Андре Нортон - Волшебница Колдовского мира

— А будешь ли когда-нибудь? — снова ударил меня шёпот матери. — Ты пошла другой дорогой, с которой ужё не свернёшь. Я просила для вас троих то, что считала самым полезным для вас в этом мире: для Кайлана — меч, для Кимока — свиток, для тебя же, дочь, — Дар. Но ты пошла по другому пути, чего я не предвидела. Возможно, это очень плохо для тебя…

— Нет! — мгновенно возразила я.

— Посмотрим, что ты скажешь в будущем, — неопределённо заметила она. — Так вот, дочка, ты не тревожь нас больше посылами. Нам надо отдохнуть.

Вопреки своим нетерпеливым желаниям я дала ей обещание.

— Не буду… сегодня.

И я снова стала следить только за внешним миром до того часа, когда Джелит сменила меня, а я погрузилась в сон.

Перед восходом солнца отец разбудил нас всех. Рассвет был гораздо холоднее: на ветвях лежал иней.

Мой отец в основном воевал на границах, а мать нередко сопровождала его. Но они никогда не ходили пешком. Я тоже не ходила, так что теперь мы все трое находили такой способ преодоления пространства весьма утомительным, и он изматывал нас куда больше, чем мы предполагали сначала. Мы старались идти ровным шагом, но не слишком быстро из-за Айлии.

Девушка шла, куда её вели, если ей подносили пишу ко рту — ела, пила, когда давали, но оставалась как во сне. Она так давно отошла от реальности, что я сомневалась, придёт ли она в себя когда-нибудь полностью. Мы не могли бы оставить её в таком состоянии у её народа, даже если бы и нашли его. Всё равно её убили бы, потому что для кочевого народа она стала бы тяжёлым бременем. Утта оставалась с ними так долго только потому, что она имела Дар, а Аусу, жена вождя — потому что имела преданную служанку, заменявшую ей руки и ноги.

Симон Трегарт был ловок и хитёр, как и всякий, кто подолгу лежал в засадах или обходил ловушки врага в диких горах Карстена. Он шёл впереди, иногда приказывая нам всем остановиться и оставаться в укрытии, пока он не изучит обстановку и не подаст нам сигнал. Я не могла понять, что вызывало его подозрения, если это что-то не лежало прямо на дороге, но всецело доверяла отцу.

Мысленным разговором мы не пользовались, поскольку эта страна не была чистой. Дважды мать приказывала нам поспешно обойти стороной какие-то места, где её Дар обнаруживал скрытое Зло. Одним из таких мест был холм, на котором стоял каменный монолит, тёмно-красный в солнечном свете. Там не росло ни единой травинки вокруг, земля была на вид твёрдая и почерневшая, как после пожара. Сам камень, если приглядеться, мерцал по контуру и как бы менял очертания. Я быстро отвела глаза, зная, что нельзя рассматривать то, природа чего тебе непонятна.

В другой раз мы чуть не погибли, попав в лес, где деревья стояли без листьев, но не потому, что для них ещё не настало время, а потому, что вместо листвы на ветках висели желтоватые шишки или наросты с красными серединами, отвратительные на вид. Они казались открытыми язвами, разъедавшими больную плоть растения. У нас появилось слабое ощущение, что дело не только в этих деформированных отвратительных деревьях, а в том, что в их тени как бы что-то ползает, крадётся, не смея выйти на солнечный свет и ожидает возможности прыгнуть и утолить свой неистовый голод.

Обходя это зло, мы подались на юг и увидели, что лес гораздо больше, чем мы думали. Его пальцы поражённых лиан и кустов тянулись в стороны и захватывали растительность. Они дотянулись до берега реки, где мы и остановились в нерешительности. Нам оставалось либо пробиться через них, либо идти по воде, если не удастся пройти по узкой полоске гравия под выступом берега, а с Айлией это будет весьма непросто.

Но вдруг над водой из-за реки пронеслись звуки, и мы упали на землю на краю берега за тонкой завесой кустарника между нами и водой внизу. Я задыхалась от ветра, дувшего со стороны зачумленного леса. Вонь была нестерпимая. Теперь у нас не было возможности уйти, так как с дальнего берега доносились голоса, только слов нельзя было разобрать.

На секунду я подумала, что это вапсалы, спасшиеся из разгромленного посёлка, потому что они выглядели весьма похоже, но когда они зашлепали по воде, наполняя водяные мешки, я не увидела ни одного знакомого лица. Я заметила, что, хотя одежда у них в основном была та же, что и у вапсалов, вместо плащей, какие носило племя Утты, у этих было перекинуто через плечо что-то вроде тканного одеяла, сложенного узкой полосой.

Они явно не торопились уходить: женщины и дети разводили костры и ставили котлы на треногах, а мужчины сняли обувь и шли по воде, растягивая рыболовную сеть и покряхтывая от холода.

И тут впервые Айлия зашевелилась по собственной воле, и я быстро обернулась к ней. Лицо её утратило своё пустое выражение, глаза смотрели на эту сцену разумно и узнавающе. Она подняла голову. Я испугалась, что она закричит и привлечёт внимание этих людей, хотя они и не вапсалы, и она никого из них не знала. Я хотела схватить её за руку, но она уклонилась и ударила меня по голове, что на минуту ошеломило меня. Затем она быстро поползла на коленях, но не к тому месту, а в противоположную сторону, как если бы видела в тех людях смертельных врагов. Если бы она просто отступила от края берега, всё было бы ладно. Но она в своей слепой поспешности поползла к западу, прямо к кошмарным растениям. Её было необходимо остановить. Мой отец бросился за ней, схватил её за лодыжку и дёрнул назад.

Она молча упала ничком — видимо, страх перед людьми чужого племени заставил её молчать — затем повернулась и бросилась на отца, пустив в ход зубы и ногти.

Но самым скверным было то, что во время этой борьбы уродливые лианы зашевелилась, как змеи, готовые напасть. Мы с матерью объединились в мысленном посыле, предназначенном для подчинения Айлии, яростная борьба которой не только могла выдать нас тем людям, но и позволить лианам, поднявшимся теперь в воздух, схватить её и отца.

Айлия обмякла, но отец не смог встать сразу. Мерзкие наросты на лианах вдруг лопнули. Мать вскрикнула и побежала туда, я последовала за ней. Мы ухватились за отца и Айлию и оттащили их подальше. Это было сделано как раз вовремя, потому что один из лопнувших наростов выпустил в воздух струю пыльцы. К счастью, она не долетела до того места, куда мы успели отползти, а упала на землю под корчившимися стеблями.

Однако было похоже, что мы избежали одной серьёзной опасности только для того, чтобы попасть в другую. С другого берега реки вдруг донеслись крики, и я увидела там лихорадочное движение. Рыболовы бросили сеть и зашлёпали к нам по воде с оружием в руках.

— Быстрее! — раздалась в моём мозгу команда матери.

— Цепь для наваждения.

Не знаю, какого рода изображение она выбрала, чтобы укрыть нас: но того, что получилось от соединения наших сил, вполне хватило, чтобы мужчины племени резко остановились среди потока, а их женщины и дети с визгом бросились наутёк. На моих глазах мои родители превратились в мерзких чудовищ, да и я, наверное, тоже выглядела устрашающе. Только Айлия, лежавшая как мёртвая, оставалась в человеческом образе.