Хольштайн Мильх - Милое, доброе, кавайное

Но довольно плескаться. Лучше разобраться с делами сразу. Да, к тому же, он вроде бы обещал покормить меня.

Ладно. Погнали.

Вытащить пробку. Подождать пока вода уйдет. Полежать еще немного. Встать. Вытереться полотенцем. Волосы в хвост, закрепить резинкой.

Так так так, а с одеждой что? Я вот думаю, стоит ради приличия одеться. Но залезать в мокрое, грязное и холодное… Брр… А вообще, после ванной мне здорово полегчало. По крайней мере, исчез шум в ушах, и голова не болит.

Хм. Вернемся к теме. Сделаем так. Завернемся в полотенце. И всё. Формально нормы приличия соблюдены. А иных вариантов — то и нет. В крайнем случае я просто прикажу Гендо и он выжжет толстячку глаза. А там, я думаю, и ребенок с ножничками справится. Ладно. Погнали.

Когда я вышел из ванной, толстяк сидел на кухне, и занимался тем, что намазывал здоровенным ножом что то сиреневое на печенье. Ладно, либо он взял этот нож, чтобы меня пырнуть, либо у меня паранойя. Кстати это сиреневое… Че это за хрень такая? Лоли мод он.

— Ой, дяденька, дяденька, а что это вы делаете?

— Намазываю джем, — хо — хо. Значит вареньицем балуемся…

— Аха, вот здорово. А можно попробовать?

— Конечно.

Беру со стола ложку и зачерпываю джема из банки. Вряд ли там яд. В конце концов, травить того, кого можешь перешибить плевком, просто нерационально. Да и сложно так, с кондачка, найти хорошую отраву. А если снотворное, то подействует оно не сразу, и я успею подать команду Чи. Решено. Ем. Ложка отправляется в рот. Ничотак. Особенно, если кушать зело хоцца.

— Мммм. Вкусно. Дяденька, дяденька, а у тебя есть чай?

— Да. Конечно вот, держи. — сказал он наливая в чашку зеленый чай из чайничка, и протягивая её мне.

— Ой.

— Что такое?

— Горячий.

— А ты подуй на него, и он сразу станет.

Ха. Я кажись понял, что значит это выражение его лица. Он же страшно смущается. Ха. ха. ха. Все из-за того, что по этим узким глазам хрен что поймёшь. Ну ладно. Если он смутился, значит он не маньяк. Раз он не маньяк, то будет достаточно просто его запугать.

— Дяденька сан. А можно мне еще одну чашку взять.

— Да конечно. Я же сказал, чувствуй себя как дома.

— Как дома, значит. Сам сказал. Хехехе. — и все же, к моему разочарованию, злодейский смех из моих уст звучит крайне нелепо. Поэтому не стоит больше употреблять его.

Лоли мод офф.

Сделать серьезное лицо.

Шинку мод он.

— Чи. Подай мне чашку.

Похоже, мой забавный прислужник сослужит мне сегодня хорошую службу.

Итак. Чашка подана. Забираю ее у Гендо прямо из рук. Кстати. Когда я послал его то у него были заняты обе руки. И что вы думаете. Он легко вырастил себе еще парочку. С трудом сохраняю выражение невозмутимости на лице. И начинаю переливать чай из одной чашки в другу. Рот толстяка опускается до пола.

— Закрой свой рот. Меня абсолютно не радует лицезрение твоей недожеванной еды. И, по крайней мере, это неприлично.

Челюсть толстяка со звоном бьётся об пол, и отскочив, словно мячик, с клацаньем встаёт на место. Образно говоря.

— А… эээ…..

— Учись грамотно излагать свои мысли. — сказал я стараясь сохранить серьезное лицо.

— Что это было?

— Очень емкий вопрос. На него существует бесконечное число ответов. Но для начала тебе следует понять, что говорить с едой во рту плохо. Поэтому, либо выплюнь, либо проглоти.

— Как…

— Тц-тц-тц. Не торопись с вопросом. Подумай. Для начала.

