Ольга Родионова - Мой ангел Крысолов

Музыка вдруг смолкла, и в толпе началось шевеление: горожане и гости освобождали центр площади, утрамбовываясь по краям. Из окон гроздьями свисали зеваки, кое-кто карабкался на каменные тумбы позабытого предназначения и на изъеденный временем пъедестал каменного рыцаря на лихом колченогом коне с отколотым хвостом.

Музыка вновь грянула какой-то заунывный марш, и из ближайшей улочки на середину площади выбежала страшно худая девушка, вся в блестящих чешуйках вместо одежды. Неправдоподобно вывернутые суставы делали ее похожей на огромное больное насекомое. Она начала кувыркаться и сворачиваться в клубки, закидывать ноги за плечи, извиваться так, что ее конечности казались веревками, начисто лишенными костей. Толпа свистела, выражая восторг, ухала и аплодировала. Потом вышли борцы — мускулистый кривоногий карлик с огромной лысой головой и тощий старик, узловатый, как сухой корень, беззубый и верткий. Толпа возбудилась. Народ вопил и улюлюкал, Орхидея азартно подпрыгивала у плеча Тритона. Карлик победил, придушенного старичка уволокли за ноги. За борцами выступал мрачный горбоносый тип. Он привел на цепях пару волков — толпа отступила подальше. Волки рычали, показывали зубы и весьма неохотно выполняли приказы дрессировщика. Тритон усмехнулся, вспомнив Кудряша.

За волками вышли жонглеры — в воздух полетели ножи, зажженные факелы и тонкие фарфоровые блюда. Безрукий мальчик лет двенадцати ловко ловил зубами летящие в него кинжалы, балансировал на одной ноге, удерживая в другой пестрый веер, подбрасывал и вертел ногами яркую алую тумбу. Тритон засмотрелся на него и едва не пропустил момент появления Тота. Он сразу узнал главаря песчаников. Бледное, точно светящееся изнутри лицо с огромными ледяными глазами в немыслимо длинных ресницах обрамляли длинные золотые локоны, высокая фигура с прямыми широкими плечами, тонкой талией, узкими бедрами и стройными длинными ногами была затянута в короткий кожаный камзол, такие же штаны и высокие ботфорты. Никакого плаща, никакого капюшона — Тот не скрывался. Летящей походкой он прошел к середине площади. Люди расступались перед ним, как вода, а он, казалось, даже не замечал их присутствия. Двое горожан в богатой одежде, подобострастно кланяясь, приволокли обитое красным бархатом кресло. Красавец, не удостоив их даже взглядом, уселся в него, изящно откинувшись на спинку. Разрезая толпу, к своему господину с четырех сторон прошли четверо песчаников. Все они, как и Тот, были одеты в черное, лишь голова одного из них была не без щегольства повязана алой косынкой.

Песчаный главарь поднял голову и посмотрел вверх. Тритон проследил за его взглядом. Из окна противоположного от галереи здания показалась тонкая фигура танцора и ступила на трос. Музыка смолкла, потом застучал барабан. Толпа на площади затаила дыхание.

Танцор легко пробежал туда-сюда по тросу, потом вернулся на середину, высоко подпрыгнул и дважды перевернулся в воздухе. Тритон напрягся: он узнал канатоходца. «Лей», — прошептал он одними губами, и танцор едва заметно вздрогнул и обернулся. Его взгляд скользнул по толпе и остановился на ком-то внизу. Этот невидимый кто-то был ему знаком: Лей просиял улыбкой и замахал рукой. Тритон перегнулся через перила, шаря взглядом, сердце у него заколотилось и пропустило удар: он увидел внизу, в море задранных кверху лиц, одно…

— Нета! — крикнул он и, не думая ни о чем, вскочил на перила, собираясь прыгнуть вниз.

— А ну-ка, кто это там у нас мешает представлению? — разнесся над площадью совершенно спокойный голос Тота, негромкий, но почему-то разом перекрывший все звуки. — Никак, отродья? Взять их, ребята.

Песчаники метнулись в толпу, как хорьки в курятник, народ, точно очнувшись, завопил и начал давиться, пытаясь выбраться с площади. Нету закрутило и понесло в толпе, она беспомощно оглянулась, но Тритона чья-то крепкая рука схватила сзади за плащ и сдернула с перил. Он яростно обернулся и увидел перед собой Орхидею. Ее чепец съехал набок вместе с волосами, на лице была написана отчаянная решимость.

— Рехнулся, красивенький? Пропадешь!.. — крикнула она ему в самое ухо, пытаясь удержаться под натиском поддавшихся начавшейся панике горожан. Они ничего не видели и ничего не поняли, но многолетний страх подсказывал им бежать, уносить ноги, и они бежали, давя друг друга. Тритон, цепляясь за перила, еще раз попытался отыскать глазами Нету, но ее уже не было видно.

— Сюда! — Орхидея дернула его изо всех сил. На лестнице уже мелькала алая косынка одного из песчаников. — Держись за меня, красивенький! Тут дверь!..

Она потащила его в сторону, продираясь в давке, и там, в самом углу галереи, действительно была дверь. Куда она ведет, Тритон не знал, но раздумывать было некогда, и он нырнул в открывшийся темный проем следом за своей спутницей.

Лей промчался по тросу к середине площади, куда, он видел, толпа увлекала Нету. Какое-то время ему еще удавалось видеть сверху мелькавшую в море голов темноволосую макушку, потом он с отчаяньем убедился, что потерял ее.

Лей метнулся туда и сюда, вглядываясь в людские водоворотики внизу, и ему показалось, что он снова видит Нету у восточного края площади, недалеко от выхода на Свечной бульвар. Он кошкой вскарабкался на балкончик этажом выше, оттуда на карниз, и через мгновение уже был на крыше. Старая черепица скользила под ногами, и, если бы Лей не был летуном, он свалился бы вниз уже на втором шаге. Впрочем, взлететь было рискованно: свет факелов не достигал крыш, но луна была полной, и силуэт Лея отчетливо виделся на фоне неба, поэтому он просто бежал по крыше, почти не касаясь ногами черепицы — бежал к выходу на Свечной бульвар, расчитывая обогнать толпу, уносящую Нету.

— Держи танцора! — раздалось внизу, перекрывая панические крики горожан.

Один из песчаников свистнул, указывая наверх.

— Да кому он нужен! — досадливо отозвался второй.

— Мне, — спокойно произнес Тот. Он уже покинул свое роскошное кресло и стоял, скрестив на груди руки, а люди, спешащие убраться с площади, шарахались от него в разные стороны. — Вы что, не видите, как он бежит? Это отродье, я его чую. Мор, достань его оттуда.

Верткий смуглый песчаник в алой косынке красиво взмыл над крышами и камнем упал сверху на голову бегущего. В последний момент Лей почувствовал атаку, метнулся в сторону и взлетел. Мор промахнулся, выругался и, злобно оскалившись, поднялся повыше.

— Цып-цып-цып, — прокричал он, хлопая руками, как наседка крыльями. — Иди к папочке, детка!..

Лей вильнул из стороны в сторону, прижал руки к бокам, вытянулся в струнку и стрелой понесся над самыми крышами. Ему некогда было оглядываться и смотреть вниз, поэтому он не видел и не слышал, как Тот, задумчиво сказав: «Уйдет, пожалуй!», — потянул из-за пояса пистолет, как вынырнувший из переулка Огневец, отшвыривая всех, кто попадался на пути, схватил своей огромной лапой пламя факела и швырнул этот огненный шар прямо в главаря песчаников, заставив его промахнуться. Песчаники бросились на Огневца, как волки.