Елена Никольская - Змей подколодный

— В тринадцатиэтажку, что ли?

— Да, в неё. Зайдёшь в лифт, нажмёшь шестой этаж. Ровно в десять утра. Поняла?

— Поняла.

— Умница, — сказал враг и выбросил бычок. — Теперь обговорим остальные твои обязанности.

— У меня ещё почерк хороший, — сказала Ольга. — Ничего переписать не надо? Или полы помыть?

— Полы? — задумчиво спросил враг. — Да нет. Полы не надо. А вот в гимназии ты мне пригодишься. Понимаешь, тошнит меня от твоих учителей. Хочу я их соусом полить для аппетита. И есть у меня, зайка, один недурной рецепт. С твоей помощью, пожалуй, дело у нас пойдёт.

И он изложил рецепт — коротко и чётко.

— Да вы что? — Ольга вскочила с камушка. — Вы что?! Не буду я ничего такого делать!

— Барышня, а барышня, — сказал враг. — А позвольте полюбопытствовать: к напарнику вашему вы тоже шкурный интерес имеете? Его безопасность мы вроде ещё не обсуждали.

— Это же шантаж!

— Разумеется, шантаж, — согласился враг. — А ты как хотела?

— Да вы просто…

— Радость моя, — сказал враг. — Тут спорить не о чем. Чего ты так взвилась-то? Я ж не прошу тебя динамит по учительским квартирам разложить.

— Лучше бы динамит, — мрачно сказала Ольга.

— Думаешь?

— Я ничего не думаю. Отправьте меня домой, пожалуйста.

— Домой куда? — поинтересовался враг. — К маме? Да без проблем.

— В гимназию! — закричала Ольга. — К маме мне не надо! Псих дурацкий!..

— Пока ещё нет. Дурацким психом, барышня, я становлюсь, когда к гимназийским магам просачивается касающаяся меня информация. Крушу всё подряд, самому страшно делается. Веришь?

— Да, — сказала Ольга, отступая от нависшей над ней маски. Зорро, как бы не так! Если только в другой роли. Есть у Бандераса такая классная роль — в фильме "Интервью с вампиром"…

— Славно. Это вселяет надежду, что Лёша Гаранин останется жив. Я, знаешь ли, успел к нему привязаться.

— Я поняла.

— И не огорчайся так, зайка, — посоветовал враг. — Вырастешь и отомстишь. Делов-то…

Тут бы ей и заплакать опять, но она не заплакала. А с неба повалил снег, покрывая белой шубкой верёвки. Прослушав инструкции и получив ингредиенты, Ольга подставила под снег ладонь.

— Позвольте мне поговорить… с Алексеем, — сказала она. — Пожалуйста. Я вас очень прошу…

И стало темно; а в руки прыгнуло тёплое и пушистое.

— Ольга! — завопил Флюк. — Ольга!!..

Снег на ладони растаял; Флюк спрашивал что-то, мурлыкал, тыкался мордочкой в растрёпанные волосы, а она смотрела на оставшееся от рандеву кресло, на ночь, на Дворец пионеров и молчала. В зелёном свете луны Дворец был — словно сказочный замок, и сказочный тигр вылизывал шершавым языком нос и щёки… Ольга осторожно опустила тигра и, примерившись, толкнула кресло. Кресло покатилось вниз легко и шумно, и Ольга швырнула вслед креслу камнем.

— Ты чего? — спросил Флюк. — Ольга! Он чего с тобой сделал?..

— Ничего, — сказала Ольга. — Знаешь, Флюк, я, наверное, буду ведьмой. Злой такой, знаешь. Настоящей.

— У тебя не получится, — сказал Флюк и потёрся об Ольгины ноги. — Ты у меня хорошая.

— Получится, Флюк, — сказала Ольга. — Вот посмотришь.

Домой! Домой — в волшебное убежище, к добрым волшебникам, строгим, но добрым, — как в голову только пришло, что они способны на мерзости!

Всю дорогу до гимназии она почти бежала, а добежав, быстро перелезла через ограду и уселась на парапет ограды, прижавшись к решётке лбом.

Сквозь холодные прутья решётки тянулись сосны, мягкими, совсем не колючими ветками ласкали щёки, бормоча что-то утешительное. За соснами было оно — волшебное убежище. Дом и приют. Неприступная крепость, семью рвами окружённая, тринадцатью драконами охраняемая, сотней защитных полей огороженная. Рвы, поля и драконы безотказно пропускали драгоценную обитательницу крепости, сокровище неоценимое, талантливую воспитанницу и любимое дитя — гимназистку Ольгу Заворскую. Хозяева убежища стояли на страже её интересов, готовые в любой момент защитить, накормить и спать уложить. Доверяли, короче, Ольге Заворской, как самим себе, лохи несчастные.

По всему по этому драгоценной воспитаннице следовало бежать отсюда сломя голову и рюкзачка не собравши. В пустоши бежать, в степи, где уж конечно никто теперь её, новоявленную террористку, не обидит — напротив! Примут за свою, угостят тухлыми жабками и соответствующим напитком. Кровь сухая, концентрированная, двадцатипроцентная, разводить на полтора литра.

А ежели не бежать — так постучать в окошко на первом этаже учительского коттеджа, разбудить Олега Витальевича и всё ему рассказать. И, разумеется, господа маги сумеют справиться с одним-единственным психопатом, подрядившим Ольгу Заворскую на работу. Им, господам магам, это — раз плюнуть. А Ольга Заворская будет с чувством исполненного долга рукоплескать победителям. То есть, если психопат не успеет быстренько прирезать Белого Кролика Лёшеньку, залог её драгоценной шкурки… А он успеет, дело нехитрое. И тогда рукоплескать придётся Андрею Карцеву — в гордом одиночестве. Хотя вряд ли и он доживёт до дня победы. И как всё это славно! Так славно!..

Террористка шмыгнула носом и оторвалась от решётки.

— Хочешь, я за стулом сбегаю? — спросил Флюк. Он сидел рядышком, положив морду ей на коленки. — Я мигом!

Ольга помотала головой и полезла через ограду, всерьёз мечтая об оборотнях и привидениях.

Не повезло. Гимназийский сад и не думал являть ей страшные чудеса и перевоплощения. Тишина, уют и покой царили в саду; ласково шелестели деревья, а над деревьями торчала четырёхскатная крыша учебного корпуса. С крыши поднимался в звёздное небо дымок — не иначе кто-то из преподов, разведя в камине огонь, читал большую толстую книгу, ни сном ни духом не ведая о грядущих неприятностях…

"Я привыкла, — с ужасом думала Ольга, медленно бредя по саду, — я уже привыкла!.."

"Кормят сладко, лупят редко"? Да — именно! и что?! Недовольства, претензии и горести по поводу гимназийского быта предстали вдруг в совершенно ином свете — глупыми и ничтожными. Даже приятно было из-за них страдать — в уюте, в наушниках и с чистой совестью. Кошмарные, ясно, мысли, оскорбительные даже! Но куда кошмарнее оказалось воображать последствия предстоящего террористического акта. Ведь если узнают — наказанием не обойтись, выкинут сразу и объясниться не дадут, и правильно!..

Флюк лежал воротничком на плечах, сочувственно сопел, и Ольга была ему очень благодарна за присутствие и сочувствие. Но Флюк был маленький — младший, а хотелось уткнуться носом в широкое плечо — просто так, ничего не рассказывая… Но не в мамино. Нет.

Она остановилась в аллейке напротив мальчишечьей общаги и отсчитала окна на третьем этаже. Четвёртое справа, распахнуто настежь. В окне горел свет. Хорошо ему — зубрит себе…