Convallaria Majalis - А был ли мальчик (част 1-6)

На второй день после моего выздоровления на стене в коридоре нашли сделанную кровью надпись: "Тайная комната вновь открыта." В коридоре у хаффлпаффской гостиной. За-ши-бись. Можно подумать, что я оставила бы надпись рядом с собственной гостиной!

Слухи и предположения нарастали снежной лавиной, грозя похоронить меня под собой. К примеру, Ханна Аббот нервно вздрагивала, увидев меня утром, а Пауэлл, по-моему, всерьез размышлял, за что бы такое исключить меня из команды.

На ближайшем уроке Трансфигурации я подняла руку и попросила МакГоннагал:

-- Профессор, расскажите нам, пожалуйста, о Тайной комнате.

Гриффиндорская деканесса недовольно поджала губы, но потом согласилась:

-- Ладно. Чтобы не плодить пустых догадок... Все вы знаете о том, что Хогвартс построили четыре величайших колдуна своего времени: Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Рейвенкло и Салазар Слизерин. Трое основателей жили в ладу друг с другом, но один не разделял их образ мышления...

-- Догадайся, кто, -- шепнул мне Невилл.

-- Салазар Слизерин был категорически против того, чтобы обучать магии магглорожденных и полукровных колдунов. Легенда утверждает, что где-то в Хогвартсе есть вход в Тайную комнату, где Слизерин поселил страшное чудовище. Когда разногласия с другими основателями достигли апогея, он ушел из Хогвартса, запечатав Тайную комнату, но предрек, что настанет день и его потомок откроет ее. Этот день должен стать последним для всех магглорожденных, пребывающих в школе.

-- Криви был магглорожденным! -- выкрикнул какой-то рейвенкловец с задней парты.

-- Не "был", мистер Каттнер, а "есть". Криви расколдуют не позже мая. Тайная комната -- не более, чем миф, поскольку школу неоднократно обыскивали и проверяли как сами преподаватели, так и специалисты из Министерства. Никаких Тайных комнат, Секретных гардеробных, Неведомых гостиных, Загадочных чердаков и прочей подобной чепухи в Хогвартсе не существует. А теперь вернемся к теме урока: сегодня вы научитесь превращать живое в неживое. Перепишите эту формулу и повторите за мной движение палочкой...

Объяснение МакГоннагал возымело эффект, прямо противоположный тому, на который я рассчитывала. Теперь меня называли Наследницей и совершенно не желали обращать внимания на тот факт, что логичнее было бы обвинить в открытии комнаты папу -- как колдуна более сильного и к тому же маггла только наполовину, а не на три четверти. Бред, в общем. Полный бред.

Раздраженно плюхнув сумку в угол, я уселась в кресло напротив папы и спросила:

-- А ты точно не потомок кого-нибудь из Основателей? Слизерина, например? Вот здорово было бы: найти Тайную комнату и науськать монстра сперва на того, кто разнес сплетню по школе, а потом на директора, Локхарта и Паркинсон.

-- Любопытный список, -- резюмировал папа. -- Раз уж тебе приспичило послушать лекцию о собсвенной родословной... Папаша мой, Тобиас Снейп, был потомственным магглом и ни капли колдовской крови не имел. Мама, Эйлин Принц, происходила из чистокровного рода, но обнищавшего еще до гоблинских войн. В магическом мире она не могла рассчитывать на удачное замужество, поскольку не имела ни приданого, ни влиятельных родственников, ни выдающихся способностей, ни блестящей внешности -- я весь в нее, между прочим. Бабушка моя по матери -- испанка, а это не считается хорошим происхождением здесь, в Англии. С ее стороны -- несколько поколений сельских знахарок, никаких Основателей. Дед -- англичанин, но тоже не имеет никакого отношения к Основателям.

-- А мамины родители? -- упрямо спросила я. Папа засмеялся:

-- Лилины родители были магглами. Весьма занятными, но все же магглами. Так что если ты рассчитывала на длинную и развесистую родословную, то у тебя ее нет. Правда, дед мой приходился каким-то дальним родственником Блэкам, но это родство слишком уж дальнее, чтобы о нем вспоминать -- даже по магическим меркам.

