Энгус Уэллс - Узурпатор

— Мертв он или нет, но он исчез, и мы победили.

Они обернулись и словно впервые увидели хаос, который царил вокруг. Зал был усеян обломками камней. Престол правителей Андурела превратился в бесформенную глыбу, останки Сестры Теры с трудом угадывались среди потеков расплавленного камня. По полу протянулись глубокие борозды. Купол обрушился почти полностью, стекла в окнах были выбиты, и холодный ветер носил по залу пепел и дым. Кедрин и Уинетт поспешили прочь.

От большой деревянной двери осталась лишь куча золы, которая еще курилась. В прихожей столпились перепуганные люди; никто не мог даже гадать, кто — или что — победит в этой битве. Жители Андурела жались к стенам. Похоже, они расступились, чтобы дать дорогу воинам Хаттима — а потом те и другие остались стоять там, где их застала весть о чудовищном открытии. Знать и слуги, воины и горожане — все различия были забыты перед лицом того, что происходило в тронном зале. Когда Кедрин и Уинетт вышли, прихожую огласили радостные возгласы. И неважно, что одни прежде поддерживали Хаттима, а другие не доверяли ему.

Радость объединила всех.

Сияющая лысина Галена Садрета была видна издалека.

Рядом с лодочником, усмехаясь, стоял Браннок, а чуть в стороне — Эшривель. По ее бескровному лицу струились слезы. У ног принцессы ничком лежал Хаттим Сетийян, из его спины торчал нож. Заметив Кедрина, Браннок присел, потянул за рукоять и аккуратно вытер лезвие об изысканную одежду узурпатора.

— Он пытался сбежать, — полукровка невинно пожал плечами, протягивая Кедрину королевский медальон. — Пришлось его остановить.

Кедрин кивнул. Он больше не чувствовал жалости к галичанину. Хаттим сам избрал свой путь — путь, на котором Андурел и Королевства ждали лишь бедствия.

— Где мои родители? — спросил Кедрин. — И где Тепшен?

— Пошел их искать, — отозвался Браннок. — Ты представляешь, Хаттиму, по крайней мере, хватило совести держать их под домашним арестом.

Кедрин вздохнул и повернулся к Эшривели, еще не зная, что ей сказать. Но принцесса покачала головой и заговорила с явным усилием.

— Я не знала… Я любила его… но как будто не видела, что он творит. Это было как наваждение.

— Эшривель, — ласково произнесла Уинетт и, освободившись из объятий Кедрина, прижала к себе сестру.

Принцесса разрыдалась и вцепилась в нее, точно боялась отпустить.

— Я искуплю свою вину… если такое возможно. Я поеду в Эстреван и посвящу свою жизнь Служению… чтобы исправить то, что совершила.

— Ты не могла знать, — Уинетт с нежностью погладила ее по голове. — Ты оказалась под властью Посланца, ты ни в чем не виновата.

Чувствуя, что нужна его помощь, Кедрин положил руку ей на плечо.

— Его мощь была велика, принцесса. На тебе нет вины.

Эшривель подняла глаза и устремила на него взгляд, полный благодарности. Кедрин ответил ей смущенной улыбкой… и тут же просиял. В коридоре раздался голос Тепшена, толпа расступилась. К ним шли Бедир и Ирла, а за ними — Ярл и Арлинне.

— Слава Госпоже, — произнесла Ирла, обнимая Кедрина. — Ты жив и невредим.

Сияя торжеством, правитель Тамура заключил в объятия сына и жену — как обычно, обоих сразу.

— Так ты убил эту тварь?

— Он исчез, — спокойно ответил Кедрин.

— И это еще не все. Тепшен сказал нам, что ты женился.

Юноша кивнул и протянул руку своей избраннице. Лицо бывшей Сестры, казалось, излучало свет.

— Добро пожаловать в нашу семью, дочь моя, — улыбнулся Бедир.

— Ох, Уинетт! — Ирла поцеловала молодую женщину. — Как я счастлива!

Не обращая ни на кого внимания, они глядели друг на друга, понимая лишь одно: тяжкие испытания закончились. Впрочем, это понимали все, кто был вокруг. Они тоже были счастливы, и счастье было одно на всех.

Кедрин вновь крепко обнял Уинетт. Впереди у них был долгий путь, по которому им предстояло идти вместе.

Черный цвет значительно уменьшает воздействие света на сетчатку глаза. — Прим. ред.

Праздник Зимнего солнцестояния. — Прим. ред.

Сюрко — средневековая верхняя одежда без рукавов, одевалась поверх рубашки или платья. Мужское сюрко — до середины бедра или чуть ниже, женское — длинное.