Convallaria Majalis - А был ли мальчик (част 1-6)

Сразу после занятий я направилась в папин кабинет, намереваясь поговорить с ним о Локхарте.

-- Северус, ты занят? -- я все еще называла его попеременно то по имени, то папой, и он не возражал. Слава Мерлину, за каникулы отвыкла обращаться к папе на "вы" и "профессор" -- это ему было неприятно, я прекрасно видела.

-- Не слишком. Эссе, Гриффиндор, пятый курс... Говори, что хотела.

Я устроилась в кресле и пожаловалась:

-- Он полное ничтожество. Он благоухает пошлыми духами, как кокетка, и флиртует с второкурсницами, и совершенно не собирается учить нас защите.

-- Чего и следовало ожидать. -- ответил Северус, не поднимая головы от пергаментов и резко что-то чиркая в них. -- Список нужных книг я тебе составлю, по субботам в десять часов... И друзей своих приводи, что ли...

Второе занятие по ЗОТИ было ничем не лучше первого: сначала Локхарт долго распинался, перечисляя свои заслуги, а потом с жутко таинственным лицом левитировал на стол клетку, накрытую черным платком.

-- Итак, встречайте: хитрые, злобные, дьявольски коварные... Корнуэльские пикси! -- жестом фокусника сдернув с клетки платок, он явил классу с дюжину маленьких синекожих мохнатых существ с похожими на стрекозиные крыльями, которые громко и пискляво возмущались своим заточением. Существа трясли прутья клетки похожими на человеческие руки лапками и страстно желали выбраться. Стоило только мне об этом подумать, как Локхарт открыл дверцу, и эта гадость, радостно стрекоча, выпорхнула наружу.

Какой переполох начался в классе! Пикси действительно оказались дьявольски коварными и изобретательными -- в масштабе мелких пакостей. Они с упоением делали "дождик" из чернил, драли учебники, портили конспекты, вытряхивали за окно сумки, путали девочкам длинные волосы, при этом дико визжа, царапаясь и плюясь не хуже верблюдов. Локхарт пытался применить к ним какие-то невразумительные малоэффективные заклятья, не преуспел и поспешно ретировался, бросив напоследок гениальное:

-- Ну, вы и без меня справитесь.

Ага, еще как справимся! Все ученики, кроме меня, Невилла, Гермионы и беспомощно повисшего на люстре хаффлпаффца Эрни МакМиллана, подвешенного туда вредными созданиями, поспешно ретировались.

Я залезла под парту, друзья последовали моему примеру и стали сшибать вьющихся вокруг Эрни пикси прицельными Петрификус Тоталусами, пока не сбили всех. Побросав недвижимые тельца в клетку, Гермиона сняла Вингардиум Левиосой белого от страха Эрни и недоуменно произнесла:

-- Я думала, мы изучаем защиту от темных искусств... А это домашние вредители!

-- Ага... совсем-совсем домашние, -- я украдкой сунула одну пикси в карман, собираясь отправить маггловским родственникам анонимную посылочку.

Невилл только горестно вздохнул и принялся чинить Репаро свои книги и конспекты. Нам и вернувшимся в класс студентам осталось только последовать его примеру.

Выходя из кабинета, я снова услышала голос:

-- Убить... Смерть... Кровь...

-- Что это было? -- Гермиона удивленно оглянулась на меня:

-- Что?

-- Голос. Вы что, не слышали?

Гермиона и Невилл покачали головами, а Невилл участливо спросил:

-- Ты хорошо себя чувствуешь? Может, к мадам Помфри?

-- Нет, все нормально. Просто послышалось, -- я что, с ума схожу? Похоже на то...

-- Гарри, слышать голоса -- это ненормально даже по магическим меркам, -- назидательно сказала Гермиона. Я замахала руками:

-- Я с папой посоветуюсь. Идемте скорее, а то МакГоннагал нас живьем съест!

