Энгус Уэллс - Узурпатор

— Она всегда с нами, — твердо произнесла Уинетт.

— Конечно, — кивнула Ирла. — Я верю в это.

Уинетт не думала, что ее слова окажутся пророческими. Во время последнего обеда накануне отъезда Лавия протянула Сестре небольшой сверток, скрепленный печатью Эстревана.

— Возьми. Эти талисманы будут оберегать вас в Нижних пределах.

Уинетт сломала печать и взяла Кедрина за руку, чтобы он мог увидеть дар Священного Города. Это были два маленьких медальона на кожаных шнурках — голубые камни в тонкой оправе. Их поверхность покрывала едва заметная вязь старинных символов. Обратная сторона камня была неровной, словно необработанный скол.

— Предание гласит, что когда-то они были единым целым, — объяснила Лавия. — Этот камень носила сама Кирье. Когда Она оттеснила Эшера на север и воздвигла Преграду за Лозинами, талисман раскололся, но его части сохранили силу. Храните их бережно и не снимайте, когда окажетесь внизу. Они будут защищать вас и помогут избежать ловушек.

Кедрин и Уинетт надели медальоны, но от Сестры не укрылось сомнение в их взглядах.

— Вы должны найти вождей Дротта, — продолжала Лавия, — и потребовать их помощи. Кедрин, как хеф-Аладор, имеет на это право. Пусть шаманы придут с вами на место захоронений и проведут обряд, который откроет вход в Нижние пределы. Но помните: ни в коем случае не снимайте талисманов. Они приведут вас к тому, кого вы ищете.

— Нас? — переспросил Кедрин. Он сильнее сжал руку Уинетт и поглядел на Лавию. — Уинетт должна сопровождать меня… даже там?

Лавия кивнула.

— И здесь, и в Нижних пределах — без Уинетт ты слеп. Правда, там тебе не обязательно к ней прикасаться — талисманы сами будут поддерживать связь. И еще: найти воина будет нелегко. Но вдвое больше сил уйдет на то, чтобы вернуться назад. Не думайте, что Эшер будет праздно наблюдать, как вы бродите в его владениях. Напротив! И после того, как зрение вернется к тебе, он сделает все, чтобы ты остался в Нижних пределах навсегда. Но ты должен вернуться — во имя Королевств, — она поглядела на Уинетт. — Это непростая задача, Сестра.

— Тебе не обязательно соглашаться, — торопливо проговорил Кедрин. — Я не хочу, чтобы ты рисковала. Я вверю себя Госпоже и пойду один.

Уинетт посмотрела ему в глаза и взяла его за обе руки.

— Я не допущу этого, Кедрин. Мы начали это путешествие вместе и вместе его закончим. Ты… не можешь меня оставить.

— Ты так же отважна, как и красива, — пробормотал он.

Уинетт покраснела и уставилась на бокал с вином, который слуга поставил перед ней. Остальные скромно отвернулись. И лишь Лавия бросила на юную Сестру пристальный взгляд и загадочно улыбнулась.

Однако тяжелое настроение, которое воцарилось за столом, так и не рассеялось. Одни считали, что до весны не стоит даже приближаться к Лозинам, другие просто сомневались в благополучном исходе путешествия. Все были опечалены. Слишком скоро приходилось прощаться с принцем, который лишь недавно вернулся домой. Особенно переживала Сестра Льясса. Она надеялась, что ее воспитаннику предстоит поездка в Эстреван, вполне безопасная даже в зимнее время. И вместо этого он собирается отправиться в леса, населенные варварами, а потом — сохрани его Госпожа — в Нижние пределы! Еще пара бокалов вина — и она не смогла сдерживаться.

— Я — позор Эстревана… — по ее пухлым щекам градом катились слезы. — Госпожа указала тебе путь… а я сетую… ну что мне с собой поделать?

— Я вернусь, — пообещал Кедрин. — У меня прекрасные спутники — или Вы не согласны? А это… — он коснулся талисмана, — несомненно, это лучшая защита.

— Но где ты покажешь все, чему я тебя учила? — всхлипнула старушка. — Я-то думала, что увижу, как ты танцуешь в Белом Дворце… а ты опять уезжаешь навстречу опасности.

— Я уезжаю, чтобы опасности больше никому не угрожали, — Кедрин улыбнулся и, перегнувшись через стол, взял ее за руку. — Не плачьте, Сестра Льясса. Ваши науки всегда со мной. Я вернусь… и Вы еще увидите, как я скверно танцую.

На губах Сестры появилась жалобная улыбка. Обернувшись, Льясса умоляюще поглядела на Тепшена.

— Охраняй его как следует, кьо. Кто еще о нем позаботится?

— Он мужчина и принадлежит самому себе, — спокойно произнес уроженец востока. — Но будь уверена: мой клинок всегда прикроет ему спину.

Льясса вздрогнула, но немного приободрилась и перестала плакать.

Весь оставшийся вечер прощались. Но никто больше не выказывал своих чувств столь открыто. Какой смысл говорить об очевидном?

Люди подходили к возвышению, где стоял стол. Мужчины пожимали Кедрину руку, женщины обнимали и целовали в щеку — и по-тамурски сдержанно желали ему удачи. И чаще других повторялось произнесенное кем-то пожелание:

— Желаем тебе поскорее нас увидеть.

Наконец все начали расходиться. Кедрин и его спутники намеревались пуститься в дорогу с первыми лучами солнца, да и у обитателей крепости не было настроения для долгого пиршества. Уинетт, ведя Кедрина за руку, направилась к его покоям. Их пальцы переплелись… лишь для того, чтобы дать ему зрение.

— Подожди немного, — попросила Ирла, когда Уинетт уже собралась прощаться. — Я хочу, чтобы он увидел мое лицо.

Уинетт кивнула. Ирла взъерошила его волосы, потом коснулась пальцами его висков и чуть отстранилась. Теперь мать и сын глядели друг другу в глаза.

— Я не скажу ничего такого, что заставит тебя остаться, — чуть слышно проговорила она, — хотя… сердце не камень. Я доверяю тебя Уинетт и Тепшену… и Госпоже — я знаю, Она всегда с тобой. У тебя есть долг. Это нелегкий долг, но я знаю: ты исполнишь его с честью, как подобает воину Тамура. Сердце Твердыни Кэйтина с тобой. Каков бы ни был исход — знай, что я люблю тебя.

— Я знаю.

Ладонь Кедрина выскользнула из руки Уинетт. Он обнял мать за плечи и крепко прижал к себе. Ирла спрятала лицо у него на груди.

— Я тоже люблю тебя, мама.

— О да, — Ирла выпрямилась и торопливо провела пальцами по глазам, словно он мог увидеть, как в них блестят слезы. — Иди, и да хранит тебя Госпожа, сын мой.

Сзади подошел Бедир. Лицо правителя было строго и серьезно.

— Я тобой горжусь, — глухо произнес он, кладя руки на плечи сыну. — Ты достойный наследник Кэйтинов. Жаль, что я не еду с тобой.

Кедрин нащупал руку Уинетт и посмотрел отцу в глаза. Впервые он смотрел на отца не как младший, но как взрослый мужчина на равного себе.

— Твой долг — оставаться здесь, — проговорил он, — а мой — идти вперед и быть готовым ко всему. Я вернусь.

— Я буду молиться об этом.

Бедир кивнул и отвернулся, чтобы взять жену за руку. Когда они удалялись в спальню, он держал спину очень прямо.

— Прощания — вещь печальная, — буркнул Кедрин.