Михаил Попов - Пророчество Золотого Перуна

Но ответом ему был лишь негромкий, удаляющийся смех.

Торжествующий вой неприятно резанул по ушам. За дверьми застучали десятки когтистых лап, и дверь вздрогнула от первого удара.

— Ну что, — взявшая себя в руки Лика, деловито потянула саблю из ножен. С тихим шорохом, клинок покинул уютное ложе. Девушка сделала несколько взмахов, нагнетая кровь в мышцы. В сощуренных глазах, заплясали огоньки боевого азарта.

— Вот и пришло время узнать, чего мы стоим! — тряхнув косой, патетически заявила она. — Так не посрамим же!

— Мертвые сраму не имут! — дрожащим баском поддержал ее Яросвет.

— Лучше быть пять минут трусом, чем всю жизнь покойником, — не согласился с ними Сергей. — Но… бежать некуда, придется изображать загнанную в угол крысу…

Правда сказал он это тихонечко, что бы его не могли услышать.

Дверь трещала под ударами массивных тел. Доски жалобно стонали, выгибались, но после каждого удара, следовал разочарованный рев. Увы, долго так продолжаться не могло. Сергей не отличался тонким слухом, но даже он слышал потрескивание древесины, при особо сильных ударах.

В окне то и дело мелькали перекошенные звериные морды, но проем был слишком мал для таких туш. К тому же, Лика ловко орудовала острием сабли, отбивая монстрам всякую охоту подолгу подглядывать за чужой личной жизнью.

— Сколько еще до рассвета? — простонал Сергей, глядя как на одной из досок, все яснее проглядывает трещина.

— Сейчас лето. Солнце встает рано, — ответил Яросвет, так же пристально наблюдая за доской. — Доска должна продер…

Доска весело хрустнула и переломилась пополам.

В проеме тот час же появилась толстая, мохнатая лапа. Из шерсти, четырьмя отточенными кинжалами, торчали длинные, кривые когти. Яросвет отпрянул недостаточно быстро, и один из когтей с хрустом разорвал рукав рубахи, прочертив на запястье длинную полосу, мгновенно набухшую кровью.

Сергей ловко рубанул по лапе. Чудовище взвыло, но стон боли потонул в торжествующем реве его соплеменников. Удары в дверь зачастили с удвоенной силой, и еще одна доска не выдержав, хрустнула пополам.

— Тюк, по руке, прости, приятель, дохватался! — дурашливо пропел Сергей, ощущая, как ужасающий азарт битвы захлестывает душу, и ткнул мечом в образовавшуюся щель. — Лика, давай сюда! За окном пусть Ярко последит!

Лика подскочила, и два острых клинка быстро отбили оборотням все желание пихать лапы в дырявую дверь.

Яросвет, тем временем, вооружившись увесистой табуреткой, ловко отбивал носы особо настырных оборотней.

Время словно остановилось. Сергею казалось, что он уже целую вечность рубит когтистые лапы, а солнце сидит за горизонтом, и ехидно хихикая ждет неминуемого финала.

— Яросвет, что б тебя! — не выдержал он. — Подпали хотя б еще одного!

— Ща!

— Не надо! — взмолилась Лика. — Сергей, он же…

Но было поздно. Взбудораженный схваткой Яросвет, звонко выкрикнул заклинание, и…

Оглушительный взрыв хлестнул по барабанным перепонкам, комната вспыхнула ослепительным сиянием, где-то затрещало, ухнуло, и наступила мертвая тишина.

Даже оборотни замерли, пораженные эффектом Яркиного заклинания. Проморгавшись, и вновь обретя способность видеть в тусклом свете луны, Сергей смог сказать только одно слово:

— Приехали…

В стене, на месте окна, зияла огромная дыра, в которую как на ладони, было видно двор.

— Он же не умеет себя контролировать! — взвыла Лика, и что было сил, отвесила Сергею подзатыльник. — Дубина! Зачем ты ему напомнил!

Не отвечая, Сергей с замершим сердцем, пересчитывал черные тени, крадущиеся к пролому. Десять штук.

Тишину разорвал истошный волчий вой, и стая бросилась на штурм стены.

Пнув Яросвета, что б не стоял столбом, Лика подскочила к пролому. Сверкнула сталь, и первый сунувшийся оборотень, молча рухнул обратно во двор, сбивая своих товарищей.

— Яросвет, к дверям! — стряхнув с себя оцепенение, бросил Сергей, вставая плечом к плечу с Ликой.

Волки — не белки. По деревьям не лазают. Но к оборотням это не относилось. Острые когти впивались в деревянные стены, с легкостью поднимая грузные туши на высоту второго поверха.

Сергей крутился волчком, уклоняясь, нанося удары. Краем глаза следил за девушкой, что б, не дай бог, не рубануть, и не попасть под ее взмах. Их быстро оттеснили назад, и Сергей в душе благодарил неизвестных строителей, сделавших комнатки в корчме такими маленькими.

Оборотни мешались друг другу, толкались, и представляли собой замечательные мишени. Вот только прорубить густую, свалявшуюся шерсть оказалось не так уж и просто.

Едкий, соленый пот жег глаза, во рту противно растекался металлический привкус крови. Меч становился все тяжелее, каждый удар давался с трудом. Вот и конец, как-то отстраненно-равнодушно, подумал Сергей. Мощный удар когтистой лапы сбил его с ног. Грудь обожгло как огнем.

— Нееет! — ворвался в уши, сквозь забивающую их вату, крик Лики.

На лицо плеснуло горячим, и тяжелая туша, сдавливающая грудь, скатилась в сторону.

— Держись, Сергей! Держись! Скоро рассвет! — как заклинание повторяла Лика. Она встала над ним, закрывая от щелкающих челюстей.

Забрызганное чужой кровью лицо, горящие яростью серые глаза, коса, толстым, сытым удавом закрученая вокруг шеи — Сергей невольно залюбовался. И тут же, стыд пронзил до глубины души. Девчонка, сражается, защищает его, а он… Разлегся как царь на именинах!

Он встал, покачнулся, но Лика подперла его плечом. И от этого прикосновения, кровь забурлила в жилах. Вскинув клинок, Сергей, надрывая связки, заорал, и бросился на шевелящуюся серую массу.

Он рубил на право и налево, вкладывая в каждый удар всю злость и ярость что полыхали в груди. Весь страх перед этими порождениями ночи. И они дрогнули. Отступили, оскалив клыки.

Краем глаза, Сергей видел Лику, рубившуюся слева, шлем сбился на затылок, когти оборотней цепляются за кольчугу, она колет саблей, отпихивает ногами, но они лезут упорные и злые. Чуть поодаль, Яросвет отмахивается от наседавшего оборотня факелом, рубашка подрана, но крови не видно, зато волкодлак весь в темных пятнах подпаленной шерсти.

— Сергей, рог! — с хрипами переводя дыхание, выдавила из себя Лика.

Сергей не понял, а в следующей миг, и он услышал прорывающийся сквозь волчий вой, рев боевого рога.

— Держись… это… помощь!

Оборотни, услышав рог, бросились вперед, стремясь быстрее разорвать ненавистных людей. Но по корчме уже раздавались топот и крики. Дверь треснула, выбитая несколькими мощными ударами тяжелых секир, и, не мешкая, эти же секиры опустились на спины растерявшихся зверей.

Ворвавшиеся люди, с ног до головы закованные в чешую брони, с деловитостью мясников врубились в кучу-малу, и за считанные секунды отбросили оборотней обратно в пролом. Там полыхали факелы, гремела отборная ругань, перекрывающая повизгивания умирающих тварей.