Глава 4

В отличие от Локхарта, папа учил нас действительно интересным и действенным вещам. Наконец-то мы разобрались в том, чем черная магия отличается от белой (действительно черная, я имею ввиду). Оказывается, вовсе не своим действием на предмет колдовства, а последствиями применения заклинания или ритуала для самого колдуна. Мы все осуществляем колдовские действия, направляя собственную магию волевым усилием, желанием, коль угодно. И, в зависимости от того, какими эмоциями подпитывается желание, каждое совершенное действие накладывает отпечаток на душу, сущность самого мага по принципу "что посеешь -- то пожнешь". Таким образом, чем больше и дольше ты применяешь темные заклятья, тем меньше в тебе остается способности к светлому колдовству -- и наоборот.

-- Выходит, нельзя полностью отказаться от той или иной части магии, -- сделала я вывод. Все удивленно вытаращили на меня глаза.

-- Ну, я имею ввиду, что глупо выбирать что-то одно, если можно взять сразу два, -- папа справился с удивлением и подтвердил:

-- Все по-настоящему сильные волшебники не были ни светлыми, ни темными. Тот же Мерлин, или Основатели -- сейчас совершенно напрасно говорят о Слизерине, как о черном маге, и остальных -- как о белых. Есть неопровержимые доказательства того, что лично Ровена Рейвенкло замуровала в подвалах Хогвартса восемь оборотней -- для крепости фундамента, Хельга Хаффлпафф связала клятвой несколько семей домовых эльфов, изменив сознание несчастных настолько, что сейчас они являются теми, кем являются -- безропотными слугами. А рыцарь без страха и упрека Годрик Гриффиндор в свое время не гнушался запустить Авадой в спину -- раз его знаменитый меч не доставал.

-- Так эльфы изначально были свободными? -- по-моему, из всех папиных объяснений Гермиона вынесла только этот факт. Северус досадливо поморщился:

-- Да. Первые эльфы стали работать в Хогвартсе, связанные клятвой с Хельгой Хаффлпафф. После этого все достаточно богатые семьи стали выкупать у нее секрет привязки, чтобы заполучить хотя бы одного, и Хельга неплохо на этом заработала. Как-никак, на стройке Хогвартса поиздержались... Сознание домовиков было необратимо изменено, им внушили беззаветную преданность хозяину и сейчас самым страшным наказанием для них является освобождение -- несчастный домовик и часа не проживет, не будучи связан с кем-то. Как правило, все домовики подчиняются главе семейства -- или, в его отсутствие, наследнику, -- я вспомнила свой разговор с хогвартским домовиком, но не стала говорить о нем.

-- Как правило? -- переспросил Невилл.

-- Из каждого правила есть исключения, Лонгботтом. Если наследников двое, домовики станут слушаться обоих в равной степени или же поделятся на две половины. И еще одно -- домовик никогда не станет слушаться сквиба, будь тот потомком хоть самой Хаффлпафф. А теперь вернемся к теме урока.

Оказалось, что опасно не столько само желание применить темное колдовство, а эмоции, которые ты испытаешь, его применив. Если ты колдуешь Круциатус, но при этом не станешь упиваться беспомощностью и страданием своей жертвы, то никакого отпечатка на твою душу это не наложит -- разве что на совесть. А если станешь смаковать и питаться страхом пополам с болью, то эффект будет, как от наркотика -- эйфория, затем привыкание и ломка. Вот что держало Пожирателей -- ломка, желание причинять боль другому существу и наслаждаться его страданием... Меня передернуло. Я прекрасно понимала, более того, сама испытывала подобные ощущения -- когда представляла, как на голову Петуньи падает кирпич, а Дадли сбивает грузовик. Мне хотелось видеть их униженными, воющими о пощаде -- и только потому я выждала так долго, прежде чем навестить их. Просто чтобы в порыве ярости не выйти за рамки и не нанести им непоправимый ущерб...