Игорь Пронин - Фэнтези-2005. выпуск 2

Три кошеля с мраморными шариками для игры в «шибздик».

Мешочек с булавками, нитками, иголками и прочей дребеденью.

Старинный роговой гребень; позолота стерлась от времени.

И, наконец, в потайном кармашке дряхлой котомки — лист плотной бумаги, сложенный вчетверо.

В сортах бумаги Конрад разбирался хорошо и потому сразу определил: желтизна листа — отнюдь не признак ветхости или скверного качества. Сорт «Верже Алехандро» с благородным отливом в желток стоил дорого, приобрести такую бумагу можно было лишь в лавках Цеха Каллиграфов.

Обер-квизитор тщательно ликвидировал следы изысканий — и развернул листок.

«Почтенная госпожа Аглая!

Сим спешу довести до Вашего сведения, что любимая внучка Ваша, Лайза Вертенна, не только опрометчиво вступила в Орден Рыцарей Зари, что Вам, по-видимому, известно, но также была замечена в…»

Шум в коридоре Конрад услышал за миг до того, как дверь в комнату с грохотом распахнулась. За отпущенный ему краткий срок обер-квизитор успел сунуть письмо на место, захлопнуть стенной шкаф, где стояла котомка, и отпрыгнуть к окну. «Увидел, что дверь приоткрыта, решил заглянуть — вдруг воришка забрался?..» Объяснение натянутое, но в целом приемлемое. Старуха, правда, недоверчива…

— Собака! Там собака! Большая! Огромная!

В комнату ворвалась бешеная радуга. Взъерошенный, рыжий, веснушчатый, совершенно незнакомый барону детина принялся лихорадочно запирать дверь на щеколду. В алой блузе, подпоясанной лазурным кушаком, в шароварах густо-болотного цвета, он потрясал воображение. Швырнув на кровать грязную суму, гость трясся от испуга. Видимо, боялся, что «огромная собака» вломится следом. Дверь открывалась наружу, собака никак не могла ворваться сюда, но детине было не до логических умозаключений.

Щеколда плясала и выворачивалась из толстых пальцев.

На миг прервав судороги, детина обернулся к Конраду.

— Во-о-от такенная собака! — Он отчаянно развел руки. Судя по размаху, собака уродилась размером со стог сена. Трус выглядел лет на тридцать — тридцать пять, но конопатое лицо коверкал страх маленького ребенка.

Конрад подошел и помог несчастному разобраться со щеколдой.

Счастливо отдуваясь, повеселев, детина рукавом отер со лба пот. И вдруг с недоумением уставился на барона, словно впервые его увидел.

— Что вы делаете в моей комнате, сударь?

Несмотря на щекотливость ситуации, барона начал разбирать истерический смех.

— Вы уверены, что это ваша комната?

— А чья же еще?

Решив не уточнять, в чьей именно комнате они оба находятся, Конрад продолжил игру «вопрос на вопрос».

— Вы живете в этой гостинице, сударь?

— Да!

— В каких апартаментах?

— В этих!

По правилам игры, ответивший вместо вопроса утверждением — проигрывал. Но рыжий проигравшим себя не считал.

— Цифра на дверях ваших апартаментов какая?

— Цифра? Н-не знаю… — Детина моментально растерял недавнюю уверенность. — A-а, цифра!

Он просиял, звонко хлопнув ладонью по лбу. Словно комара пришиб.

— Хозяин сказал: номер одиннадцать на Черной стороне. Это Черная сторона?

— Черная. Только номер не одиннадцатый, а восьмой.

— Ох, простите! Виноват! Выходит, я к вам вломился… Беда-то какая! Что же мне теперь делать?

— Наверное, идти искать свой номер, — пожал плечами барон.

— Ну да! А собака?!

— Вы уверены, что она вас ждет? Хорошо, я пойду первым.

Отодвигая щеколду, Конрад чувствовал себя участником дурацкого фарса. Рыцарь Утренней Зари вызволяет жертву из лап Черного Аспида… Овал Небес! Предчувствия его не обманули. Аспид во плоти действительно поджидал в коридоре!

У стены, заложив руки за спину, стоял стряпчий Фернан Тэрц.

Из всех возможных свидетелей негласного обыска — самый нежелательный.

— Что здесь происходит? — риторически вопросил Тэрц.

— Это я во всем виноват! — радостно гаркнул рыжий, вываливаясь в коридор. Котомку детина успел опять водрузить на могучее плечо. — Собака! Тут была злая собака! А я вломился в чужой номер! А этот добрый господин меня спас! А собака убежала…

Стряпчий шагнул вперед, готовясь к длительному общению, но с лестницы донеслось:

— Немедленно! Где здесь барон фон Шмуц?! Я хочу видеть этого человека!

Скажи Конраду кто-нибудь еще вчера, что он будет рад появлению буйного корнета Лефевра — ни за что бы не поверил!

— Я требую объяснений, сударь!

Сегодня корнет был сам на себя непохож. Пылкий, оскорбленный, чего-то требующий — все, как обычно. Но присутствовал в конном пращнике Франце Лефевре некий надлом. Томила тайная червоточина. Ел поедом злобный хорек сомнений. Лицо осунулось, выправка увяла. И страстный огонь во взоре гнусно коптил.

Даже султан на кивере, возвышаясь над помпоном, скорбно качал пучком китового уса.

— Как вы мне надоели, сударь! — честно вздохнул барон, чувствуя, что мимо воли проникается сочувствием к мальчишке, переживающему тяжелый период крушения иллюзий. — От второй дуэли я категорически отказываюсь, имейте в виду. Меня в спец-арсенале запрут на веки вечные… Слушайте, зачем вы меня преследуете? Фехтовать не с кем?!

— Вы!.. Вы… — корнет задохнулся. Кровь бросилась ему в лицо и сразу отхлынула. Юноша был невменяем. — Идемте! Да, да, сударь! Идите за мной!

Схватив барона за руку, он потащил добычу на улицу. Конрад не сопротивлялся.

— Вот! Смотрите!

На фонаре, обвитом змеей, белело объявление. Прямоугольный листок бумаги, приклеенный с тщательностью сумасшедшего: ни уголка не торчало, ни краешка. Неживой, твердый почерк, ровные ряды предложений, словно пехота на плацу — все это было хорошо знакомо барону. Если ты записной дуэлянт и служишь в Бдительном Приказе, такие штуки выучиваешь наизусть и узнаешь с первого взгляда.

— Читайте, сударь!

— Корнет полка конных пращников, — зачитал барон скучным тоном, заранее зная содержание листовки, — Франц Лефевр в итоге дуэли с бароном фон Шмуцем, обер-квизитором…

— Дальше! Читайте дальше! Это уже по всему городу висит!

Подобные резюме — в рамках «Дуэльного кодекса», статья

«Поощрение и наказание» — учредил высочайшим указом Ромуальд Грозный, прадед Эдварда II. Поскольку дуэль на саблях-болтушках не приводила к телесным повреждениям, заметным для населения, а потому радостным для победителя и позорным для побежденного, синклиту магов-консультантов вменялась разработка соответствующего эрзац-заменителя. Конкурс выиграл волхв-радетель Джошуа Магарыч, очаровав стилос и восковый таблетон особо извращенным образом. Во время дуэли все сведения о результатах горели под стилосом темным пламенем и нечувствительно переносились в канцелярию Приказа, где размножались методом «librorum impressio». Прикормленные гении-табеллариусы разносили листовки по Реттии и расклеивали на столбах в достаточном количестве.