Денис Витман - И мне будет тепло

— Что со мной? — священник расстегнул рубашку и увидел, что он весь перевязан длинным белым полотном.

— Тебя поцарапал трот. — Девушка наклонилась, поправила выбившийся конец повязки.

— Трот? — Эдвард задумчиво нахмурился. — А откуда он взялся?

— Неужели ты ничего не помнишь? — Девушка улыбнулась, присела рядом. Ее смуглые ладошки нежно, но властно уложили священника на разложенные шкуры. — Я все расскажу.

— Постой, — Малейн сделал слабую попытку вырваться. — А как тебя зовут?

Девушка скромно склонила голову. Звякнуло на груди ожерелье из серебряных монет. Волосы ночной волной рассыпались по плечам. Почти стемнело, и хрупкая фигурка в сумеречном полумраке казалась ломкой и полупрозрачной. Малейн почувствовал, как тоскливо защемило в груди. Девушка рассмеялась негромко, затем дернула себя за ресницы и поднесла ладонь к огню. Между большим и указательным пальцем оказалась зажата длинная, изогнутая ресница. Девушка снова рассмеялась, и, протянув Эдварду руку, назвалась:

— Мое настоящее имя Луита.

— А меня зовут Эдвард. Но что значит настоящее имя? — подозрительно спросил священник.

— Это значит, что теперь мы муж и жена.

— Что? — Малейн попытался вскочить с постели, но охнул и свалился обратно на шкуры.

— Ты спросил мое имя — и значит, захотел взять меня в жены. Я ответила — и значит, согласилась, — Луита снова улыбнулась.

— О, Господи! — сдавленно вздохнул Малейн. — Можно подумать, я мечтал об этом всю жизнь!

— Правда? — девушка расцвела, но уже через секунду, нахмурившись, взглянула на Эдварда. — Ты обманываешь. Ты не мог мечтать обо мне всю жизнь, ты только недавно познакомился со мной.

— Вот об этом я и говорю! — священник недовольно шевельнулся на шкурах. — Ты ведь сама отлично понимаешь, что невозможно влюбиться, увидев человека несколько минут назад.

— Да, я понимаю… — девушка сглотнула. — Ты просто не знаешь наших обычаев и потому спросил мое имя. А я-то подумала, — Луита всхлипнула, — что действительно нужна такому храброму и сильному воину как ты.

— Умоляю! — Эдвард обнял девушку за плечи, прижал к себе, скрипнув зубами от боли в ранах. — Перестань реветь и расскажи, что случилось. Откуда на мне эти повязки, и о каком троте ты ведешь речь.

— Так ты и вправду ничего не помнишь? — все еще всхлипывая, произнесла Луита. Ее заплаканные глаза засияли. — Мне все рассказал Тауран.

Девушка уселась поудобнее, накрыла снова легшего священника мягкой шкурой.

— Даже самый лучший охотник не смеет охотиться на трота. На него не ставят капканов и не роют ловчих ям. И только герой, сын самого Вуниту способен победить лесного владыку.

— Стой, стой, стой… — спешно перебил Эдвард. — Кто такой Вуниту, в сыновья которого ты меня только что посвятила?

— Вуниту — это дух вселенной, отец, из которого произошел мир, и который сам является миром. Все души человеческие — часть души Вуниту, но есть особые! Это дети Вуниту, те, в чьих жилах течет его кровь!

— Спасибо, — Малейн кивнул, — очень понятно. Но продолжай.

— Тогда в лесу трот напал на отряд Таурана и на твоих людей. Все замерли, бессильные шелохнуться. Они стояли, словно овцы, принесенные в жертву, и ждали своей участи! А ведь это были не последние в племени нуроу. Посвященные воины, истинные чернорукие! И тогда появился ты. Ты шел подобно первому Нуроу, и злоба зверя была тебе нипочем. А когда трот кинулся на тебя, ты встретил его ударом секиры. Ты был устал и изранен, и хищнику удалось сбить тебя с ног. Но и сам он упал на землю с разрубленной пастью. И очнувшийся Нели, лучший среди лучников, разжал пальцы, и длинная стрела с обоюдоострым наконечником пронзила раненого трота…

— Вот так и рождаются легенды… — мрачно подумал Малейн. — Эта девушка сведет меня с ума. Никакой красоты не хватит, чтобы компенсировать подобный характер.

— Последний вопрос! — Малейн взял девушку за руку. — А почему мужчины племени нуроу красят руки в черный цвет?

— Ты что? — Луита удивленно улыбнулась. — Они не красят руки. Это значит, что они прошли обряд посвящения. Так же как и вы. Но ты спи.

Девушка провела по лицу, закрывая Эдварду глаза.

— Завтра ты все увидишь и поймешь. А пока спи!

На следующий день Малейн проснулся бодрым и почти полностью здоровым. Молодое, сильное тело легко справилось с порезами на груди, чистые повязки не позволили грязи проникнуть внутрь, а целебные мази сняли воспаление. Эдвард скинул шкуру, прикрывавшую его от ночного холода, потянулся. Было раннее утро. Высоко в небе заливался серебристой песней жаворонок, шелестели вязы, свежий ветер нес прохладу и разгонял клочья ночного тумана. Наконец-то священник смог оглядеться.

Лагерь нуроу расположился на большой поляне, невдалеке от прозрачной речушки. Крытые шкурами лорсов и гроконов вигвамы окружали общее костровище. От очага струился белесый ароматный дым. Беззубая, страшноватая на вид старуха шевелила угли и подбрасывала в огонь пучки высушенных трав. Пламя оголодавшим зверем накидывалась на сухие листья, но через секунду опадало, оставив горсть пепла и облачко дыма.

В вигвамах было жарко и душно, и потому большинство иннейцев спали на улице. Малейн застегнул рубашку, сложил шкуры и пододвинул поближе к выходу из шатра. Подошел к старухе, присел рядом.

— Добрый день, бабушка, — вежливо произнес священник.

— Сейчас утро. А утро не может быть добрым, если не прогнать демонов ночи! — старуха подкинула еще один пучок в огонь, что-то быстро зашептала.

— О! Ты уже проснулся? — раздался сзади знакомый голос. — Как твои раны?

— Спасибо, — Малейн развернулся к Таурану, — много лучше. Я хотел бы поговорить с вождем. Мы очень спешим, и моему отряду надо выйти сегодня рано утром.

— Это невозможно. — Тауран широко улыбнулся, но в глазах у него колкими льдинками застыла холодная воля. — В день посвящения никто не имеет права покинуть лагерь. Даже вождь. Даже шаман. И не новорожденному брату менять наши порядки, даже если он победил в битве с тротом.

— Тауран! — священник положил руку иннейцу на плечо. — Мы вынуждены уйти. Несмотря на все твои «даже». Я должен принести письмо в Тельму. И если мы не доберемся до города в течение трех дней…

— Где находится твоя Тельма? — перебил Иннеец.

— К северу отсюда. И немного западней.

— Не бойся. Ты успеешь за два дня. Сегодня твой отряд останется у нас. Вы все равно должны отдохнуть. А завтра спуститесь вниз по реке. Пирога идет вдвое быстрее человека, а я дам вам хороших гребцов. Я, конечно, не вождь, но мой голос на совете племени значит немало.

— Спасибо, Тауран. — Эдвард протянул раскрытую ладонь. Иннеец на секунду замешкался, а затем их руки сомкнулись в крепком пожатии.