А я пока поем. Гыгыгы. Вкуснюшки- писинюшки. Со смородиновым джемом… нямка.

— Как ты это сделала.

— Чии возми со стола нож.

— З-Зачем тебе нож.

— Не обращай внимания. Ты кажется хотел задать мне вопрос. Подумай. Чётко сформулируй его. И задавай.

— ….

— Не мешкай. Или прикажешь мне сутки ждать, пока ты соберешься с мыслями?

— Кто. Ты. Такая.

— ум… хумм… хум… глоть. Хороший вопрос. Правильный. Но. По ряду причин. Я не хочу на него отвечать. Поэтому, придумай что нибудь еще.

— Как ты переместила чашку к себе в руку.

— Вот видишь. Немного адреналина выброшенного в кровь, крайне положительно влияет на твою умственную деятельность. Хотя, всё же, если изначально она была близка к нулю… ну ладно. Чашку мне дал Чии.

— А кто такой этот Чи.

— Мой слуга.

— А…

— Б! Довольно. Чай кончился, и мне надоело отвечать на твои вопросы. Найди мне место, где я могу хорошенько выспаться. Но знай. Если со мной что-либо случиться, то Чи разорвет тебе живот, и съест печень.

— ….

— Бог дал человеку язык, для того, чтобы он мог говорить. Судя по твоему молчанию, язык тебе не нужен…

— Нет, нет, нет…

— Вот видишь, даже ты согласен с моим мнением..

— Помилуйте госпожа…

Че? Госпожа? Ах да. Это тело. Печально. Но с этим пока ничего не поделаешь.

— Ладно. Успокойся. Мне пока не нужны ни твой язык, ни твою жизнь. Ведь ты еще пригодишься мне. Ведь так?

— Да, конечно… я пригожусь. — затараторил толстяк.

— Замечательно. Найди мне кровать. И сутки можешь делать что хочешь. Свободен….

Я проснулся.

Казалось бы, всего два слова, но как много ассоциаций они вызывают. Каждый подумает о чем-то своем. Школьник о школе, куда ему надо идти. Студент об университете, и о том, стоит ли первая пара его посещения. Те же, кто трудится в поте лица, зарабатывая себе на хлеб насущный, скорее всего, подумают о работе. В конце концов, любой человек, могущий мыслить, о чем-то да подумает.

Каждому свое.

Поэтому, я считаю, необходимо добавить еще парочку фраз, для того, чтобы точнее прояснить ситуацию, и избежать заблуждений. Поэтому.

Я проснулся. В чужой кровати. Голым.

Вы почувствовали, как резко изменилась ситуация? Нарастает тревожность. Каждая фраза все более и более накаляет атмосферу. И вместе с тем, нарастает интерес. А что же дальше? Ведь как известно, большинство людей ходят на гонки, для того чтобы посмотреть на зрелищные аварии. Хлеб и зрелища. Вот и все что нам, по большому счету нужно. Вот такая вот философия.

Но. Философия хороша в свое время, и в своем месте…

Однако с утра обычно голова пуста, и звенит как колокол. Поэтому хватит этой хрени. Получил зачет и бай-бай философия.

Я проснулся. В чужой кровати. Голым. Но, все было бы в пределах нормы, если бы не одно обстоятельство. Напротив кровати стояло большое ростовое зеркало. И, чисто инстинктивно я глянул в него. Лучше бы я этого не делал. Почему? Лицо в отражении было настолько милым, что хотелось сразу взять и унести домой. Почему? почему, лопни мои глаза, когда я раньше просыпался, и глядел в зеркало, то видел лишь щетину, мешки под глазами, и волосы, занявшие положение как у человека принявшего мученическую смерть на электрическом стуле. Где моя верная утренняя шоковая терапия. Это, как заменить звук будильника со старого доброго блек метала, на приторно-сладкий рингтон из каких — нибудь поняшей. Или праздновать окончание сессии исключительно чаем и клубничными тортиками. Или…