Елена Никольская - Змей подколодный

Никита слез с подоконника, только тщательно продумав завтрашнюю речь перед старикашкой (и окончательно замёрзнув). Особо согреться так и не удалось, но спал он крепко и снов не запомнил.

Утром, безмолвно натянув персикового цвета мерзость, он спустился вниз, почти не обращая внимания на тычки и оскорбления, только крепко держался за перила, чтобы не покатиться кубарем от особо удачного пинка. Братья сзади гоготали, перемен никаких не ожидая, — Никита, собственно, всё это время очень старался не давать им поводов для лишних глумлений. На конце лестницы Валентин догадался, наконец, наступить ему на длинный подол платья, и сыщик упал.

— Осторожненько, золотко наше! — завопил от камина дедуля. — Коленочки расшибёшь! Хе, хе, хе!

Мальчишки заржали. Никита встал, подобрал подол (и как девчонки в таком ходят?!) и прошествовал к столу. Выставленный башмак Эверарда он заметил в самый последний момент, но успел схватиться за стол и на ногах удержался.

— Эй, Эд, — сказал он поганцу. — Эй, а ведь ты уже вырос! Ты уже старенький и при смерти. А может, и умер.

— Вонючка, — шёпотом сказал Эверард и показал ему язык. — Вонючка!

— Вонючка — это ты, — сказал Никита. — А знаешь, почему? Ты хоть и вырос, а нигде не учился. Поэтому стал чистить канализацию. Знаешь, все эти отхожие ямы. Честно-честно.

Никита остановился около Кристины, и девушка скорчила ему рожу. Он отпрыгнул от её руки — получилось даже изящно — и, очутившись на безопасном расстоянии, сказал:

— А ты вышла замуж за толстого бородавчатого дядьку. И он оказался садистом. Знаешь, как он с тобой веселился? Мне даже рассказывать противно.

— Получишь, — негромко сказал сзади Вильям.

Никита обернулся к нему.

— А ты за себя не волнуйся. Ты стал депутатом парламента. Речи толкал — ого, какие! Народ животики со смеху надрывал. Но ты-то был не в курсе. Так что всё нормально. А ты, — сказал он Валентину, — а ты стал бандитом. Только попадался всё время, потому что тупой. Вся жизнь в тюрьме. Но ты и сейчас в тюрьме, так что без разницы. А вот вы, дедушка…

— И что же я, душенька? — спросил старикашка.

— Вы, дедушка, хуже всех закончили.

— Ты чего, гадать умеешь? — спросил Валентин. Дошло до жирафа.

— Ещё бы, — сказал Никита. — Я же в гимназии учусь. Вы что-нибудь слышали про гимназию?

— Мы, золотко, много слышали про гимназию, — сказал старикашка. — Ещё бы нам про неё не слышать, хе-хе. Только что-то поздненько ты про неё заговорила, крошка.

— Кстати, меня Никитой зовут.

— Тебя зовут Джейн, — сказал старикашка.

— Да ради бога. Вот скоро за мной придут мои учителя, они вам точно скажут, как меня зовут.

— Да куда же они придут, золотко, — захихикал старикашка. — Это ты правильно сказала, все детки уже давно выросли! У нас тут Прошлое, глупышка Джейн. Ты в далёком, далёком Прошлом… В тех днях, когда Кристина и мальчики были детьми.

— Это — я — уже — читал! — отчеканил Никита. — Можете не утруждаться, сударь! Но, видите ли, моим учителям без разницы, прошлое там, будущее! Они меня везде найдут. Представляете, что тогда будет? Они ведь все маги — а мой куратор самый крутой, между прочим.

Никита очень надеялся, что говорит правду. Ещё бы иметь уверенность, что старикашка не крутой. Чёрт их знает, магов этих!

