подобен клинку, который ничто на свете не сможет согнуть, разве что сломать.

А Миша достал и раскупорил фляжку с заколдованной водкой. Сделанная из небольшой тыквы, она казалась до ужаса чужеродной в мире пластиковых бутылок и стальных фляг с эмблемами, целлофановых пакетов и латексных презервативов со смазкой под вкус банана. Зато она окажется привычной и естественной там, куда он собирается. А еще там придутся ко двору такие вещи, как честь, мужество и готовность рискнуть головой ради друга... или любимой. Ну, за этот мир и за тот, и еще за мир во всем мире, и за другое хорошее, что есть в этом мире.

Михаил опрокинул жгучее пойло в горло - все же после двухлетнего перерыва к водке надо заново привыкать. Ну, дурное дело не хитрое...

Невесть откуда на пропеченной солнцем полянке взялось холодное, промозглое облако плотного до материальности тумана. Оно обволокло Михаила с ног до головы, облекло, как живое, проникло в мельчайшие щели одежды, ледяными мокрыми пальцами ощупало тело. Потом налетел порыв ветра, и облако исчезло. Но теперь на уютной лесной поляне больше никого не было. И сама поляна была совсем другой.

Не Миша, но снова Моррест отряхнул испачкавшиеся о прошлогоднюю хвою джинсы, поудобнее перевесил на плече перевязь с ружьем. Он уже знал это место - именно здесь находилось таинственное святилище со старым служителем единого бога. Интересно, где он сам? Уж не оказался ли вместо него на полянке с дедом Игнатом и Ниной?

Но все сомнения развеяла знакомая фигура в невзрачном сером плаще. Старик неспешно подошел к нему и, будто он отлучался всего на минутку, произнес:

- Мы не ждали тебя так рано, Моррест ван Вейфель. Шустер ты, шустер...

Моррест выпрямился во весь рост, поправил "Сайгу" за спиной и невзначай улыбнулся. Снова Моррест ван Вейфель. Снова Сколен. А значит, он снова на своем месте, и с этого места больше никуда не уйдет.