Михаил Попов - Пророчество Золотого Перуна

— Вы хотите сказать, — уточнил Сергей, — что так и так ожидали, что он вернется? Значит, вы его не убили?

— Нельзя его убить, — встряла в разговор Лика, а Яросвет закивал соглашаясь с ней. — Не убиваемый он. Не просто же так, его Бессмертным прозвали.

— Да, права ты девка, — Ратибор снова сел на лавку, положил по старчески иссохшие, но по прежнему массивные руки на стол, и крепко сцепил пальцы в замок. — Нельзя его убить, ибо Кощей плоть от плоти нашего мира. Частица самого Чернобога, через которую тот может в наш мир выходить. Потому и рвется к власти над душами россичей, что лишь так сможет Навь покинуть, да полностью в мир войти. Потому и боги за ним следят, и богатыри не дремлют. Убить его не убьешь, а вот ослабить можно. И ослабить так, что от мертвого не отличишь. Два способа на это есть… Только ни один вам не поможет…

— Это почему же? — в один голос воскликнули Сергей и Лика.

— Да потому, что даже богатыри цельными отрядами воевать Кощея отправлялись. Из нашего — один я вернулся. И было нас двадцать человек. А вас трое. Девка, волхв-недоучка, да пришелец из незнамо какого мира. Кто из вас богатырем будет? Еще не решили? Так я вам скажу! — он поднял руку, и аккуратно ударил по столу кулаком. — Ни один из вас на богатыря не тянет. Кощей вас прихлопнет даже не со злости, а случайно — сил не рассчитает, когда позабавиться восхочет!

— Мал засапожный нож, однако в руках умелых много дел натворить может! — раздался из-за двери знакомый голос. — Отворяй засов, старый хрыч. Словом обмолвится надоть!

Лика от неожиданности вздрогнула, Сергей и Яросвет внутренне напряглись, готовясь к неприятностям, а Ратибор лишь досадливо сплюнул и пошел открывать дверь.

В горницу зашел Волчий Пастырь собственной персоной.

— Вы, отроки, погуляйте пока. Утреннее солнышко страсть как чудесно. А нам, старикам, поговорить надобно. Не для ваших ушей те разговоры.

Кони лениво пощипывали сочную, упругую траву, пушистым ковром устилавшую узкую полосу земли между забором и лесом. Их хозяева удобно расселись у забора, вели неторопливую беседу, временами прислушиваясь к доносящимся из избы звукам. Увы, но услышать о чем идет речь, с такого расстояния, да через толстые бревна стен, было просто невозможно. Лишь изредка, до слуха долетали сердитые выкрики Ратибора, большей своей частью не совсем приличные.

Прислонившись спиной к частоколу, Сергей жевал травинку, и, прикрыв глаза, прокручивал в который раз в голове произошедшие с ним приключения. Он уже давно смирился с тем, что окружающий его мир, оказался сложнее, чем рассказывали в школе. Где-то в глубине души, читая фантастические романы о параллельных вселенных и перемещениях во времени, он и сам мечтал оказаться на месте главного героя, но, в такие моменты, всегда понимал, что это лишь забавные мечты. Врубаясь вместе с героями книги во вражеские полчища, или кроша космические корабли из бластеров, руки всегда нашаривали рядом с мягким диваном кружку с остывшим чаем, или пакет с хрустящими чипсами. Книгу всегда можно было отложить в сторону, и сбегать в туалет или просто полежать обдумывая прочитанное.

А тут — реальная жизнь. Не такая чудесная как описывали фантасты. И враги не разлетаются от одного удара, и комары кусают так, словно голодали добрую сотню лет. Дожди, мокрые, вязкие болота, грязные и вонючие улочки городов. Даже Китеж, уж на что красив со стороны, а по улице идешь, и к ногам липнет все то, что жители выплескивают из окон. И не всегда это обычные кухонные отходы.

Сергей вздохнул и открыл глаза. Все по прежнему. Не отложишь в сторону. Он прислушался к разговору Лики и Яросвета, но пустой треп интереса не вызвал. Не хотелось разговаривать. Не хотелось бегать, ездить на конях, махать мечом. Хотелось просто завалиться в теплую кровать, на нормальные простыни, укрыться нормальным одеялом, и, сунув руки под самую обычную перьевую подушку, заснуть, и не просыпаться как минимум часов двадцать.

— Сергей, — Лика подсела рядом, и осторожно потормошила его за плечо. — Ты скучаешь по своему дому?

— Да… Это так заметно?

Лика грустно улыбнулась.

— Конечно заметно. Знаешь… — она замялась. — Я тоже скучаю. По маме… Только… Мне некуда возвращаться.

Сергей выжидательно молчал. Обычно, Лика избегала любых разговоров о своем прошлом.

— Мамы больше нет… — она задумчиво посмотрела на небо, точно ожидая, что жаркое солнце высушит хрустальные слезы.

Сергей робко положил свою ладонь на ладонь девушки. Лика грустно улыбнулась, убирая руку.

— Не утешай. Я уже свыклась со своей судьбой.

Сергей попытался найти слова подходящие к ситуации, но тут со стороны избы донесся звучный голос Ратибора.

— Эй, мелюзга! Подь сюды!

Волчьего Пастыря в избе не было. Как он ушел, и куда, никто не спрашивал. Чувствовали, что ответа на этот вопрос, все равно не получат.

Ратибор сел на свое любимое место за столом, долго и хмуро рассматривал стоящих перед ним молодых людей. Наконец тряхнул седыми кудрями, пушистым облаком застывших на голове.

— Садитесь. В ногах правды нет, — он дождался, когда они сели, и продолжил. — Не по нраву мне это, но так тому и быть. Расскажу что хотите знать, но учтите — легче вам не станет.

Ребята терпеливо молчали, ожидая продолжения. Старый витязь со вздохом махнул рукой.

— Кощея одолеть можно двумя вещами. Первое, и самое главное, что может надолго сдержать его силу — кованые железные цепи. Каждый коваль, в свое дело душу вкладывает, и мастерство. А мастерство то — от Перуна идет, с его благословения. Потому, в каждой кованой вещи, своя волшба, от самого бога воинов. Но Кощей тоже не дурак. Просто так, себя цепями обмотать не даст. В честном бою, вам его не одолеть, и думать нечего. Так что, только второе остается.

Он опять замолчал, и молчал долго. То ли что-то обдумывая, то ли вспоминая.

— В последней битве с Чернобогом, Белобог сломал свой меч, когда пронзил грудь повелителя Нави. Из остатков того меча, Перун выковал кинжал, который был доверен на хранение волхвам. Лишь этим кинжалом можно поразить Кощея. Но и здесь, не все так просто. Убить Кощея не убьешь, лишь сознания лишится, гад этакий! И очнется, едва кинжал из его тела выймешь. Но и в нем его оставлять долго нельзя. На третий день он сам собой сломается — ржа от грязной крови Кощея его разъест. Вот и выходит, что все равно в железо его надо. Не представляю, что вы сможете поделать! Не представляю!

Он вскочил, и в раздражении прошелся по горнице.

— Ну вонзите в него кинжал — так его слуги мигом вынут. Упутаете цепями, так опять же скоро освободят! Я ж его тогда в цепях в Киев привез. Так вишь, ослобонил кто-то. Недосмотрели, вот он снова силу и обрел.