Сергей Девкин - Тайпэн. Оскал войны

— Хань!!!

Обернувшись на крик, тайпэн почувствовал, что даже азарт сражения, подогреваемый желчью степенного демона, как–то неуверенно начал вдруг утихать, уступая место другому чувству. Раджа–отступник, обгорелый и израненный, неровной походкой шел к месту схватки, видя сейчас перед собой лишь одного человека. Тело Куанши, оставшееся стоять на коленях за спиной у Ранджана, рассыпалось от порывов слабого ветра странной бесцветной пылью. Еще секунда, и останки двуединого демона, будто бы потеряв какой–то скреплявший их стержень, рухнули облаком праха, стелясь над обожженной землей.

— Ли.

Обернувшись на голос Удея, бывший дзи увидел своего боевого товарища, чуть склонившегося в недвусмысленном жесте. Рука тайпэна сама легла на рукоять меча Сяо Ханя, высвобождая фамильный меч из украшенных ножен.

— Добей этого урода.

— А вот это как раз с большим удовольствием, — ответил Ли и широким шагом двинулся к ковыляющей фигуре раджи.

С той ночи в покоях дворца Юэ–сэн Хань день за днем на своих тренировках вспоминал те уроки, что сумел подсмотреть в далекое время у командира Ногая. Совместные поединки с тайпэном Ванем тоже дали свои результаты, и сейчас оружие истинных полководцев Империи не было настолько же бесполезной и опасной игрушкой в руках у Ли, как еще два года назад. И все–таки, после всего того, что уже случилось, рисковать он никак не мог, а значит, с Ранджаном следовало покончить быстро, одним последним ударом.

Старый прием, вдвойне подходящий против раненного или уставшего врага, сработал на удивление безотказно. Широкий рубящий удар, которым Ли хотел отвести меч сиртака в сторону, не просто отбросил кривой клинок, а сломал его у самой витой рукояти. Еще в момент нанесения первого выпада, Хань начал разворачиваться влево, одновременно сближаясь с врагом. Вторая атака заключалась в колющем ударе себе за спину вдоль левого бока, и внезапное сильное сопротивление на пути у меча, которое ощутил Ли, засвидетельствовало ее успех. Сиплое дыхание Ранджана раздалось над самым ухом у Ханя, правая рука Хулителя попыталась ударить тайпэна в шею, но вассал Избранника Неба легко перехватил кисть, сжимавшую кривой нож. Лишенный последних сил, пронзенный и обезоруженный раджа удрученно вздохнул.

— Вот значит как, — услышал Ли предсмертный шепот сиртака. — После всего, что было, после всех побед и потерь, умереть в шаге от цели, от рук обычного человека.

— Я не совсем человек, — непонятно зачем ответил Ранджану Ли, будто хотел извиниться за то, что не оправдал его ожиданий.

— Хм, стоило догадаться, — в тоне раджи что–то переменилось, хотя голос его явно слабел. — Будь оно этим, я бы, скорее всего, принял исход… Но так… Так, я не согласен!

Со звуком ломающихся костей и разрывающейся плоти, ребра Ранджана раскрылись, подобно раковине моллюска, и две новых руки, украшенных длинными кривыми когтями, обхватили тайпэна, сжимая его в своих объятьях с невероятной силой. Шепот раджи превратился в зловещее шипение, а старые руки, ставшие теперь верхними и казавшиеся еще мгновение назад бессильными, стиснули плечи Ханя, не давая ему пошевелиться.

— Я не хотел быть одним из вас! — взревел Отрекшийся, отрывая Ли от земли и сдавливая еще сильнее, так, что начали проминаться стальные пластины доспеха. — Но раз вы не оставили выбора мне, я не оставлю шанса и вам!

Разноцветные круги перед глазами и шум крови в ушах едва давали тайпэну чувствовать что–то, кроме сжимавших его демонических лап. У него оставалось время лишь на одну попытку, и тренированное тело Ли совместно с остатками перепуганных мыслей приняло единственное решение, продиктованное ему рефлексами и инстинктами, годами прививавшихся будущим дзи.

Качнувшись вперед всей своей массой, Хань на ничтожно малое мгновение сумел ощутить под ногами твердую землю. Вся энергия, что еще оставалась в измученных мышцах, была брошена на то, чтобы воспользоваться этой долей секунды, вызванной заминкой Ранджана. Упершись буквально одними носками сапог в покрытую сажей почву, Ли швырнул противника через плечо, сжав до зубовного скрежета рукоять своего меча, все еще пронзавшего тела сиртака.

Поток темной крови с неприятным алхимическим запахом оросил Ханя, залив разом лицо и спину. Тело Ранджана, распоротым хлюпающим мешком, покатилось вниз по склону, нелепо размахивая слишком большим числом конечностей. Мир вокруг замер, будто дыхание на вдохе, и исказился, как свет, переламывающийся через линзу «зоркого глаза».

— Ты справился, — звенящий голос Йотоки Юэ, тот который он прежде никогда не слышал, но узнал сразу же, был полон радости и спокойствия.

— Признаю, ненавидеть такого врага мне уже не под силу, — где–то совсем рядом и в тоже время в необозримо далеком месте прорычал Куанши, словно смущаясь своего внезапного признания. — Скоро увидимся, Ли.

«Все может быть в этой жизни, демон, — ответил в мыслях тайпэн Императора. — Каждый сам строит свою Судьбу и выбирает свой Путь».

— Поверь, я запомнил это, и передам отцу, он уж наверняка готовит нам встречу.

— А я напомню, если ты вдруг забудешь. И ему, и тебе, — шутливо пригрозила Йотока. — Прощай, юный Хань. Благодарю тебя за то, что дал мне еще один шанс вновь защищать свой народ и образумить заодно моих потомков. Я буду уповать на то, что больше не встречусь с тобой по ту сторону мира, но если все же ты вновь окажешься там, то помни о том, что друзья есть везде.

— Даже, если они хотят оторвать тебе голову, — со смехом прорычал Куанши.

— Идем уже, мы итак отняли у него слишком много сил.

— Ты по–прежнему пытаешься мной командовать, женщина?!

— Я по–прежнему сильнее тебя, но ты всегда можешь пожаловаться на меня родителю, — это предложение заставило Ли улыбнуться даже через сковавшую его боль.

— Как же я тебя ненавижу…

Последние слова потомка Шаарад были уже совсем неразборчивы.

— Ли!

Водопад огненно–рыжих волос хлестнул тайпэна по лицу, а толчок в грудь едва позволил удержаться на ногах. В следующую секунду Хань увидел перед собой перекошенное лицо огромного сиртака, во рту которого сверкало на удивление много золота и серебра. Фуёко, вставшая между первым воином Ранджана и Ли, успела в последний момент поймать в перекрестие двух кинжалов кривую саблю Нагпура. Он сам в это время, с неприязненным видом рассматривал появившееся из его груди окровавленное лезвие даканя, выходившее из ламелярной кольчуги наружу почти на целую ладонь.

— Катись к своему радже, — по–кошачьи прошипела Таката, обезглавливая Нагпура ударом короткого меча.

— Это было близко, — пожурила Ханя Фуёко. — Слишком близко. Не хорошо засыпать на поле боя, когда сражение еще не окончено. Разве в дзи–додзё этому не учили?