-- Н-да... -- вздохнула я. Не то, чтобы меня это расстроило -- я всегда знала, что могу рассчитывать только на собственные силы. Но было как-то... досадно, что ли. Выходит, я совсем чужая тут -- как тот же Криви или Бесси Миллер.

-- Интересно, кого они назначат Наследником, если я окаменею?

Глава 7

Папа меня тогда, конечно, отругал, и попросил прекратить молоть чепуху. Но теперь после всех наших с ним занятий Северус провожал меня и моих друзей до гостиных, намереваясь уберечь от неведомого монстра. По-моему, зря: раз уж этот монстр так быстр и ловок, ему ничего не стоит окаменить сразу троих студентов и одного преподавателя.

Студенты продолжали коситься на меня и перешептываться, но с этим я ничего поделать не могла. Помощь пришла, откуда не ждали: близнецы Уизли, шалопаи и сорвиголовы, взяли за моду везде следовать за мной и орать: "Расступитесь! Наследница и ее свита!" Сперва я обижалась и злилась, а потом заметила, что при моем появлении никто больше не шарахается, а наоборот - все начинают улыбаться. Спустя месяц после происшествия с Криви, о несчастном гриффиндорском первокурснике никто и не вспоминал. Вот уж воистину - толпа глупа!

Локхарт, между прочим, немного подрастерял свой лоск и все чаще появлялся в Большом Зале не при параде: еще бы, попробуй повертеться перед зеркалом, если в нем вместо собственного личика отражается троллья харя, корчащая рожи и распевающая похабные песенки! Рожу папа мне продемонстрировал, но озвучить текст песенок отказался, дескать, мне еще рано о таком знать. Ну и подумаешь... Насколько нам было известно, ни к кому из хогвартского штата Локхарт не обращался - видимо, стеснялся расписаться в собственной несостоятельности как мастера по снятию проклятий. Свое паучье проклятье, кстати, я наложила, но сняла спустя четыре дня: Гилдерой перестал есть, а смерть этого болвана от голода не входила в мои планы.

Паркинсон тоже притихла, как потом оказалось, нашла себе жертву поплоше - Джинни Уизли. Но тогда я еще не знала об этом и наслаждалась затишьем по полной: с головой зарывалась в книги, до звона в ушах летала, бегала по выходным к Хагриду посмотреть на занятных зверушек (зачастую относящихся к третьей и выше категории) и вовсю наслаждалась жизнью. Незаметно подошел к концу первый семестр, и мы разъехались на каникулы, причем Невилл поехал к нам с папой - его бабушка перемудрила с заклятьями для уборки и слегла в Мунго с вениками вместо рук. Разве могла я позволить другу ехать на каникулы к странному дядюшке Августу, вывешивавшего племянника за ногу из окошка? Папа, кстати, не возражал: он считал Невилла разумным и воспитанным мальчиком, никуда не лезущим без спросу (одно из главных, по папиному мнению, качеств). Получив обязательное приглашение от Малфоев мы, не мудруя лукаво, взяли с собой и Лонгботтома. Невилл пришел в совершеннейший восторг от нарциссиной оранжереи, так что все четыре дня, что мы у них гостили, леди Малфой провела в беседах с "юным гербологом". Сириус с Ремусом к нам не присоединились, по-моему, крестный, почуяв вкус свободы, просто пустился во все тяжкие, так как даже на письма отвечал с огромным опозданием и то, подозреваю, после многократных люпиновских напоминаний. Впрочем, о подарках он не забыл, и я получила от него шикарнейший "Нимбус 2000" - кажется, кто-то принял слишком близко к сердцу мою потерю старой метлы. Впрочем, подарку я была рада и немедленно опробовала его на малфоевском квиддичном поле, тем более что Драко выцыганил-таки у отца защитный купол и теперь ни снег, ни дождь были нам не страшны. Невилла же больше заинтересовала газонная травка необычной слизеринской расцветки: сверху травинка, как положено, была зеленой, а снизу - серебристой.