— Да мой куратор… — сказал он, лихорадочно придумывая, что бы такого про Демурова наврать. — Моего куратора, если вы не в курсе…

— Ой, только не надо говорить мне его имя, — ласково сказал старикашка и вдруг стрельнул по сторонам глазами. — Я в курсе, Джейн, но поверь, сюда, в прошлое, да не имея координат, ему не пройти. Уж об этом я позаботился, деточка. А если ты будешь капризничать…

— Я тебе шею сверну, — прошипел сзади Валентин. — Я тебе прямо сейчас шею сверну, СЕСТРИЧКА!

И тут все обитатели Блюда заговорили одновременно.

— Он всё врёт, — заявил Эверард.

— Конечно, она просто капризничает, дедушка! — сказала Кристина.

— Позволь, мы пойдём с Джейн на лужок, дедушка! — попросил Вильям. — Мы будем играть в лошадки!

— Лошадки! — завопил Эверард. — Запряжём вонючку!

— Только возьмите ПОПОНКУ! — приказал старикашка. — Обязательно ПОПОНКУ, ты слышишь, Вильям?! Крисси, быстро неси сюда попонку! А ты, Джейн, будь умничкой, ты ведь младшая, и ты должна… Валентин, держи его! На лужке сегодня ПРОХЛАДНО, детки. Валентин!

"Чего это они испугались, — судорожно соображал Никита, глядя, как Кристина, приподняв юбки, мчится прочь из зала. — Не надо чего мне говорить?.."

Вдруг он понял, поднёс ко рту ладони и заорал во всю силу лёгких:

— Моего куратора зовут Фёдор Аркадьевич Демуров!

Валентин схватил его в охапку, а Вильям, прыгнувший зажать рот, получил ногой в живот.

— ДЕМУРОВ!!! Господин учитель, я здесь!!!

"Что же там было, в сказке? Кажется, рука Мэри Поппинс ухватила Джейн, и потащила, и вытащила! Там ещё картинка в книжке была!.. И эти гады замерли, словно на картинке, рука их сейчас разметает как карты… Ой, нет, это уже из Кэрролла…"

Кристина, почти добежавшая до дверной арки, вдруг метнулась в сторону.

— Сырость! Затхлость! — с отвращением сказал появившийся в арке мужчина. — Постели влажные, вне сомнений! Фуй, Генри! Признаться, подобное постоянство и толики уважения не вызывает. Крысы!..

Никита задрал платье и со всех ног кинулся к вошедшему. Демуров поймал его за плечи, не позволив в себя врезаться, и ворчливо сказал:

— Рад видеть вас, Делик! Экий наряд, однако! В гардеробе столетней графини одолжились?

Впоследствии сыщик никак не мог найти слов, чтобы описать случившееся с мерзким домом. Это было, как будто… Как будто Блюдо треснуло . Конечно, никаких внешних изменений не наблюдалось, но ощущение было чётким: Блюдо треснуло. Получалось, что он всё-таки его разбил — и это было правильно и достойно! Хотя бы за то, что эти сволочи испортили такую классную сказку!

— Брысь, — негромко приказал Демуров. Не возникало сомнений, кому адресовался приказ: Кристина тут же шмыгнула в арку, и следом за ней быстро выскочили братья. Выходили они, почему-то пригнувшись и глядя в пол. Эверард шёл последним — Никита поклясться мог бы, что вместо рук, прижатых к груди, у гадёныша были скрюченные волосатые лапки.

— Ай-яй-яй, — сказал с кресла старикашка. — Как вы, господин рейнджер, категоричны. Зачем же так с детками! Впрочем, я согласен! Старым сослуживцам потребен тет-а-тет, я правильно вас понял? Вишнёвой наливочки, господин мой Фарид? Обратите внимание, я вашего имени до сей секунды не называл. Можно сказать, вы тут незваный гость, но я не против, господин, я даже весьма польщён! Честь-то! Честь какая!

Демуров скривился так, словно надкусил незрелое яблоко.