Михаил Попов - Пророчество Золотого Перуна

Вопреки ожиданиям, далеко не все из них могли похвастать сединой, и длинными бородами. Но и молодых не было. Большинство — суровые мужики лет сорока. Крепкие, как на подбор, но каждый с тем или иным увечьем. У кого-то на руках пальцев меньше положенного природой, кто-то вытягивал не сгибающуюся в колене ногу, кто-то бородой прикрывал шрамы, стягивающие лицо в перекошенную гримасу.

Но у всех была одна общая черта — умные, внимательные глаза, от которых не могла укрыться ни малейшая ложь.

Все имеет свойство заканчиваться, закончились и вопросы волхвов. Повинуясь жесту старейшего, Ратибор вывел ребят из зала советов.

Три дня совещались волхвы, и все это время, Ратибор гонял ребят с утра до вечера, доводя до изнеможения ратными упражнениями.

На четвертый день, едва солнце начало клониться к закату, порог ратиборовой избы, переступил посланец волхвов. К удивлению Сергея, им оказался тот самый Богдан.

— Исполать вам! — поклонился ратник.

Он прошел к столу, сунул руку за пазуху, и извлек на свет божий два маленьких, полотняных свертка.

— Волхвы дали добро, — сказал Богдан. — И со Змеем разговор поговорят, и вашу просьбу уважили. Вот.

Он положил свертки на стол, и пододвинул их прямо к сидящему напротив Сергею.

Подхлестываемый любопытством, Сергей моментально развернул оба свитка. Клинок кинжала был уже знаком, а вот рукоять он видел впервые.

Пожалуй, Сергей и сам бы не смог сказать, что ожидал увидеть, но рукоять из зуба самого Чернобога, представлялась ему более внушительной. А тут — ничего особенного. Желтоватая, гладкая кость, без всяких рисунков и украшений. Лишь в торце отверстие — точно под хвостовик лезвия.

Не долго думая, Сергей взял клинок, и насадил на рукоять.

— Стой, дурень! — что было сил, в один голос заорали Лика и Ратибор, но было поздно.

Клинок засиял рвущимся изнутри белым светом. По лезвию зазмеились голубые разряды молний, с шипением и треском впиваясь в рукоять, которая без следа втягивала их в себя, пульсируя, словно живое существо.

— Что ж ты творишь! — горестно причитая, Ратибор выхватил из рук Сергея кинжал, и выдернул лезвие из рукояти.

Сияние моментально погасло, рукоять снова застыла твердой костью.

— Дурень ты этакий! Ты ж только что Кощея упредил, что погибель его снова к делу готова! Даже место ему указал!

— Я ж не знал…

Но такое глупое оправдание, Ратибора ничуть не смягчило.

— Не знал он! У, изверг! — старый витязь замахнулся, но в последний момент, опустил руку. — Да все Черные сейчас, небось, со всех ног сюда несутся!

— Что же теперь делать? — спросил Яросвет.

— С утра выезжать надо, — угрюмо буркнула Лика. — Чем дальше уедем, тем в большей безопасности будем.

— Дело говоришь, — одобрил Богдан. — Я задержусь тут, вас провожу. Совету не понравилось, что в наших краях вдруг разбойники объявились. Завтра дружина окрестные леса прочешет, думали до вашего отъезда успеют, да видно не судьба.

Клык откромсал от большой, целиком зажаренной на костре ноги вепря, сочный кусок, втянул ноздрями густой аромат жареного мяса. По срезу, обнажившему мясные волокна, потекли мутные капельки сока. Клык сглотнул, представляя, как зубы сейчас вопьются в обжигающий кусок, с прослойкой сочного жира.

Подцепив кусок кончиком ножа, он открыл рот.

— Хватит жрать!

Рука Клыка дрогнула, и вожделенный кусок мяса, плюхнулся на усыпанную старой хвоей землю. Но Черному было плевать на разочарованный стон вожака.

— Собирай людей! — велел он. — Пришло время твоей мести. А я смогу порадовать своего Хозяина.

Кусок мяса был моментально забыт. Клык бросился к рассевшимся у костров, ватажникам, щедро награждая нерасторопных пинками и руганью.

Когда солнце коснулось румяным боком виднокрая, ватагу Клыка отделяло от избы Ратибора всего лишь полтора перелета стрелы.

Волчий Пастырь потрепал меж острых ушей, встревожено поскуливающего волка. Зверь развернулся, и влажный нос ткнулся в широкую ладонь, обжигая горячим дыханием. Умные желтые глаза старались поймать взгляд хозяина, но напрасно. Волчий Пастырь настороженно вслушивался в притихший лес. Впервые за долгие годы, он чувствовал себя в лесу не хозяином, а нежеланным гостем. Все попытки пройти к стоящей на отшибе избушке Ратибора заканчивались неудачей. Так бывает, когда леший заставляет плутать, водит по одному месту, не давая вырваться из запутанных чар. Но в этих лесах нет такого дурного лешего, что осмелится над Волчьим Пастырем пошутить. Да и силенок не хватит.

Даже верные волки, стыдливо поджимали хвосты, и виновато оглядывались на хозяина, не в силах учуять верную дорогу.

Отчаявшись решить загадку своими силами, Волчий Пастырь подошел к небольшому, замшелому пеньку, воткнул в него нож, и, резко оттолкнувшись от земли, перекувырнулся через пенек.

Привычные волки, скучающе смотрели по сторонам. Им не в диковинку видеть, как вытягивается лицо хозяина, как человеческие зубы заострятся клыками, а одежда превращается в серую шерсть.

Огромный седой волк мягко приземлился на все четыре лапы, и, задрав узкую морду к зарождающейся на небе луне, исторг из груди тоскливый вой. Сейчас же, со всех концов леса, ему ответили нестройные подвывания стаи.

Встряхнувшись, волк потрусил через кусты, в сторону Китежа, следя, что бы болтающаяся на шее деревянная голова волка, не зацепилась за случайную ветку.

Старый витязь стоял у крыльца, всматриваясь в сгущающиеся сумерки. Густые брови столкнулись на переносице, разделенные глубокой ущелистой морщиной. Пальцы нервно сжимали шалопугу, словно пытались промять твердое дерево.

— Что-то не так? — спросил Богдан, останавливаясь рядом с Ратибором.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Как-то нехорошо лес притих. И волки куда-то убежали. Не похоже на них.

Богдан всмотрелся в темную кромку леса, прислушался. Ночной ветер прошелестел в кронах деревьев, и все. Если и доносились звуки, издаваемые ночными жителями леса, так только издалека.

— Тихо, — подтвердил он. — Надо ночью по очереди спать. Может все это мнится, да лучше быть пять минут трусом, чем всю жизнь покойником.

Он повернулся что бы уйти в избу…

— Берегись! — в наступившей тишине, крик Ратибора прогремел как гром.

Богдан вздрогнул, но не успел даже развернуться, как в его плечо врезалось тело старого витязя, отталкивая в сторону от крыльца. И тут же, в крыльцо, где только что стоял Богдан, с грохотом врезалась черная молния. Дерево жалобно затрещало, и в стороны брызнули мелкие щепки.

Богдан привстал, и посмотрел на то, что осталось от крыльца.

— Что проис….

Договорить он не успел. Из леса, с криками, свистом и улюлюканьем, выскочили вооруженные, бородатые мужики, и задоря себя воплями, устремились к одиноко стоящему домику.