Андре Нортон - Волшебница Колдовского мира

Все мои попытки заняться предвидением оставались тщетными, усилия с мысленным поисковым лучом тоже ни к чему не привели. Может, мне мог бы помочь кто-нибудь другой, наделённый Силой, но для этого необходим был непосредственный контакт? Наконец я случайно наткнулась на что-то, аккуратно завернутое и лежавшее на дне сундука Утты, как нечто давно забытое. Я достала эти вещи и принялась внимательно их рассматривать.

Среди них нашлась вещь, которой пользуются ученицы в Обители, детская игрушка по сравнению с более сложными и могущественными приспособлениями, но теперь я снова стала ребенком в колдовстве и порадовалась находке. Всё же лучше, чем ничего. Придётся смириться и пользоваться тем, что есть.

Это была деревянная доска с тремя вертикально вырезанными рядами рун. В первом ряду виднелись следы красной краски, теперь едва заметной, золотые слегка поблекшие линии — во втором, а третий ряд был очень тёмным, можно было лишь догадаться, что когда-то он был окрашен в чёрный цвет.

Если я смогу справиться с этим предметом, пусть даже в малой степени, то я смогу ответить на вопросы Айфинга, не прибегая к обману. Оставалось попробовать. Мне захотелось начать с моего собственного вопроса, на который я так жаждала получить ответ. Но с чего начать?

Кайлан, Кимок! Я закрыла глаза, представила их себе — самых близких моему сердцу, моих вторых «я», — и чуть слышно запела слова, такие древние, что первоначальное значение их давно утратилось, но звучание помогало собрать нужную энергию.

Положив доску на колени и придерживая её правой рукой, я коснулась гравированной поверхности пальцами левой руки и повела их сверху вниз сначала по красному ряду, потом по золотистому, а затем — из последних сил — по чёрному. Я три раза повторила эту процедуру.

И ответ пришёл. Пальцы неожиданно остановились на неровной поверхности, словно погрузившись в неё, и тоже одеревенели. Я открыла глаза, чтобы прочесть сообщение.

Золото! Если можно верить гаданию, золото — это жизнь, и не просто жизнь, а вполне благополучная для тех, кого я так старалась достичь. Как только я в это поверила, хватка доски сразу же ослабла, и я смогла убрать пальцы.

Тяжёлый груз, с которым я жила всё это время, спал с меня. Я не могла не поверить, что всё прочла правильно!

Ну, теперь можно подумать и насчёт моего собственного будущего. Бегство… Как? Когда?

С этим было сложнее. Я не могла представить чёткую картину побега в своих мыслях, как делала это относительно братьев. Я могла только сильно пожелать очутиться где-то в другом месте и дожидаться ответа.

Вновь мои пальцы вросли в доску, но на этот раз почти у самого низа красной колонки. Значит, бегство возможно, но оно сопряжено с опасностью, и произойдёт не очень скоро.

В полотнище моего входа кто-то поцарапался.

— Ясновидящая, мы ждём, — сказал голос Айфинга. Неужели моя противомагия потерпела неудачу? Но нет, если бы он пришёл как муж, он не назвал бы меня так и не стал бы ждать снаружи.

— Тот, кто ждёт, может войти, — ответила я формулой Утты и быстро сдёрнула полотнище с кола.

Айфинг был не один: за ним вошли три воина, главные члены племени, входившие в своего рода совещательный совет. В ответ на мой приветственный жест они опустились на колени и сели на пятки передо мной. Говорил со мной один лишь Айфинг.

— Мы должны уйти отсюда. Здесь больше нет добычи…

— Так, — согласилась я. И снова применила формулу Утты. — Куда хочет направиться народ?

— Мы пришли спросить об этом тебя, ясновидящая. Мы хотим снова идти на восток, вниз, к берегу моря, где был наш дом до того, как по воде пришли убийцы. Не принесёт ли это нам зло?

Так и есть, просьба о предвидении, а у меня только доска и пальцы. Придётся сделать всё, что можно, и понадеяться на лучшее.

Я взяла доску. Они уставились на неё с удивлением, как на что-то новое.

— Разве ты не смотришь в Шар Света? — спросил Айфинг. — Утта всегда…

— А разве у тебя то же самое копьё, тот же самый меч, что и у Туана, сидящего рядом с тобой? — спросила я. — Я не Утта, и не пользуюсь тем же оружием, каким пользовалась она.

Видимо, это показалось ему логичным, потому что он только всплеснул руками, но вопросов больше не задавал. Я закрыла глаза и постаралась представить себе путешествие как можно яснее. Но тут тоже сложно было нарисовать мысленный образ. В конце концов я решила, что сделать для лучшего результата. Надо зафиксировать внимание на себе. Вот в этом и заключалась моя великая ошибка!

Я пробежала пальцами по доске, и они довольно быстро остановились. Я открыла глаза. Пальцы находились на середине правой колонки.

— Мы отправимся в путь, — сказала я. — Некоторая опасность есть, но не очень большая. Предупреждение не сильное.

Айфинг удовлетворённо кивнул.

— Пусть будет так. Вся жизнь состоит из опасностей того или иного рода. Но у нас есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, и есть разведчики, которые отлично пользуются и тем и другим. Значит, на восток, ясновидящая. Мы двинемся через два дня на заре.

По правде говоря мне вовсе не хотелось ехать на восток, всё дальше от той части Эскора, которая так много значила для меня. Даже если бы я могла теперь разбить цепи рун и убежать, то между мной и Долиной лягут многие лиги неведомой земли, полной ловушек, хитрых и умных. Но магия Утты лишила меня выбора, и когда вапсалы выступили в путь, пошла и я. Я старалась только запомнить дорогу будущего возвращения.

Пока мы жили возле горячих источников, мы, или вернее я, забыли о зиме. Уходя от них, мы вернулись из начала лета в середину зимы.

Сани и собаки Утты оказались вместе с нею в могиле, но Айфинг, согласно обычаю, обеспечил меня и новыми санями, и двумя хорошо выдрессированными собаками и прислал ко мне служанку своей старшей жены, чтобы она помогла мне собраться. У меня ещё не было служанки из племени, да я и не просила о ней, потому что не хотела, чтобы чьи-то глаза видели мои тщетные попытки овладеть своими былыми способностями. Но теперь я увидела, как много работы во время переходов Висма и Аторфи брали на себя. А поскольку хлопоты с шатром были для меня внове, мне пришлось просить кого-то в помощь.

Как ни мало было племя, в нём, однако, существовали касты, установленные очень давно. Некоторые семьи главенствовали, такие, как семьи Айфинга и других лидеров, другие же семьи повиновались. Самые низшие члены племени, такие, например, как Висма, были пленными или их потомками.

В пути я наблюдала за этими семьями с особым вниманием, так как приглядывала женщину, которую могла бы взять в свою палатку. Мой выбор колебался между двумя женщинами. Одна была вдова, жившая в палатке сына. У неё было тупое, невыразительное лицо, и двигалась она почти также, как рабы колдеров, по рассказам моей матери. Я не думала, что любопытство всё ещё живет в ней, и решила, что она, по всей вероятности, будет честна со мной, если я возьму её из палатки, где она смиренно несла всю тяжелую работу.