Convallaria Majalis - А был ли мальчик (част 1-6)

Пенелопа шикнула на рыжего, и скучно рассказала инструкции. Школьников надлежало стеречь и наставлять, преподавателям помогать, патрулировать коридоры с десяти ло одиннадцати вечера и вообще быть каждой бочке затычкой. По приезду в школу взять у нее, Пенелопы, расписание для своего факультета, и скопировать каждому ученику, а также не забыть о пароле для гостиной -- их, оказывается, мог назначить староста.

Потом она прогнала нас патрулировать поезд, и наградила напоследок тяжелым взглядом "я-вижу-тебя-насквозь".

-- Пароль в нашу гостиную стоит у тебя на багажной полке, -- решила я. Невилл поднял брови:

-- Думаешь?

-- Уверена. Звучно и нетривиально.

Когда мы вошли в свое купе, вместо оставленной приглядывать за вещами Ханны Аббот там обнаружилась Луна. Сегодня она щеголяла ожерельем из пробок от сливочного пива, а палочку заткнула за ухо. Как обычно, она читала вверх ногами "Придиру".

-- Привет, -- рассеянно глянула она на нас. Мы синхронно кивнули.

-- А Ханна ушла. Твое растение плюнуло в нее чем-то неприятным, когда она хотела поставить рядом клетку с совой, -- сказала она Невиллу.

-- Видимо, посчитало, что совиный клюв довольно опасен, -- я сняла растеньице с полки и водрузила себе на колени. Серое, похожее на кактус, оно было покрыто бугорками и здорово смахивало на невиллового Тревора -- наверное, потому жаб воспылал к нему горячей любовью и сидел исключительно в горшке с мимблетонией. Вот и сейчас глянул на меня настороженно: что, мол, делать собралась? Осторожно погладив пальцем один из бугорков, я добилась тихого ""фр-р-р".

-- Ой, как интересно! -- Луна даже газету отложила, достала перо и потянулась пощекотать растение. Тревор глухо квакнул, растение булькнуло.

-- Смешное какое! -- рейвенкловка сунула в раскрытый рот мимблетонии конфету. Растение чавкнуло и требовательно пискнуло, разевая пасть пошире. Глядя на него, Тревор и себе раскрыл рот -- авось чего перепадет.

-- Только мясом не корми, -- предупредила я. Луна кивнула:

-- Ага. А нас закрыть хотели.

-- Кого -- вас? -- не поняла я.

-- "Придиру". Из министерства приходили. Сказали, что мы ведем незаконную коммерческую деятельность. И что какие-то важные бумажки, которые нам нужны, уже негодны, так что придется нас закрыть. А папа сказал, что раз он не может продавать свою газету, то будет раздавать ее даром. А министерские почему-то сильно разозлились и ушли. Даже на чай не остались.

-- Действительно, почему? -- пробормотал Невилл. Я поставила горшок на колени Луны и улеглась на сидение, согнув ноги -- иначе уже не помещалась. Уютно устроив голову на коленях Невилла, я прикрыла глаза и задремала. Прошлая ночь выдалась неспокойной: Сириус затеял вечеринку, провожали нас в Хогвартс и заодно отмечали выигранное судебное разбирательство. Под конец он по секрету признался, что Рита переезжает к нему на Гриммо -- дескать, оттуда до редакции "Пророка" ближе. Можно подумать, она пешком ходит...

Спала я почти до самого Хогсмида -- когда пришло время патрулировать вагоны, Невилл просто аккуратно встал и пошел один, решив меня не будить. Когда я проснулась, оказалось, что к нам успели присоединиться Гермиона и Рон -- они вполголоса обсуждали летние новости.

-- Доброе утро, спящая красавица! -- дернул меня за косу Рон. -- Тебя близнецы зачем-то искали. Они что, втянули тебя в эту авантюру? Мама все лето их гоняла, кричала, что это занятие недостойно мужчин семейства Уизли.

-- Иногда мне кажется, что твоя мама совершенно не любит деньги, -- я потянулась и зевнула. Гермиона прищурилась:

-- А ты, значит, любишь?

-- Скажем так: я отношусь к ним с большим пиететом. В детстве меня слишком часто попрекали куском хлеба, так что я мечтала вырасти и поскорее начать зарабатывать самой. Когда я узнала о наследстве, у меня прямо камень с души свалился -- я уже было решила, что мне придется пользоваться милостью фонда для неимущих.

-- Значит, деньги -- не цель?

Я поняла, что подруга немного зациклилась. С ней это бывало: прочитает какую-нибудь книгу, вынесет основную идею и давай вызнавать точку зрения окружающих на эту проблему. Так уже было с домовиками -- хорошо, что ей вовремя обьяснили, что для их освобождения ничего нельзя сделать в принципе, а то развернула бы целое движение вроде "Свободу угнетенным". Так получилось и с оборотнями -- когда подруга узнала, что Люпин не мог найти официальной работы, она собиралась подавать какие-то петиции или жалобы в министерство, собирать подписи, но мы ее с грехом пополам остановили, обьяснив, что оборотни предпочитают скрываться в лесах и надо начинать не с министерства, а с самих оборотней. Беседовать с вожаками стай Гермионе в голову почему-то не пришло, и проблема мохнатых так и осталась нерешенной.

А теперь вот ей в голову стукнула какая-то очередная гениальная идея насчет денег. Ну-ну...

-- Признайся, что ты успела прочитать на каникулах?

Уши Гермионы запылали:

-- Ты так хорошо меня знаешь... Я читала Маркса. Ребята сказали, что это глупости! -- Гермиона возмущенно засопела. Я припомнила, что там писал Маркс по поводу денег и кивнула в знак солидарности:

-- Именно. Именно глупости.

-- Ну вот!

Я застонала. Вот заклинит же ее на какой-то бредовой идее! От необходимости продолжать дискуссию меня избавило приближение станции.

-- О, нам пора! -- схватилась Гермиона. -- Нужно первыми успеть в школу, Пенелопа обещала взять расписание...

-- Они нашли друг друга, -- буркнул Рон, выволакивая свой и гермионин чемоданы из купе.

-- О, нет! -- простонала я, обернувшись в сторону преподавательского стола.

-- Что? О, нет! -- повторил мой вопль Невилл, обернувшись туда же. По правую руку от Дамблдора сидела Амбридж в отвратительно-розовой пушистой кофте поверх такой же розовой мантии. На ее кудерьках дрожал пышный бант того же горячо нелюбимого мной цвета.

-- Пусть это будет шутка, -- взмолилась я. -- Единственная свободная вакансия -- должность преподавателя ЗОТИ.

-- А вдруг она -- мастер дуэли? -- неловко пошутил Невилл. Я мученически глянула на него, и парень замолчал. Только вздохнул и потрепал меня по плечу, разделяя мою печаль.

Макгоннагал внесла Сортировочную шляпу, опустила ее на колченогий табурет и выжидательно замерла.

В стародавние дни, когда я была новой,

Те, что с целью благой и прекрасной

Школы сей вчетвером заложили основы,

Жить хотели в гармонии ясной... -- начала Шляпа свою песню.

Чем дольше она пела, тем меньше мне нравилось ее сочинение.

Но сегодня я вот что скажу вам, друзья,

И никто пусть меня не осудит:

Хоть должна разделить я вас, думаю я,

Что от этого пользы не будет.

Каждый год сортировка идет, каждый год...

Угрызеньями совести мучась,

Опасаюсь, что это на нас навлечет