Елена Никольская - Змей подколодный

Дизайн кабинета соответствовал предмету: книжные шкафы до потолка, десяток портретов — Шекспир, Гёте, Достоевский, неизбежный Лев Толстой и ещё несколько несомненно великих, но Ольге неизвестных. Литературу она не то чтобы не любила — скорее, терпеть не могла свою русичку, тощую выдру, не переваривающую Ольгину букву "д" с хвостиком кверху. В гимназии же учителем был мужчина. Звали его мистер Хендридж, и, единственный, пожалуй, из преподавателей, выглядел он настоящим сказочным магом. К галстуку и сюртуку прилагались седая борода, и седые кудри, и нос крючком. Ольге всё время казалось, что костюм его — видимость, а на самом деле (если отвернуться, а потом быстро-быстро посмотреть) на мистере Хендридже — хламида до полу, усыпанная каббалистическими знаками, и остроконечная шляпа с широкими полями. И волшебная палочка… При этом словесник магией на уроках не пользовался — единственный из учителей. Но лекции его завораживали безо всяких чудес.

Проходили они сейчас Пушкина, и Ольга, стихов особо не читавшая, из уст Хендриджа слушала их, рот раскрывши. А уж если вспомнить, что дедушка — англичанин… Ну, раз "мистер", верно? Впрочем, к большинству учителей полагалось обращаться то "сэр", то "фрау", и все они, невзирая на иностранные фамилии, по-русски говорили, будто профессора филологии — причём в девятнадцатом веке.

Сегодня Хендридж стихи не декламировал, рассуждал о теории, о размерах и канонах. Ольга, возбуждённая встречей в библиотеке, записывать — записывала, но вникнуть не могла и, наконец, попытки бросила, уповая на взятый учебник.

— И в элементах, правила повтора которых не канонизированы, — метры, рифмы… — вещал словесник, а Ольга напряжённо думала, что, собственно, она скажет похожему на пирата Карцеву, вертела ручку, рассеянно рассматривала одноклассниц.

Одноклассниц было всего-то пять, и они Ольге, в общем, нравились. Не тормоза, не крутые, скорее, по школьной шкале, нейтралы. И сплошные заучки, но не по призванию — Ольга сама стала теперь заучка, куда деваться! Но с интеллектом у них полный порядок. Вряд ли станут часами обсуждать, кто кому чего сказал и как посмотрел. Хорошие, кажется, девчонки, но Ольга всегда дружила больше с мальчишками, а мальчишки здесь учились отдельно. Предстоящее общение с Карцевым, правда, тоже не радовало. Пират показался ей высокомерным занудой, при другом раскладе Ольга бы с ним никаких дел не имела никогда и ни за что.

— Уяснили, девочки? — ласково спросил мистер Хендридж. — А теперь попробуем отыскать пример пятистопного ямба. Я вижу, госпожа Заворская чрезвычайно задумчива сегодня, не иначе ямбы ей давно знакомы. Прошу вас, Ольга Сергеевна.

Ольга встала, судорожно соображая: пятистопный ямб… ага, у Пушкина всплошную ямбы…

— Я к вам пишу — чего же боле…

Словесник слушал внимательно и дал ей закончить строфу.

— А теперь посчитаем стопы, сударыня. Загибаем пальчики — мысленно, мысленно! — "я к вам", "пишу", "чего", "же боле"…

— Четыре, — сказала Ольга. — Это четырёхстопный.

— Именно. А пятистопный… вот, послушайте, прекрасные строки! "Роняет лес багряный свой убор, сребрит мороз увянувшее поле"… Кто-нибудь продолжит? Стихи известные… — Мистер Хендридж замолк, вопрошающе оглядывая класс, и, обманувшись в ожиданиях, тяжко вздохнул: — О, эти средние школы!.. Я уж не говорю о косноязычии, которым страдает большинство первокурсников! Ваша речь должна быть безукоризненной, даже если разговор идёт о фасоне платья. А покамест… покамест и словарный запас-то у вас отнюдь не велик… Но мы постараемся, верно, девочки? Словесности у нас всего две пары в неделю, времени на подготовку предостаточно… Дабы поиски вам облегчить, возьмём синий десятитомник, и к следующему занятию, помимо теории, — наизусть…

И он принялся диктовать названия и страницы.

Записывая седьмое стихотворение, Ольга помянула "эти средние школы" с тоскливою ностальгией. "Да уж, придётся постараться, — мрачно думала она, разглядывая неслабый список в тетрадке. — Спасибо, хоть искусство декламации в расписании отсутствует. Хотя у третьего, кажется, курса риторика есть… С ума я сойду, если всё это вызубрю, сил моих больше нет. В фантастике хорошо — час под аппаратом, и готово, китайский выучил… А ещё маги!"

В то, что она сама станет магом, Ольге не верилось. Ну не верилось — и всё. Слишком круто. Да, конечно, если это правда, стоит потратить четыре года (и сколько там ещё потом?) на беспрерывную учёбу и стоит терпеть странные (чересчур! слов нет!) здешние порядки. Вот любопытно, кто и зачем эти порядки устанавливал? Со стороны сплошное умиление — прилично одетые отличники, воспитанные в лучших аристократических традициях… А манеры! Разрыдаться от восторга можно! Ежели не брать во внимание неуклюжих первокурсников, так просто пансион для благородных девиц, совмещённый с кадетским корпусом! Но магия-то причём?!

Магии в гимназии было полным-полно — но исключительно бытовой. Ольга не сомневалась, что еда в столовке не только появляется сама собой, но и готовится так же, и тарелки моются не кухонными рабочими. Пропотевшие на физкультуре футболки на следующий день висели в раздевалке сверкая и благоухая. Подобным же образом были устроены шкафы в общежитии: сунул грязное — достал чистое и выглаженное. Чернила в ручках не кончались никогда, а если ручка терялась, в ящике письменного стола тут же оказывалась новая. Ненавистный корсет затягивался самостоятельно — и ослабить его не удавалось. И ни разу Ольга не встретила в гимназии ни уборщицу, ни садовника — но впечатление было, что чистоту наводят просто ежеминутно!

О занятиях и говорить не стоило — первую неделю первокурсники, напрочь обалдевшие, смотрели на преподавателей, глаз не спуская и рты раскрывши. На уроках лингвистики между пальцами мадам Окстри бегали разноцветные корни и суффиксы. У математика над столом висели в воздухе уравнения, а найденные значения иксов и игреков обменивались церемонными рукопожатиями. А физика! Физика, которую Ольга ненавидела раньше всей душой! Вот первый закон Ньютона, к примеру, описывающий воображаемую ситуацию, — полный маразм! Инерциальные системы отсчёта, координатные оси, проведённые через центр Солнца… Но здесь-то системы отсчёта присутствовали вполне реально! "Изолированным телом в состоянии покоя" была космическая станция: прямо перед доской и во всех фантастических подробностях. Дошкольник поймёт!

На истории по учительскому столу маршировали полки крошечных, но совершенно живых солдат, на биологии миниатюрный и жутко зубастый динозавр с готовностью распахивал шкуру, демонстрируя тошнотворную дыхательную систему… Нет, пожаловаться на скучные уроки просто совести не хватало. Питание было вообще выше всех похвал, форма нареканий тоже почти не вызывала, но Ольге, в гимназии оказавшейся не ради учёбы и магии, всё чудился некий подвох. И несказанно раздражало отсутствие дверей в комнате, хотя её куратор, Олег Витальевич (совсем молодой! классный! классный! зайка такая!), и нёс по этому поводу какую-то неубедительную чушь.