Андре Нортон - Волшебница Колдовского мира

— Нет, потому что сознательно ты не обманывала их, и тебе ничего не оставалось, как предоставить их своей судьбе. Ты не Утта, и ты не могла держаться за выбор, который они заставили тебя сделать. Так что не бери на себя чужой груз. Это зло жизни, и в какой-то мере люди сами виноваты, когда это зло приходит как акт судьбы.

Слова, предназначенные для утешения и облегчения, сейчас, однако, были только словами, хотя и запали мне в душу, и позднее я вспомнила их.

У нас не было ни саней, ни сильных собак, не было настоящего проводника. Мы знали только, что нам нужно на запад. Сколько времени займёт путешествие в Зелёную Долину, и много ли опасностей подстерегает нас на пути — можно было только гадать.

Я думала, что вспомню дорогу по берегу реки, через страну от места горячих источников, но когда я сказала об этом отцу, он покачал головой и ответил, что если долина горячих источников так хорошо известна кочевникам, то лучше обойти её и направиться прямо на запад. Это была хорошая мысль, хотя мы и не могли быстро идти пешком, особенно с Айлией, которая хоть и шла под нашим контролем, но о ней надо было заботиться, как о неразумном ребенке.

Итак, мы повернулись спиной к морю и крепости на мысе. Продуктов у нас почти не было — скверное на вкус мясо, принесённое из того мира, и кувшин из поселка. Но зато недостатка в воде не было, потому что здесь было множество ручьёв, оживших с приходом весны.

Отец поднял с земли два округлых камня и соорудил удивительное оружие, какого я никогда не видела. Он скрепил камни ремнём, затем раскрутил над головой и запустил для начала в кусты. От удара и веса камней ремень закрутился вокруг ветки и оборвал её, сминая почки. Отец довольно засмеялся и пошёл освобождать ремень.

— Похоже, я ещё не совсем разучился, — сказал он. Затем он снова бросил своё оружие, но уже не в куст, а в его неосторожного обитателя — подскочившую вверх птицу. Когда мы остановились на ночлег, у нас было уже четыре таких птицы. Мы зажарили их на костре и с аппетитом съели. Это было очень хорошо после долгого сидения на однообразном пресном рационе.

Ночью похолодало, но мы не остались у костра. Отец положил в него последнюю охапку листьев и прутьев, а нас отвёл на место, которое он наметил для ночного лагеря — довольно далеко от этого маяка, могущего привлечь внимание. Он выбрал маленькую рощицу, где зимние ветры повалили несколько деревьев, и те при падении захватили и другие, так что получилось нечто вроде шалаша из перепутавшихся веток и стволов. Мы заползли в него и загородились кустарником. Если бы у меня было немного травы из запаса Утты, можно было бы поставить защитные чары, но пираты так всё перемешали, что выбрать нужное мне не удалось.

Однако мать достала из поясного кармана кусочек голубоватого металла, осторожно провела по нему рукой и воткнула в землю. От него исходило бледное мерцание, которое должно было ярко вспыхивать, если вблизи появится кто-то из Тьмы. Правда, против разбойников, хищных животных или кочевников защиты у нас не было никакой, кроме наших глаз и ушей, поэтому мы установили дежурство. У меня была первая вахта, и я напряжённо всматривалась в темноту, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить остальных.

Мои глаза и уши были настороже, и я время от времени пыталась объединить их с мозгом, посылая короткий мыслепоиск, но с большими интервалами, так как в этой стране его могут перехватить враги. В ночи слышались странные звуки и шорохи. Моя кровь бежала быстрее, и я настораживалась, но потом убеждалась, что эти звуки производят ночные животные или ветер.

И всё это время я отгоняла от себя желание подумать о Хилэриэне, о том, что он сейчас делает в пустой крепости, которая когда-то была центром его владений. Всё ещё вспоминает прошлое, которого больше не вернуть? Или он уже преодолел этот удар и собирается снова воспользоваться своим Даром? Зачем? Ворот он больше открывать не будет, в этом я была уверена. Хватит с него и этого долгого заключения у Зандора.

Зандор… Я с удовольствием отгородилась от своих опасных размышлений о Хилэриэне. Интересно, что произошло с Зандором? Может быть, наш побег из его подземелья сильнее сказался на его машинах, чем думал Хилэриэн? Может, это подорвало силу Зандора? Ведь мы ждали погоню, но этого не случилось. Возможно, Зандор так ослаб, что обитатели башен нанесли последний удар по его подземному убежищу, и кончилась эта бесконечная война, принёсшая тому миру пепел и смерть.

Но думать о Зандоре — значит, вспоминать и Хилэриэна, так что я прогнала от себя и эти мысли. Оставалось вспоминать о более далёком прошлом, о Зелёной Долине, о Кайлане, о Кимоке. Неужели там всё ещё идёт война? А что если те, кого я люблю, сейчас ведут смертельную схватку? Я послала мыслепоиск в ту сторону. Только дойдёт ли он?

Я пришла в такое возбуждение, что забыла, где я, какие обязанности возложены на меня. Я закрыла глаза и уши, склонила голову на руки. Кимок! Я мысленно рисовала его лицо, узкое, длинное, волевое. Он был недалеко! Пытаясь удержать его, я всё дальше посылала зов, вкладывая в него всю свою силу.

— Кимок!

И пришёл ответ! Сначала неясный, затем усиливающийся. Он услышал! Он там! Я не ошиблась, смерть не стояла между нами!

— Где? Где вы? — бился в моём мозгу его вопрос, так что у меня тряслась голова, и я вынуждена была придерживать её рукой.

— Восток… — Больше я ничего не могла сказать: голова моя качалась не от мысленного посыла, а от рук, трясших меня за плечи и разбивавших мысленный контакт. Я открыла глаза с гневным криком.

— Это безумие! — холодно прошептала мать. Я видела перед собой только тёмный силуэт, но её крепкие руки всё ещё держали меня. — Что ты ещё натворила, девчонка!?

— Кимок! Я говорила с Кимоком. — Я разозлилась, как и она.

— Твой разговор мог перехватить кто угодно, — ответила она. — Такой поиск может навести на нас Тьму! Если мы до сих пор не обнаружили их следов, то это не значит, что вся страна чиста! Не ты ли сама говорила нам об этом?

Она была права, но и я была права тоже, потому что Кимок знает теперь, что я жива, и может прийти к нам. Если между нами и Зелёной Долиной стоит какое-то Зло, то нас предупредят те, кто желает нам добра. Когда я высказала все эти доводы, мать отпустила мои плечи.

— Может быть, — проговорила она вслух. — Но хватит… Когда захочешь сделать это ещё раз, скажи мне, вместе мы сильнее.

В этом она тоже была права. Но я не могла избавиться от возбуждения, какое принёс мне ответ Кимока. Ведь уже так давно, с тех пор, как я участвовала в делах Динзиля, я была отделена от того, что делало нас троих одним существом. Пока я мучительно старалась освоить заново своё искусство у Утты, это пришло само собой. Быть снова той, кем я была…