Энгус Уэллс - Узурпатор

— А Дарр? — медленно спросил правитель. — Как насчет Высокого Престола?

— Ты его получишь. Всему свое время. Сначала принцесса.

Один шаг — и женщина в лазурном облачении стоит прямо перед ним… Правитель Усть-Галича понял, что глядит ей — ему! — в глаза и не может отвести взгляд. Потом зеленые радужки налились багровым сиянием и превратились в два огненных провала. Это грозное пламя, пронизывая самое его естество, выжигало все сомнения.

— Как прикажешь, — вымолвил Хаттим.

— О да.

Пламя погасло. Правитель перевел дух. То, что произошло, казалось дурным сном. Обычная молодая женщина… и глаза, которые глядят на него, — обычные, человеческие.

— …И как прикажет Эшер.

В то утро Фединский перевал выглядел угрюмо и неприветливо. Солнце поднялось в зенит, и скалы у дороги покрылись размытыми бликами. Тусклый свет, как густая жидкость, едва проходил сквозь густую марлю облаков. Казалось, ущелье стремится отсрочить наступление дня и сохранить ночные тени. Небо снова нахмурилось и походило на тусклый металл. Похоже, собирался снегопад. Наконец над скалами показалось солнце — размытое белесое пятно, так непохожее на сияющий диск, который горел в небе вчера. Путники ехали в молчании, словно чувствовали себя не вправе подавать голос среди этих каменных стен. Какое-то время Кедрин глядел на дорогу, потом выпустил руку Уинетт и теперь ехал вслепую, предоставив своему кешскому скакуну следовать за конем Тепшена Лала.

Внезапно раздался окрик кьо. Юноша натянул поводья и услышал, как лошадь Уинетт остановилась рядом. Рука Сестры коснулась его руки, и Кедрин смог оглядеться.

Местность выглядела неприветливо. Кое-где на скалы нанесло снега, который уже покрылся коркой. Серые и черные, они поднимались стеной к самому небу, и лишь эти сверкающие ледяные языки нарушали однообразие. От дыхания в холодном воздухе поднимался пар, и мороз щипал щеки. Кедрин посмотрел на Сестру. Ее лицо совсем покраснело и обветрилось. Ветер носился над неприступными гранитными стенами, пел, причитал и вздыхал, словно оплакивал кого-то, — и бил по глазам, заставляя плакать вместе с ним. Под воспаленными глазами Уинетт залегли тени, на щеке блестела извилистая ледяная дорожка.

— Скучное место, — проговорил Кедрин и улыбнулся, надеясь ее подбодрить.

Уинетт кивнула и прикрыла лицо отворотом капюшона.

— Дайте лошадям зерна и накормите людей, — распорядился Тепшен. — Когда доберемся до леса, найдем дрова. Тогда можно будет поесть горячего.

Приказ был исполнен немедленно. Одни принялись распаковывать сумки с едой, которой их снабдил Ганн Резит. Другие укрывали лошадей попонами и одеялами. Один из тамурцев предложил Кедрину помощь, и юноша не стал возражать. Поручив своего скакуна заботам воина, он пристроился возле Уинетт, которая уже укрылась от ветра за огромным валуном. Вскоре к ним присоединился Тепшен. Юноша принял у него из рук ломоть хлеба и кусок почти заледеневшего мяса.

— Лошади беспокоятся, — сообщил кьо.

— Разумеется, — откликнулся Кедрин. — А тебе здесь нравится?

— Боюсь, дело не только в этом, — сказала Уинетт. — Они что-то чуют. И я тоже.

— Что ты чувствуешь?

Блестящие черные глаза Тепшена, только что устремленные на лошадей, впились в лицо Сестры.

— Я не уверена…

Свободно ниспадающий плащ не помешал Кедрину заметить, как она вздрогнула.

— Гвенил предупреждала, что это владения Эшера. Я чувствую… то же самое было в Высокой Крепости, когда Орда подошла под стены.

— Тогда уходим быстрее… — кьо поднялся и, обернувшись к воинам, крикнул:

— Как только лошади будут сыты — выступаем!

Вскоре тамурцы уже сидели в седлах. Кое-кто доедал свой ужин, не снимая перчаток. Лошади, похоже, испытывали столь же мало желания идти дальше, как и их всадники.

Тепшен подъехал к Кедрину и Уинетт.

— Держитесь ближе друг к другу — посоветовал он, поворачиваясь в седле, чтобы посмотреть, что происходит в хвосте колонны.

Сестра кивнула. Впрочем, они и так ехали бок о бок, то и дело задевая друг друга коленями. Лошади ускоряли шаг, стук подков отдавался гулким звоном. В ущелье было тихо, как в храме.

Уинетт вздохнула, и Кедрин почувствовал, как она берет его за руку. Обычно это означало, что ему стоит на что-то посмотреть, но сейчас прикосновение было иным. Когда зрение вернулось, Кедрин увидел, что она встревожена не на шутку.

— Что случилось?

Он произнес это так громко, что Тепшен обернулся.

— Слышите? — чуть слышно прошептала Уинетт. Ее глаза были устремлены на зубчатую кромку скал, и тревога сменилась ужасом.

— Слышим… что? — в голосе кьо звучало недоумение, но его рука уже сжимала рукоять меча. Гагатовые глаза проследили взгляд Сестры.

— Слышу… — Кедрин почувствовал, как сжимается горло, в его тоне сличался вопрос. — Смех.

— Смех безумца! — задыхаясь, подхватила Уинетт. — Тепшен! Отсюда надо бежать… и как можно скорее!

Уроженец востока не стал спорить и ждать доказательств. Он поднялся в стременах и крикнул коротко и зычно:

— Вперед!

Тамурцы, как один, послали коней в галоп, колотя их каблуками по крупам. Твердый перестук копыт множился, отскакивая от скал, и громом раскатывался по ущелью. Но жуткий смех, который поначалу казался лишь отголоском, становился все громче, перекрывая все другие звуки. Теперь каждый слышал его, и от этого хохота кровь застывала в жилах. Казалось, какое-то чудовище злорадно хохотало, кашляя и захлебываясь. Хохот перерастал в дикий рев, от него содрогались скалы. Безумный ужас затопил ущелье. Он катился по перевалу, словно горный поток, колотясь о каменные стены. Кедрин выпустил руку Уинетт. Лошади неслись вперед, словно надеялись укрыться от этого хохота.

Казалось, этот звук уже не может стать громче, но он все нарастал. Он уже не просто колотил по барабанным перепонкам — он сжимал мозг, наполняя голову непрерывным гулом. Люди еще сопротивлялись панике, но лошади, охваченные безумием, мчались во весь опор, прижав уши и закатив глаза, все в пене. Звуки слились в непрерывный гул, от которого дрожал воздух. Казалось, напор оглушительного грохота прогибает скалы, и ущелье превращается в пульсирующую трубу. Сзади кто-то из всадников предостерегающе крикнул. Уинетт обернулась. Каменные стены не прогибались — наоборот, словно взрывались изнутри. Огромные валуны и комья слежавшегося снега с грохотом катились в ущелье.

— Что это? — прокричал Кедрин.

— Спасайся!

Кедрин почти не разобрал ее слов, но понял, что она предупреждает об опасности. То, что он услышал потом, было красноречивее всяких доказательств. Волна оглушительного грохота покатилась по перевалу. Кедрин что есть силы ударил скакуна каблуками. Впрочем, вороного можно было не подгонять. Рядом скакала Уинетт, чуть впереди гнал своего серого Тепшен. Кьо потерял шапку, косичка беспорядочно болталась и то и дело ударяла по лицу, когда он оборачивался назад.