Андре Нортон - Волшебница Колдовского мира

— Впереди опасность?

Он повернулся ко мне.

— В это время в горах всегда тревожно.

— Охотники? Но кто? — Я удивилась. В низинах хватало всяких страшных сюрпризов. Но какие чудовища могут выслеживать нас на высотах?

— Нет, сама земля. — Он не скрывал от меня своего страха, и я была ему благодарна за это, потому что всё, о чём он мог сказать, тревожило меня меньше, чем то, что происходило во сне. — Сейчас много лавин, и они очень опасны.

Лавины… Я и не думала о них.

— Значит, это опасный путь, опаснее чем тот, другой? — спросила я.

— Не знаю. Я не знаком с этими местами. Удвоим осторожность.

Я спокойно спала в эту ночь, мои предчувствия снова не оправдались. Я спала в незащищённом месте, но снов не было.

Утром, когда свет разбудил нас, прилетел вранг. Он на рассвете облетел окрестные высоты, но ничего хорошего не сообщил. Проход, ведущий на запад, имеется, но идти туда придётся пешком, и потребуется искусство скалолазов.

Большим кривым когтём вранг нарисовал на снегу карту и указал каждое место, где опасность могла поджидать нас. Затем он снова улетел и обследовал путь на гораздо большем расстоянии, чем мы могли бы пройти за день. Мы начали путешествие по горам.

Поначалу наш путь был не хуже всякого другого горного пути, но к тому времени, как поднялось бледное солнце, мы достигли места, где, как и предсказывал вранг, нам пришлось распрощаться с рентанами и идти дальше на своих двоих. То, что было тропой, хотя и требовавшей осторожности, теперь превратилось в подобие грубой лестницы, годной только для двух ног, но никак не для четырёх.

Мужчины уложили наши скудные запасы и достали верёвки и посохи со стальными наконечниками. Валмонд, умевший обращаться с ними лучше нас, пошёл впереди, и мы двинулись в путь, ставший испытанием нашей выносливости.

Я была почти уверена, что лестница, по которой мы тянулись, была создана не ветром и погодой, а каким-то разумом. Создававшие её вряд ли были похожими на нас, так как ступени были слишком высокими и узкими, иной раз на них можно было стоять только на цыпочках, и очень редко попадались такие, где умещалась вся ступня.

Но иных указаний, что это когда-то была дорога, не было. От ходьбы по высоким ступеням болели ноги и поясница. Хорошо ещё, что ветер сдул с них снег и лёд, и мы шли по голым камням, не боясь ненароком поскользнуться.

Лестница казалась бесконечной, она шла не прямо по склону, а почти сразу повернула влево вдоль скалы, и это укрепило мои предположения насчёт того, что этот путь был не естественным, а кем-то созданным. Наконец мы выбрались на плато.

Солнечный свет, провожавший нас, пока мы взбирались, исчез, низко нависли тёмные тучи. Валмонд встал лицом к ветру, раздувая ноздри, словно пытался учуять, не таят ли эти тучи какого-либо зла. Затем он снял опоясывавшую его верёвку и расправил её, на ней стали видны блестящие крючки.

— Обвяжемся верёвкой, — приказал он, — и если шторм застанет нас здесь… — Он повернулся и поглядел вдаль. Я подумала, что он ищет место, где бы нам укрыться от бури.

Я вздрогнула. Несмотря на одежду, которая делала меня неуклюжей, ветер всё-таки находил лазейки, чтобы уколоть меня ледяными пальцами.

Мы поторопились, повинуясь приказу Валмонда, и зацепили крючки верёвки за наши пояса. Он повёл цепочку. За ним шёл Кайлан, потом я, Кимок и последним Рокнар.

Я была самой неловкой. Во время пограничной войны Рокнар и мои братья воевали в горах и, не обладая, правда, столь долгой практикой, как у Валмонда, они были достаточно опытны и не казались неуклюжими.

Валмонд шёл, опираясь на посох, и мы следовали за ним, стараясь не натягивать верёвку. Тучи быстро сгущались, снег ещё не шёл, а другого конца плато уже почти не было видно. И вранг не возвращался, чтобы сообщить, что ждёт нас впереди.

Валмонд простукивал посохом дорогу перед собой, как бы опасаясь ловушки, скрытой под невинной с виду опорой для ног, и шёл гораздо медленнее, чем мне хотелось бы, а ветер становился всё холоднее.

Как подъём по ступеням казался бесконечным, так и эта прогулка, казалось, тянулась часами и днями. Время уже не имело значения. Если бы снег не шёл без передышки, то ветер уже размёл бы старые сугробы и окружил нас сбивающей с пути вуалью. Я боялась, как бы Валмонд не оказался ослеплён пургой, и мы не наткнулись на какой-нибудь утёс вместо безопасной тропы.

Наконец мы отыскали место, где нависшая скала укрыла нас от ветра и снега. Тут мои спутники держали совет — идти или переждать бурю, которой так боялся Валмонд. Я прислонилась к каменной стене, тяжело дыша. Холод, который я втягивала в лёгкие, обжигал. Всё моё тело дрожало, и я боялась, что, если Валмонд даст сигнал идти, я не смогу сделать ни одного шага.

Я была так занята своей усталостью, что не заметила возвращения вранга, пока его хриплый каркающий голос не отвлёк меня от мыслей. Вранг вперевалку вошёл под навес. Он сильно встряхнулся, раскидывая во все стороны мокрый снег, а затем устроился перед Валмондом в позе, показывающей, что он сел не на одну секунду. Я поняла, что наше путешествие на сегодня закончено, и спокойно уселась, прислонившись к скале.

Костра мы не могли развести, потому что вокруг не было топлива, и я, коченея, думала, что мы тут замёрзнем под ударами ветра, который временами задувал и в наше убежище.

Но Валмонд был готов и к этому. Он достал из своего мешка кусок материи не шире своей ладони. Но когда он начал разворачивать эту ткань, она становилась всё шире, всё пушистее и, наконец, превратилась в большое одеяло, под которым мы все улеглись. Мое окоченевшее тело оттаяло под его теплом, мои спутники тоже обогрелись. Даже вранг залез под один его конец и сгорбился там.

Одеяло было мягким, как пух; оно касалось моей щеки подобно нежным перьям, но по виду больше походило на мох. Я рискнула спросить Валмонда, и он объяснил, что одеяло действительно сделано из растительных нитей, но с помощью насекомого. Небольшой червь, живущий в Долине, питается мхом, а затем прядёт нить, чтобы сделать из неё кокон от непогоды. Зелёный Народ давно одомашнил этих червей и кормит их, а из нитей делает такие одеяла. К сожалению, для одного одеяла нужны сотни червей и многолетняя работа, поэтому одеял этих всего несколько штук, и они являются настоящими сокровищами Долины.

Я слышала, как разговаривали мои товарищи, но их слова проходили мимо моих ушей, сливаясь в успокаивающий монотонный гул, и я задремала, потому что уставшее натруженное тело не могло больше бороться со сном. Все мои страхи как бы улетучились, и я не была больше Каттеей, постоянно опасавшейся стать жертвой врага, а была просто бездумным телом, нуждавшемся в отдыхе.