Сергей Девкин - Тайпэн. Оскал войны

Оттолкнувшись от перил, тайпэн широко расправил плеч и посмотрел вдаль.

— Я прикажу оставить большую часть продовольствия флота для нужд беженцев.

— И чем мы будем кормить матросов? — удивился Кэй, видимо, никак не ожидавший подобной развязки беседы.

— Я вижу лишь один способ получить нужные нам припасы, — криво усмехнулся Ли, и губы Реёко растянулись в ответной понимающей улыбке. — Все, что нам нужно, мы просто отберем у генерала Манчи.

— А эта прогулка, похоже, будет совсем не такой скучной, как мне казалось, — певучий голос кумицо заставил обоих полководцев обернуться. — Так заманчиво и так рискованно.

— Так глупо и так самонадеянно, — согласилась стоявшая рядом Таката. — Но зато, вполне в твоем стиле, Ли.

— Я знал, что вам понравится.

Башня Второго Дома династии Великих Таголов пришла в упадок и запустение еще в те времена, когда его дед учился делать свои первые шаги. И, направляясь теперь по расколотым плитам в сторону возвышающейся серой громады, осыпавшейся и увитой ползучими лианами, Маади испытывал чувство легкого суеверного страха, впитавшееся в его кровь с молоком матери. Лица старых богов, разбитые дождем, ветром и временем, взирали на него со всех сторон, и казалось, что в любой момент заброшенный храмовый комплекс может возродиться к жизни, жестоко покарав тех, кто посмел нарушить покой запретного места. Но слава и величие Таголов ушли уже безвозвратно, и шумящий полевой лагерь, развернутый в развалинах у подножия древнего святилища, внушавшего некогда ужас всем окрестным землям, был живым доказательством их падения.

Многочисленные шатры и круглые хижины из бамбуковых жердей, покрытые листьями древесных фикусов, занимали собой все расчищенные каменные площадки, сохранившие относительную целостность. Однако, вопреки ожиданиям большинства гостей, бивуак воинов Ранджана не был похож на кочевой табор цынь–гань, и наметанный глаз легко подмечал те детали, что были свойственны лишь людям, придающим должное значение дисциплине. Каждая сотня и каждый малый отряд располагались на своем отдельном месте, не смешиваясь между собой. На замшелых и обрушившихся кое–где стенах жреческих построек, огораживавших лагерь, маячили фигуры часовых с длинными загнутыми луками. К навесу, под которым расположилась походная кухня, выстроилась длинная очередь, в которой слышались разговоры и смех, но не было и намека на ругань или попытки пролезть к котлу с рисовой кашей вперед других.

У входа в башню замерли двое воинов с перекрещенными копьями, но при приближении Маади и его спутников, стражи разомкнули свое оружие и сделали шаг в сторону. Ни в одном из шести северных владений никто не осмеливался преграждать путь свободным раджам Шаанга, даже если сам служил одному из них.

Внутри старых стен было душно и влажно. На лестничных пролетах с выломанными ступенями безраздельно властвовали темно–зеленая плесень и гибкие ветви ползунов, пробиравшиеся в башню через узкие щели бойниц. Новые пары стражников стояли на каждой круглой площадке, отмечавшей очередной виток крутой каменной спирали, взбиравшейся ввысь. Вершина заброшенной резиденции Второго Дома давно рухнула в узкое ущелье, на краю которого была когда–то возведена, и крышей башни теперь служили растянутые полосатые полотнища из дорогого имперского сукна, отталкивающего воду.

Ранджан поджидал гостей лежа на боку на возвышении из пуховых подушек, задумчиво подперев голову правой рукой. Кальян, благоухавший ароматами ядреной опиумной смеси, возвышался посередине низкого стола в окружении блюд с сушеными финиками, инжиром и засахаренными фруктами. Кривые кинжалы в ножнах из крокодильей кожи, лучащиеся самоцветы, грубые поделки из слоновьего бивня, элементы броских доспехов, раскиданные в беспорядке, страницы с рукописными и печатными текстами на разных языках — если лагерь внизу и не был похож на тот, какой мог бы принадлежать одному из Отринувших, то вот личные покои Ранджана соответствовали всем известным канонам. С другой стороны не стоило забывать, что этот человек был одним из немногих раджей, кто отказался от покровительства всех известных богов, и, несмотря на мстительный характер многоруких прародителей народов Умбея, продолжал жить в свое удовольствие, в достатке и процветании. Впрочем, именно о последнем с ним и прибыли сюда поговорить пятеро других вождей, имевшие свои вольные отряды.

— Ты даже не хочешь встать, чтобы приветствовать нас как равных? — рыкнул Маади, еще с порога настраиваясь на нужный тон.

Четверо могучих воинов с длинными кривыми мечами, облаченные в открытые конусовидные шлемы и ламелярные доспехи, спускавшиеся до колен, молча, взирали на гостей из темных ниш, разбросанных по стенам. Безмолвные и неподвижные, они напоминали статуи древних богов, случайно уцелевшие в этом месте. В окружении таких верных соратников Ранджан чувствовал себя достаточно расковано, чтобы ответить на реплику Маади в довольно глумливом тоне:

— Нагпур, я ведь, кажется, велел не впускать на свой порог всяких нищих? Так почему же слово владыки остается для его слуг лишь пустым звуком?

— Боюсь, в этот раз им пришлось сделать исключение, — ответил в той же издевательской манере ближайший сподвижник Отрекшегося. — Такие бездомные, как эти, бывают очень настырными.

Высокий, с широкой мускулистой грудью и темной бронзовой кожей, Нагпур сидел по другую сторону стола и смотрел на Маади с кривой ухмылкой, сверкая золотыми и серебряными зубами. В отличие от своего раджи, первый из воинов вольного вождя носил густую черную бороду, но его длинные нечесаные волосы точно также были стянуты на затылке в грубый лохматый хвост, пропущенный через толстое железное кольцо. Одежда обоих сиртаков отличалась лишь цветом. Нагпур придерживался нейтральных белых тонов, а вот шальвары и свободная адхиваса Ранджана имели кричащие царственно–желтые и запретно–алые оттенки, словно Хулитель пытался даже в этом бросить свой вызов многоруким предтечам.

— Чем ты бахвалишься, никчемный? — слова не задели самолюбия Маади, он давно уже вышел из той юной поры, когда чья–то грубая подначка могла вывести его из себя. — Магараджа развалин! Твой дом пристанище для обезьян и болотных свиней! И не тебе порицать нашу бедность, когда ты сам не в силах расплатиться с былыми долгами. Мы пришли требовать то, что ты должен нам со времен последнего совместного похода за Шаанг. Твои долги перед магараджей Акоши были достаточно велики, чтобы мы согласились на время отдать свою часть добычи, но ни полученного нами в бою, ни возмещения, обещанного тобой, мы так и не дождались!