Энгус Уэллс - На путях преисподней

Браннок вытер губы и пожал плечами.

— Денька полтора… может, два, не больше. Если не застрянем.

Кедрин кивнул, думая о приметах все более активного передвижения варваров.

— А можем застрять?

— Если Госпожа к нам милостива, а я не разучился ходить по лесу — навряд ли, — с невинным видом отозвался Браннок, и Кедрина вновь охватило сомнение.

— Эти следы, которые мы видели…

— Они петляют.

— Похоже, они ведут к кургану.

— Если они там, значит, уже там, — Тепшен звучно возвратил меч в ножны, словно поставив точку.

— И попытаются остановить нас, — закончил Кедрин.

Кьо красноречиво посмотрел на него — слова были излишни. Кедрин покачал головой.

— Я хотел бы избежать кровопролития.

— Зато оно может не избежать нас, — ровно произнес сын востока. — Настало время поговорить напрямую. Мы хотим спасти Уинетт. Единственный путь к ней лежит через курган Друла. Если Дротт там, их племя не допустит святотатства, и нас попытаются остановить. Запретишь ли ты убивать?

Кедрин поднял глаза и посмотрел на друга сквозь пламя костра. Впервые он осознал, что их отношения изменились. Он привык обращаться к Тепшену за наставлениями — точно так же, как обращался к отцу и принимал его советы. И все же в то утро — каким далеким оно казалось! — на высокой крыше Белого Дворца он принял решение и не обратился за помощью ни к одному из них. Тогда в поисках ответа он заглянул в себя. Это вышло так естественно, что ему даже в голову не пришло посоветоваться с Бедиром или Тепшеном. Он не удивился и тому, что кьо с беззаветной верностью последовал за ним. А теперь?

Он нахмурился и с тревогой посмотрел на своего учителя. Кьо поставил перед ним нелегкую задачу.

— Ты знаешь, во что я верю, — медленно проговорил король. — Наш путь определен промыслом Госпожи, а Она не одобряет, когда кровь проливают без крайней нужды. Я не желаю рисковать успехом нашего дела, запятнав себя ненужными убийствами.

— Ненужными? — тихо переспросил Тепшен, прищурив гагатовые глаза. — А если это единственный способ попасть в курган?

Кедрин вздохнул и покачал головой.

— Не знаю. Я могу только довериться Госпоже.

— Здесь правит Ашар, — негромко напомнил Тепшен. — Ты не думаешь, что он захочет преградить тебе путь? И препятствием могут стать живые люди?

— Но тогда убивать — значит идти у него на поводу, — отозвался Кедрин.

— Это может оказаться единственный путь. Я снова спрашиваю: ты по-прежнему запрещаешь пускать в ход клинки?

Кедрин не ответил. Он изучал черты своего друга, словно видел его впервые. Отсветы пламени, подчеркнувшие высокие скулы кьо густыми тенями, вспыхивали в его темных глазах. Лицо казалось маской — непроницаемо бесстрастной, не дающей никакого ответа.

Решение предложил Браннок.

— Если нам повезет и Госпожа явит Свою милость, до этого может не дойти, — он взглянул на прибывающую луну, которая просвечивала сквозь кружево ветвей. — До Сбора еще дня четыре, а то и все пять. К тому же, по обычаю Дротта, в первый день полнолуния к кургану должен прибыть улан. До этого туда никто даже приблизиться не посмеет. Подтягиваться кланы будут медленно. Сейчас они рассеяны по всей округе. Вы же сами видели следы. Если скакать днем и ночью, мы успеем — конечно, если ни на кого не нарвемся.

— Копать будет нелегко, — произнес Тепшен.

— Нелегко, — согласился Браннок, — но если отказаться от ночного сна, а потом ехать весь завтрашний день, к сумеркам мы доберемся до кургана. И уж тогда-то времени хватит с лихвой.

Тепшен кивнул, а потом сказал то, о чем никто не осмеливался заговорить:

— А потом? Когда Дротт соберется и обнаружит дыру?

Браннок пожал плечами.

— Когда придет время, тогда и будем ломать над этим голову, — резко проговорил Кедрин. — Если нам повезет, то у нас будет еще одна маленькая проблема. Ну, а если нет…

По губам кьо скользнула мрачная улыбка, Браннок прыснул.

— Печальный конец, правда? Одолеть владыку преисподней, а затем заработать «кровавого орла».

— Возможно, мне следует продолжить путь в одиночку, — проговорил Кедрин. — Проводите меня до кургана и помогите проникнуть внутрь, а сами можете подождать в укрытии или вернуться домой.

Тепшен смотрел на него с минуту, не снисходя до слов. Затем встал.

— Гаси костер и поехали.

— Я бы не хотел… — начал Кедрин, но Браннок, ухмыльнувшись, перебил его:

— Мы тебя не оставим. И я еще услышу свое имя в балладах.

Больше никто не произнес ни слова; они оседлали коней и собрали остатки еды. Кедрин забросал костер землей.

— Старайтесь не шуметь, — предупредил Браннок, — и за мной. Гостеприимства Дротта надо опасаться как огня.

Тропа была такой узкой, что поневоле приходилось ехать гуськом: Браннок впереди, потом Кедрин и последним Тепшен, ведя в поводу вьючных лошадок. Ночь выдалась ясная, луна и звезды освещали им путь, лесной валежник заглушал удары копыт, и полукровка рискнул прибавить ходу. Тропинка начала быстро расширяться и спустя некоторое время вывела на круг утоптанной земли, окруженный буками. Здесь сходились еще пять дорожек, и одна казалась чуть шире прочих. По ней и последовали путники.

Вскоре Браннок предостерегающе поднял руку. Всадники остановились. Он указал налево и чуть слышно выругался, когда его конь двинулся напролом через заросли. Позади залаяла собака. Браннок спешился, зажал ладонью ноздри коня и знаком велел спутникам сделать то же самое. Снова раздался лай, его подхватили другие псы. Тогда Браннок запрокинул голову и пронзительно завопил, как дикий кот во время охоты. Собаки не умолкали. Полукровка снова издал вызывающий вопль, вскочил в седло и пустил серого галопом, уводя товарищей от невидимого становища.

Еще трижды им пришлось обходить стоянки Дротта. Кедрину казалось, что они описывают круг за кругом, почти не приближаясь к кургану. От мысли двигаться по дорогам пришлось отказаться.

Теперь они пробирались оленьими тропами, петляли по едва заметным стежкам — лес не баловал торными путями. Но все же, соблюдая осторожность продвигаться удавалось быстро — насколько позволял густой подлесок. И лишь когда небо, предвещая зарю, окрасилось перламутром, они позволили себе короткий привал на берегу ручья.

Лошади жадно приникли к воде. Вьючные мерины притихли, но жеребцы то и дело вскидывали головы и раздраженно всхрапывали. Когда же солнце прорвалось через утренний туман и разлило свет по восточному краю неба, путники уже снова оседлали скакунов. Браннок повел маленький отряд вдоль ручья.

Они скакали, то и дело поднимая сверкающие брызги, пока не взошло солнце. Озаренный его лучами лазурный шатер небес, казалось, стал выше. По всему лесу загомонили птицы. Тогда Браннок свернул прочь от ручья и пустил коня через луг, где паслось небольшое стадо диких коров. При виде нежданных гостей телки возмущенно замычали, а бык издал воинственный рев и пригнул голову, опустив острые, как сабли, рога. Массивное копыто сбивало с травы росу. Не дожидаясь нападения, всадники развернулись и скрылись среди деревьев, оставив коров топтаться на поляне.